Милена Орлова: «В художественном мире все не так прямолинейно, как может показаться»

Вышел пилотный номер российского издания The Art Newspaper – международной газеты об искусстве. Ее главный редактор заверила ГЛЕБА МОРЕВА, что не собирается ни с кем воевать

Имена:  Милена Орлова

— Долгое время вы возглавляли единственный успешный российский арт-глянец — журнал «Артхроника». Что заставило вас покинуть пост его главреда — новый проект по созданию арт-газеты в России?

— Нет, я ушла из «Артхроники» до того, как возникла идея издавать в России The Art Newspaper. Признаюсь, что мне было нелегко принять такое решение. «Артхроника» всегда была для меня родным изданием: я помню, как этот журнал начинался больше десяти лет назад, и за негласный образец было также взято западное издание — Art News. Мне очень нравилось, что делали мой предшественник Николай Молок и его команда, и я всегда с удовольствием писала в «Артхронику». Я благодарна издателю «Артхроники» Шалве Бреусу за приглашение стать главным редактором этого журнала, за его доверие и поддержку, за почти два года увлекательнейшей работы, за новый опыт, без которого я вряд ли бы решилась взяться за такой проект, как The Art Newspaper Russia. Однако в какой-то момент наши представления о стратегии журнала стали расходиться, что, собственно, и заставило меня уйти.

— Ваш новый проект приходит на достаточно населенный и жестко сегментированный участок медиаполя. Есть «академический» «Художественный журнал», глянцевая «Артхроника», «межеумочное» «Искусство», есть, наконец, скопированная отчасти с The Art Newspaper газета «Винзавода». Видите ли вы специфическую нишу для The Art Newspaper Russia среди этих изданий?

— Ответ уже заключен в вашем вопросе. Все эти замечательные издания (я против определения «межеумочное» по отношению к журналу «Искусство») имеют свою — иногда жесткую, иногда более расплывчатую — специализацию и свою аудиторию, но издания, которое бы представляло мир искусства в его целостности, у нас до сих пор не было (кстати, когда-то именно журнал «Искусство» выполнял эту функцию). Мне кажутся наивными многие кипящие в нашем арт-сообществе баталии — смешно бороться с рынком, как это пытаются делать некоторые «прогрессивные» деятели, и также странно слышать, когда образованные музейные дамы отказывают в праве называться искусством всему, что, скажем, не сделано руками самого художника, — то есть всей линии Дюшана. Ну и так далее — даже внутри профессионального сообщества много предрассудков, каких-то ложных противопоставлений — вроде коммерческого/некоммерческого, актуального/неактуального, буржуазного/демократического.

По моему твердому убеждению, искусство — это единый организм, или механизм, если угодно, который просто не может функционировать без какой-либо детали, звена. Тут важны все: и художники, и дистрибьюторы искусства — кураторы, галеристы, дилеры, аукционисты. Попробуйте изъять из этой системы коллекционеров или музеи, представьте, что исчезли критики, или исследователи-эксперты, или, не дай бог, культурные чиновники — бред! Именно поэтому для меня так привлекательна концепция The Art Newspaper, которая пишет обо всех сегментах художественного мира, показывает, как он работает, какая экономическая подоплека у вполне академических историй, рассматривает разные юридические казусы и коллизии, представляет главных игроков художественного мира. Я могу привести конкретные примеры, но, боюсь, это займет много места.

Другая принципиальная вещь, отличающая наше издание от существующих на российском рынке, — это его интернациональный характер. Теперь мы можем публиковать статьи лучших мировых экспертов, получать информацию из первых рук. Ну и, наконец, не надо забывать, что The Art Newspaper Russia — это хоть и ежемесячная, но газета, а это значит, что информация подается соответствующим газетным способом, так, чтобы она была понятна любому читателю «не в теме». Одним словом, если перечисленные вами издания предназначены для конкретных типов читателей, то мы — для всех, кто в принципе интересуется искусством.

— Вы сказали, что TAN предполагает писать «обо всех сегментах художественного мира». Что здесь будет критерием — рыночный потенциал? Значит ли это, что рядом с актуальным искусством будут соседствовать материалы, скажем, о школе Андрияки или художниках из Академии Глазунова?

— Прежде всего я имела в виду чисто функциональные сегменты: музеи, реставрация, атрибуция, защита памятников архитектуры, художественный рынок, законы, касающиеся авторского права, и в целом культурная политика, крупные ярмарки и выставки, книги по искусству и так далее. Критерий же не столько эстетический, сколько информационный: скажем, упомянутый вами Андрияка несколько лет назад арендовал вагоны московского метро под выставки работ учеников школы — и тут уже не так важно, хороши ли эти акварели (на мой вкус, ужасны), а важно, что метро — это общественное пространство, и Андрияка тут выбрал способ общения с публикой, характерный как раз для того, что вы называете актуальным искусством, — то есть фактически действовал как нью-йоркские граффитисты, уличные художники, но с благословения властей. И это в данном случае как раз интересно.

Приведу вам еще пример для ясности наших критериев. Я не могу сказать, что мне нравятся с эстетической точки зрения подделки, или «фальшаки», как их называют на жаргоне, но было бы странно и неправильно не писать о том, что они регулярно появляются на рынке и иногда проникают в музейные выставки и академические издания, которые должны служить эталоном работ того или иного мастера. Если речь идет об академиях, то это тоже весьма любопытный феномен: скажем, кем востребованы выпускники с академическими навыками и шире — что происходит с традиционным художественным ремеслом? В первом номере мы публикуем интервью с Грейсоном Перри, лауреатом Премии Тернера, экстравагантным персонажем лондонской сцены, известным, в частности, тем, что он любит появляться на вернисажах в костюме Барби. И вот этот мужчина выступил фактически как Уильям Моррис наших дней, возродитель ремесел. Его грандиозная выставка в Британском музее «Могила одинокого ремесленника» пользовалась бешеной популярностью, став одним из главных выставочных хитов этой зимы, и я думаю — не в последнюю очередь потому, что Грейсон Перри придал новый смысл таким архаическим вроде бы вещам, как керамика, гобелены, роспись по шелку. Британский музей явно не пожалел о том, что предоставил ему для выставки экспонаты из своей коллекции — от древнего китайского фарфора до мексиканских священных сосудов, средневекового текстиля и бог знает чего еще, — и работы Грейсона Перри не просто мимикрируют под гобелены и амфоры: он проводит потрясающие параллели между древними и современными культами и вновь ставит вопрос о задачах искусства. Я могу долго об этом рассказывать, но главное, что я хочу сказать, — все совсем не так прямолинейно в художественном мире, как вам может показаться.

— Какие отношения связывают российское издание The Art Newspaper с международной редакцией? Кто инвестировал в проект в России?

— Хочу уточнить, что отношения у нас прежде всего с английской The Art Newspaper — основанной в 1990 году и базирующейся в Лондоне и Нью-Йорке. На шапке этой газеты написано International Edition. Сейчас это сеть газет, выходящих по лицензии издательства Умберто Аллеманди Umberto Allemandi Publishing Ltd., которое также выпускает книги по искусству, архитектуре и дизайну и каталоги музейных коллекций. В сеть входят помимо англоязычной The Art Newspaper итальянская газета Il Giornale dell’Arte, французская Le Journal des Arts и греческая Ta Nea Tis Technis. И вот теперь и мы. Получилось единственное в своем роде международное информационное агентство новостей искусства, позволяющее входящим в него изданиям обмениваться своими материалами и пользоваться информацией со всего света.

Мы заключили лицензионное соглашение, по которому получили эксклюзивное право на публикацию материалов The Art Newspaper на русском языке — естественно, не только в печатной, но и в интернет-версии. Кроме того, мы можем публиковать и материалы «сестринских», как говорят англичане, изданий, причем нам предоставляется возможность выбора тех статей и новостей, которые нам покажутся интересными. Хочу заметить, что The Art Newspaper Russia — независимое издание, а не филиал английской редакции, как некоторые поспешили сообщить. Примерно половина материалов будут наши собственные, которые, в свою очередь, могут использовать наши партнеры.

Я счастлива, что судьба свела нас с Инной Баженовой, предпринимателем и коллекционером российского и западноевропейского искусства, которая взяла на себя риск и расходы по изданию The Art Newspaper Russia, оценив потенциал и необходимость такого авторитетного, серьезного и компетентного международного издания.

— Обычно я вижу The Art Newspaper в магазинах при западных музеях. На какую аудиторию вы рассчитываете в России? Поставлена ли перед вами задача сделать проект окупаемым?

— Большая доля тиража английской The Art Newspaper распространяется по подписке. Мы также хотим сделать ставку на подписку (как на бумажную, так и на электронную версию, версии для современных гаджетов тоже), чтобы нашу газету получали в художественных училищах и вузах, музеях, библиотеках — это немаленькая аудитория. Художественные вузы и музеи есть во всех крупных городах. Мы планируем продаваться в киосках при музеях и культурных центрах. Будем присутствовать на крупных ярмарках, антикварных салонах и других значимых событиях. Часть тиража будет уходить в русскоязычную диаспору. Однако и в рознице нас, конечно же, можно будет найти — прежде всего в книжных магазинах, но, вероятно, газету можно будет обнаружить даже на автозаправках. Распространение изданий по искусству — вещь довольно парадоксальная: казалось бы, очевидные ходы тут не всегда работают. Да, мы надеемся сделать газету окупаемой. В одной Москве тысячи человек посещают Фотобиеннале, стоят в очереди на Караваджо — это все наши потенциальные читатели.