«Точка невозврата – она сейчас»

Журналистки GQ Ксения Собчак и Ксения Соколова объяснили ЮРИЮ САПРЫКИНУ, в чем проблема Навального, что такое замчата и каковы секретные технологии интервью

Имена:  Ксения Собчак · Ксения Соколова

По просьбе OPENSPACE.RU шеф-редактор Объединенной компании «Афиши» и «Рамблера» ЮРИЙ САПРЫКИН встретился с лучшими политическими интервьюерами страны – авторами журнала GQ Ксенией Собчак и Ксенией Соколовой. Разговор состоялся в московском «Калина-баре» на следующий день после выборов в Государственную думу – и за несколько часов до митинга на Чистых прудах.​


Собчак: Я бы искренне хотела заниматься политикой, причем не пилить, а реально менять жизнь к лучшему, но ведь нет такой возможности. Потому что вот этот круг серых мышей — это адский пиздец.

Читать!

• 4 года с OPENSPACE.RU: Best of the Best
• Юровский об опере «Мастер и Маргарита»
• Заветные желания наших авторов и коллег
• Сергей Жадан. Ворошиловград
• Лена Катина: «Эти песни надо петь пожизненно»

Сапрыкин: Эти люди просто выступают в устаревшем жанре. Все равно как с юмором: есть Петросян, а есть, ну, хотя бы «Прожекторперисхилтон». Но когда у тебя десять лет один Петросян и с каждым годом этот Петросян все хуже и пошлее, но при этом появляются мобильные телефоны и можно снимать на видео все неприглядные закулисные подробности петросяновских представлений и тут же выкладывать их в интернет — тут, конечно, волосы дыбом встают.

Собчак: Я думала сегодня, что эти люди в каком-то смысле — воплощение антифашизма. Третий рейх эстетически был абсолютно идеален. Самые идеальные фильмы, самое идеальное ар-деко, но с чудовищным антигуманистическим наполнением. То, что есть у нас, — это совершенно рациональная история, но завернутая в такую мудацкую упаковку, что купить ее не представляется возможным. Если бы эти люди правда были какими-то фашистами, все было бы понятно. Но там есть дельные люди, и законы, которые сейчас существуют, как бы дружественны для тех, кто хочет заниматься бизнесом. Вполне можно было бы эту форму очеловечивать, бороться с коррупцией и идти в правильном направлении.

Соколова: Есть большая проблема. Дело в том, что коррупция — это они сами. Они не могут бороться сами с собой. Все нормальные люди вынуждены подпирать систему, которая существует для того, чтобы определенная группа людей воровала огромные деньги. И пока все это будет направлено именно на коррупцию, ничего не изменится. Всегда будет определенная доля неплохих людей, которые вынуждены играть на то, чтобы главная группа продолжала воровать сырье.

Сапрыкин: Проблема в том, что сейчас они непонятно на кого работают. Их риторика, образ, слова уже и на простых людей не действуют. Десять лет назад сказал человек: «Мочить в сортире» — рейтинг взлетел в десять раз. А сейчас шутки те же, но никто не смеется.

Собчак: У него правда есть харизма. Он мог остаться великим политиком в истории России. Для меня он в тысячу раз более симпатичен, чем тот же Ельцин после второго срока. А сейчас — стал суетиться.

Соколова: Стал суетиться, а следующая стадия — надоел. Парню нужен был ребрендинг, где-то полгода назад надо было пиарщикам начинать. Надо было предъявить Путина с человеческим лицом. Прекратить аррогантное поведение.

Собчак: Надо понимать еще вот что: он очень принципиальный и порядочный человек по отношению к своему окружению. И это тоже становится проблемой. Те пиарщики, о которых ты говоришь, они тоже там десять лет сидят, у них мозг уже иссох что-то новое придумывать.

Соколова: Вы хотели нас, видимо, о чем-то спросить, а не прийти на политический митинг в «Калина-баре»?

Собчак: Вот в этом еще пелевинщина — в «Калина-баре» мы должны быть настолько довольными своею жизнью и за Путина быть горой, потому что если не он, то будет или «Россия для русских», или коммунисты, и весь этот слой жизни просто сдует.

Сапрыкин: Мне кажется, эта концепция тоже придумана пиарщиками.

Собчак: Я в это верю абсолютно. Посмотрим на историческую перспективу — чем заканчивались революции?

Сапрыкин: А почему обязательно должна быть революция?

Собчак: Нет уже другого пути.

Сапрыкин: Есть путь изменения изнутри. Когда всем становится несмешно, появляется Горбачев, сидит в Политбюро, мучается лет пять, потом начинает все менять.

Собчак: Вы считаете, Путин будет в этот срок Горбачевым? Или Горбачев может прийти изнутри системы?

Сапрыкин: Вам виднее, есть там внутри Горбачев или нет.

Собчак: Медведев мог бы стать Горбачевым.

Соколова: Это просто несчастный человек во всех смыслах. Единственный, кого мне искренне жаль.

Собчак: Если бы Владимир Владимирович отпустил ситуацию и не пошел бы на выборы, то прошло бы еще лет 5—6—7, и народ его призвал бы сам. Нефть бы обрушилась, еще какой-нибудь катаклизм случился. Как в свое время через срок призвали Де Голля. И вспоминали бы потом эти годы как время расцвета путинской эпохи.

Сапрыкин: Причем они сейчас сами отрубают ходы для этого потенциального Горбачева.

Собчак: И остается революционный путь. Другого не дано. Причем я четко вижу, как это все будет. Все начнется с каких-нибудь футбольных болельщиков, кого-нибудь опять убьют, то ли русского, то ли кавказца. Или, не дай бог, чиновник собьет маму с коляской на трассе. Я уверена, будет как Первая мировая война, которая началась с убийства в Сараево — будет маленькая история, с которой посыплется все, как домино. И, я боюсь, все пойдет по теме национализма.

Сапрыкин: Может, Навальный тогда правильно все делает? Надо оседлать тигра.

Соколова: Эта тема сама оседлает кого угодно. Вылезет какое-нибудь чмо, которое тебя отодвинет, потому что чмо по определению сильней.

Собчак: Главное, что мы это все уже проходили. Уже была Февральская революция, а потом Октябрьская. Были литературные салоны, элита, которая говорила, что нужна конституция и так дальше жить невозможно, каждый аристократ на французском языке считал нужным критиковать Николая II. Дальше эти аристократы первые же уехали кто в Стамбул, кто в Париж, а остались только пьяные матросы. Мы в «Калина-баре» посидим-попиздим, а на улицы выйдут другие люди. И это, собственно, и делает нас — либерально настроенную общественность — идеальной платформой для партии власти. Потому что из двух зол нельзя не выбрать эту «злу». Но они этого не хотят, они это не используют.

Сапрыкин: Они придумали для нас Прохорова.

Собчак: Ну и что они с ним сделали? Придумали, а потом, извините, его в рот на глазах у всей страны.

Соколова: Это абсолютно понятно. Они в какой-то момент его испугались. Объявили его недоговороспособным. Испугались они его зря, потому что у Прохорова есть одно фантастическое качество — он держит слово. Причем абсолютно маниакально. Вот с Ройзманом была такая история. Но если он его дал им — он бы и с ними его держал.

Собчак: Я не совсем с тобой согласна. Я к Мише очень хорошо отношусь и очень ему по-человечески сочувствую, но объективно у него был договор с администрацией. Он им давал слово, что будет заниматься созданием правой партии, а вместо этого начал копать под «Единую Россию».

Соколова: Просто он думал, что он им давал одно слово, а они думали, что другое. Ему никто не объяснил, что такое в их понимании правая партия.

Собчак: Но ведь были разговоры, я это точно знаю, когда ему звонили из администрации и говорили — возьми того либерала, возьми этого. А он: это все демшиза, с ними не договориться, они ко мне идти не хотят. Что правда. Дальше ему говорят: есть такие-то, они хотят, возьми Никиту Белых, того, сего. А дальше несколько месяцев проходило — и он не брал этих людей, а брал центристов, националистов, отнимал голоса у «Единой России».

Сапрыкин: Если заказчик настолько жестко диктует стилистику, ничего не остается, кроме какого-нибудь ДПНИ, которое ни с кем договариваться не будет.

Собчак: Это неумная позиция. Мне в этом смысле и нравится, и не нравится фраза Романа Абрамовича, прочитанная мной много лет назад: «Если мне говорят, что я собака, я буду гавкать. Но потом пройдет время, и мы посмотрим, кто собака». Прохорову нужно было набраться мудрости и принять эти условия на какое-то время. Он привык в бизнесе быть человеком, который принимает решения, отстаивает честь, держит слово. Это хорошие качества, но политика она про другое. Где-то посидеть у реки и подождать, пока проплывет труп врага, где-то применить маккиавеллиевские методы. По-другому никак.

Соколова: На месте Путина я бы его преемником назначила. Потому что он слово держит. Если он даст гарантии Путину, то Путин уйдет спокойно.

Собчак: Я боюсь, что Владимир Владимирович-то решение уже принял. Преемника не будет.

Читать!

• 4 года с OPENSPACE.RU: что мы сделали зря
• Скользкий менеджмент или общее дело?
• Мария Годованная о Йонасе Мекасе
• Уроки «Оккупая» и ностальгия по искусству
• Рейтинг театральных вузов

Соколова: То есть, что, пока смерть не разлучит нас?

Сапрыкин: Может, и смерти не будет.

Соколова: Вот это хороший вариант! Но, слушайте, даже Туркменбаши сдох! Имейте совесть!

Сапрыкин: У него таблетки были не такие хорошие.

Соколова: Наш, конечно, очень следит за собой. Только надо доктора сменить, который ботокс колет.

Сапрыкин: А как вообще меняется его окружение? Такое ощущение, что ярких людей все меньше остается.