Объявлено о перезапуске предвыборной газеты «Не дай Бог!». Журналисты, делавшие эту газету в 1996 году, вспоминают о старом проекте и комментируют новый
© Алексей Иорш
Игорь СВИНАРЕНКОЭто была газета сугубо антикоммунистическая, к выборам. Я с удовольствием писал туда тексты, ибо моя нелюбовь к коммунистам безгранична.
О своем участии я не жалею. Моя позиция была такова: я готов допустить приход коммунистов к власти в результате свободных выборов при одном условии – я с семьей выеду из страны, и пусть тогда оставшиеся обливают ее с четырех концов керосином и поджигают, если им захочется. Но это без меня. Один раз уже после их прихода к власти была энергичная гражданская война, спасибо.
Мне кажется, преемственности нет, это скорее использование названия. Нельзя назвать «Коммерсантъ» перезапуском того «Коммерсанта», который выходил с 1909 до 1917 года. Теперешние «Ведомости» – нешто это перезапуск петровских?
И кстати. Отец и дед у меня были коммунистами. Когда я их спрашивал: «Ну и чего вы добились? Чем можете похвастать?» – они опускали глаза и говорили, что теперь это уже не их дело, мы сами должны разбираться. Вяло. Трагикомический финал.
Валерий ПАНЮШКИН «Не дай Бог!» 1996 года – это был пропагандистский проект ИД «Коммерсантъ», а я только-только начинал там работать. Было очень весело. Все всё время ржали: «А мы еще вот такое выдумали, а мы – вот такое!» Я там даже делал чего-то – написал одну или две статьи. О чем? Убейте, не помню. Понятное дело, что сейчас я бы не стал никаким образом принимать участие в таком проекте.
Я тогда торговал гербалайфом. Да, торговал гербалайфом. Понимаете, это было такое время, когда все молодые люди ходили с сумками, все чем-то торговали. Кто гербалайфом, кто жвачкой. А по телевизору показывали Кашпировского. Ну, понимаете, в кадре целый час сидит мужик, ничего не говорит, водит руками. И вся страна это смотрит.
Читать текст полностью
Этот «Не дай Бог!» – такой же пропагандистский проект, как и тот, который в 1996-м делался в «Коммерсанте». Единственное, что я очень сомневаюсь, что он будет такой же веселый и талантливый. Понимаете, в принципе у меня никаких противопоказаний против пропаганды нет. Есть такая профессия – соперников говном обливать. Пропагандисты всегда были, всегда будут.
В XV веке во Флоренции тексты для огромных площадных акций – что-то вроде акций движения «Наши» – писал великий поэт Анжело Полициано. Вот и вся разница.
Газеты «Не дай Бог!» – что та, в 1996-м, что эта – это очень хорошо. Потому что это политические методы борьбы. Понимаете, да? Политические в отличие от силовых. Они статейку написали – а вот мы статейку написали, они газетку издали – а вот мы сделали в блогах волну. Это принципиально лучше, чем посадить оппонента в тюрьму или застрелить в подъезде.
Сергей МОСТОВЩИКОВ
Этот проект для меня не значил ничего. Абсолютно. Как и все остальное. Об участии в нем я не жалею, как не жалею ни о чем, что со мной случилось.
К «перезапуску» не отношусь никак. Я не имею к этому никакого отношения. Знаете, как говорят, «на своих сердца не хватает». Не дай Бог, – вот что я вам скажу, – мне переживать по этому поводу.
Глеб ПАВЛОВСКИЙ
Это был яркий проект. И главное для меня было, что это был проект моего друга Володи Яковлева. Я обычно не сужу проекты своих друзей.
Это было вмешательство в ту предвыборную кампанию путем создания какой-то массы образов, слов, такой большой информационно-смысловой тучи. Эту тучу мы всячески нагнетали, а «Не дай Бог!» был очень заметной частью этой тучи.
Эта газета была построена на таких, я бы сказал, антикоммунистических предрассудках, на таких «общих местах» тогдашнего общества – это был не идеологический антикоммунизм, а антикоммунизм бытовой, свойственный советскому человеку. Он не сильно понижал уровень политической дискуссии.
Это был не мой проект, и я не принимал в нем участия, не считая одной смешной имитации, в которой окончательно озверевшие, я бы сказал, лесные коммунисты под яростные крики сжигали тираж газеты «Не дай Бог!». Это была какая-то проходная инсценировка для регионального телевидения. Cмешно было даже тогда.
Вы знаете, есть такая, видимо, болезнь – какой-то Альцгеймер политического мозга, когда уже человек не может придумать ничего нового и даже вспомнить толком ничего не может. Но какие-то обрывки еще вращаются в сознании. Вот этот новый проект – это проект, по сути, конечно, работающий на снижение уровня политической дискуссии, это игра на понижение, какой мы в 1996 году не занимались. Идея превратить историю, историю революции в какую-то нарезку, где будет доказано, что всякая революция была результатом происков – все равно чьих: за ней стоят жадные олигархи, которые отсчитывают доллары. Это признак общего политического вырождения – бессмысленного, потому что непонятно, кто с кем пытается разговаривать таким образом. С бедными старушками на Урале, которых согнали на митинг и перед которыми бесновался какой-то идиот в рукавицах? Кто будет это читать? Я не знаю. Я думаю, что это какие-то судороги. Такое подергивание – как у петуха, которому отрубили голову, но он еще по двору бегает. Кого против кого агитируют, я не понимаю.
{-tsr-}Если речь идет о том, чтобы объявить часть элиты страны какими-то выродками, то это возвращение не к советскому времени, а к очень характерному периоду последних сталинских лет, периоду, которого стыдилась пресса даже в советское время. Если в этом будут участвовать серьезные журналисты, то с ними не стоит иметь дело в дальнейшем.
Конечно, я не могу судить до того, пока не увижу результат этой инициативы. Но пока все это производит странное впечатление. Учредители говорят (я цитирую): «Мы очень глубоко залезем, чтобы обеспечить честные выборы». Сразу представляется, что это за место такое, куда они полезут. Видимо, эта газета и будет таким местом.
А 96-й был позором и провалом т.н. «молодой русской демократии». Переходом к «управляемой демократии».