— Удалось возродить бренд?

— В значительной степени. Мы не обошли пока две ведущие газеты, но мы появились, мы есть — это невозможно отрицать.

— А тебе не кажется, что это только благодаря Араму Ашотовичу вы появились в медийном пространстве? Сам говоришь, что посещаемость выросла незначительно, а рейтинги «Медиалогии» основаны на том, что сообщество начало следить пристально за всем, что делает такой одиозный менеджер?

— Рейтинги «Медиалогии» основаны исключительно на цитировании в других изданиях. Причем особенно большой вес имеют ссылки в таких СМИ, как «Эхо Москвы», «Газета.ру», Lenta.ru, Newsru.сom, РБК, РИА Новости. Как ты думаешь, с большим ли удовольствием перечисленные издания ссылаются на «Известия»? Но они это делают регулярно, как показывает рейтинг. А раз они это делают, значит, «Известия» производят такие новости, от которых некуда деваться, которые нужно знать, если хочешь быть в курсе.

Ну а роль Габрелянова, конечно, значительна. Он много сделал, например, для того, чтобы в «Известиях» появилась первая статья Путина в октябре прошлого года. Хотя надо понимать, что, если бы газета не стала к тому времени нормальной, это вряд ли бы получилось.

— Ну как же, это же друзей газета.

— Ну и что? Важно, что она нормальная стала. Ведь когда у Пескова спросили, а почему Путин отдал статью именно «Известиям», то Песков ответил — потому что газета респектабельная, и ни капли не слукавил. Еще одна важная заслуга Арама Ашотовича — интерфейс с Кремлем. Он же политический деятель, и у кремлевских чиновников, с которыми он общается, есть к нему доверие. Если бы они общались со мной, ничего хорошего не получилось бы — мы бы скорее всего просто разругались.

— Потому что ты непубличный или потому что ты, как Максим Ковальский, считаешь, что не нужно главреду дружить с ньюсмейкером?

— А зачем с ним дружить? Общаться с ньюсмейкерами и сцеживать с них инфу должны профильные корреспонденты, это их работа.

— А как Арам Ашотович общался?

— Он проявлял чудеса плетения кружев. Такие слова он находил, что и мы не ложились под Кремль, и чиновники оставались довольны. Было несколько методов, в частности, я придумал говорить: перестаньте слать тексты, подписанные непонятно кем, подпишитесь своим именем. Ведь правда же на вашей стороне, или как? А чего тогда стесняться подписи? Или дайте интервью. И это сработало. Алексей Чеснаков дал интересное интервью про «Справедливую Россию», а затем стал писать нам колонки, и колонки хорошие. Наконец, в минувшем мае дал нормальное живое интервью Константин Костин. Всего-то год прошел, а это уже совсем другие «Известия» и совсем другой Костин.

— Так это мы опять возвращаемся к разговору, что просто нужна была третья консервативная газета.

— Нужна.

— То есть нужно было, чтобы у них появилась трибуна, и вот она появилась.

— Ну она не трибуна, она центристская. Мы не за «ЕдРо», мы против крайностей. У нас не печатаются, например, Бурматов и Данилин, зато печатаются [Виталий] Иванов и [Борис] Межуев, то же и с либеральным лагерем — [Илья] Яшин с [Александром] Кыневым не печатаются, зато печатаются [Ирина] Хакамада и [Леонид] Злотин.

— Все же у вас странные персонажи появлялись в рубрике «интервью». То Мамонтов, то Боровкова.

Мамонтов в тот день был человеком дня, и, конечно, у него надо было взять интервью. А Боровкова — это вообще круто, и с точки зрения темы, и с точки зрения исполнения. Это был первый раз, когда я сам обратился к Габрелянову с просьбой помочь ресурсом LifeNews взять интервью у Боровковой. Сложнейшая задача. Ты еще где-нибудь читала развернутые комментарии судьи для прессы в день вынесения приговора? Насколько я помню, у ребят из LifeNews тогда возник спортивный азарт и они сделали это. При этом у нас было и интервью Удальцова, все нормально, обе стороны представлены. Так почему же вы возмущаетесь, что у нас есть интервью Боровковой? Почему вы не возмущаетесь, что в других газетах представлена только одна сторона?

— А LifeNews часто помогал?

— Наверное, раз в месяц. Арам Ашотович время от времени предлагал темы — примерно три из четырех я брал. Помимо Боровковой было еще два суперхита, которые помог сделать LifeNews, — карта новой Москвы с разбивкой, где будут сидеть ведомства, и интервью Ивана Назарова по делу подмосковных прокуроров.

— Может, тогда не совсем бессмысленно объединение?

— Так необходимость в подключении LifeNews возникает редко. Говорю же, сам я только один раз обратился. По криминалу и происшествиям у LifeNews информации хватит на три газеты, но у «Известий» другие потребности — политика, экономика, общественные явления, наука, образование, спорт, культура, армия.

— Кстати, расскажи про заметку о бадминтоне в армии, как она появилась?

— Как миллион других заметок. Была очередная летучка, и редактор отдела армии заявил статью про нововведения в спорте в армии. Я сказал: это скучновато, давай выясним про бадминтон, тема на волне. И вот он выяснил, поговорил с человеком из армии, который сказал: да, действительно, будем увеличивать. Так и родилась заметка.

— Но вы передернули.

— Мы? Передернул тот, кто бездумно читал. Мы написали все верно, а читатель мог бы сообразить, что 10 000 ракеток это не особо удивительно. Что такое 10 000 ракеток на всю армию, где к тому же есть ЦСКА? Кстати, если бы мы действительно были рупором Кремля, как ты говоришь, то вряд ли такая заметка могла бы появиться в газете.

— Кстати, тебе, наверное, было не очень приятно сидеть в фейсбуке весь последний год, где ты из хорошего крепкого профессионала превратился в исчадие ада?

— Так уж прямо и исчадие. Но если кто-то так считает — флаг в руки. Только попробуйте, пожалуйста, обосновать свою позицию. Приведи пруфлинк, говорю я всегда оппонентам, но вот что-то никто мне их не приводит. Пусть тебе секретарша ищет пруфлинк, ответил мне недавно один хороший крепкий профессионал. Ну, что это за разговор?

— Если все так политизировались, то, может быть, СМИ сейчас выгоднее всего работать на белоленточную аудиторию, раз она больше всех читает, больше всех интересуется, больше всех кликает и приносит в итоге рекламодателей?

— Вероятно.

— А газета «Известия» им как раз идеологически чужда.

— Был такой великий бизнесмен Джон Рокфеллер. Ему принадлежит фраза: если о покупке акций говорит даже чистильщик ботинок, время продавать. Сейчас вот всех волнует так называемая «журналистика мнений», все говорят, что нужны эмоции, что главное — это позиция, а факты как-нибудь подгоним, и так далее. Слушаю я все это и понимаю: как раз сейчас нужно выстраивать структуру, которая будет производить жесткие достоверные факты. Шелуха спадет, и выиграет тот, кто заблаговременно построил фабрику фактов.

— А какие были у газеты большие удачи, кроме Светки-барабанщицы, на твой взгляд?

— Ну, я бы начал с центральной заметки в первом номере (от 9 июня, кажется), сделанном на «Белорусской», — про ускорение приватизации. У конкурентов эта тема прошла только через два дня, но этого никто из «доброжелателей», конечно, не заметил. Все были увлечены сравнением нашего нового макета с Wall Street Journal, что в эпоху журналистики мнений и эмоций на порядок интереснее. Было несколько заметок, из-за которых на волоске висели и я, и Габрелянов. Например, заметка Оли Тропкиной, основанная на закрытых исследованиях электоральных предпочтений, которые были проведены по заказу «Справедливой России». Репортаж Лизы Маетной из деревни, которая почти единогласно решила бойкотировать думские выборы, потому что представители «ЕдРа» не выполнили прежних обещаний. Мы поставили эту заметку за неделю до выборов, что, как мне говорили, где надо было расценено как «идеологическая диверсия». Нам говорили, что мы загибаем в оппозиционную сторону круче «Коммерсанта» и «Газеты.ру». А еще была серия жестких материалов про олимпийские стройки и мост на остров Русский. Про проверки НПЗ Ростехнадзором. Да много было чего почитать. Отдельное спасибо ребятам из отдела культуры за интервью Моники Беллуччи и Роба Хэлфорда, а также за краткий, но хлесткий комментарий Марины Влади к фильму «Высоцкий».

— Сложно работать с Арамом Ашотовичем, у которого настроение меняется, видение меняется, который кричит и ругается?

— Когда орут матом, работать несложно. Матом мы и сами можем, в газетах не паиньки работают. Сложно работать, когда раз в месяц меняется стратегия и раз в два месяца — концепция. Я, конечно, утрирую, но все-таки хотелось бы, чтобы правила игры менялись пореже. Когда хирург оперирует аппендицит, ему все равно, кто перед ним лежит — коммунист, либерал или консерватор, ему нужно просто вырезать аппендикс. Он ведь специалист, а не политический боец. Поэтому с идеологическими разногласиями проблем нет. Но когда к нему подходят и говорят: чувак, погоди резать, давай подождем перитонита, специалист-хирург этого не понимает. Вот и у нас похожая история. Я не понимаю, зачем нужна эта интеграция. С точки зрения холдинга, это, наверное, оправдано, но «Известиям» оно не нужно. А я отвечал за «Известия».