Реальность дырявит эфир, выплескивается на полосы, отзываясь голосом и слоганами улицы. Потому что другого свободного пространства для самовыражения у нее нет.
НАТАЛИЯ ГЕВОРКЯН о том, как в ситуации политического кризиса перестают работать старые табу и в медиа возвращается живой звук
Когда меня уволили из «Коммерсанта», у меня начались панические атаки. В первые несколько дней я умирала иногда по три раза в день. Во время одного из таких приступов позвонил Алишер Усманов и, сам того не зная, спас меня разговором. Это был частный разговор, я не буду его передавать. Новый владелец предложил мне остаться, я отказалась, но всегда буду ему благодарна за тот звонок.Читать!
За пять лет, минувшие с момента смены владельца ИД, читателю не в чем упрекать Усманова, на мой взгляд. А мне не в чем упрекать коллег. «Коммерсантъ» держит профессиональный уровень, это самое главное. Бывают удачи и неудачи, можно спорить о бумаге и интернете, о старении и вызовах времени, но в целом за бренд не стыдно. И это совсем не мало с учетом непростых для российской журналистики времен. Вполне допускаю, что Дема Кудрявцев (возможно, и Галиев, но я с ним незнакома) принимали на себя и гасили какие-то эмоции владельца, на которые он имеет такое же право, как и каждый из нас. В том числе и относительно заметок. И если на работе журналистов эти эмоции не сказывались, то не о чем и говорить.
Что же случилось вчера? Усманов вдруг резко стал другим? Да ладно. Нажали «сверху»? Думаю, нажимали и раньше.
Случилась, в сущности, простая вещь. В одночасье (в масштабах истории ‒ в долю секунды) что-то изменилось в стране. Когда я спрашивала Дмитрия Пескова на «Дожде» до выборов, понимают ли они там, за всеми стенами, чувствуют ли, что предвыборная атмосфера совсем не та, что была в 2003‒2004-м; что после объявления о возвращении Владимира Путина на пост президента люди не прыгают от восторга и не бросают в воздух чепчики; что молодежь говорит об отъезде; что всё чаще сравнивают его начальника с Брежневым, ‒ он, в частности, ответил, что это все дурь в пределах Садового кольца; что это настроение людей, которые живут в интернете; что нам эти люди неинтересны и интернет мы этот видали. Мы ‒ про народ, и народ ‒ за нас, а вы, типа, живите как хотите и ешьте свои макароны за 1200 р.
А они пошли на выборы: и вот эти самые, которые в интернете и с макаронами, и те, которые без макарон, но забывшие, как нажимаются телевизионные кнопки. Десять лет власть зачищала телевизор, шлифовала эфир до полного умопомрачения зрителей и не заметила, что выросло поколение, которое создало собственные СМИ в сетях, в том числе с картинкой и звуком. Которое научилось блестяще писать, коротко и точно формулировать. Для которого мнение в фейсбуке или короткая строка в твиттере ценнее любой газетной заметки и телепрограммы. Социальные сети по влиятельности стали обгонять традиционные СМИ.
И вот это интернет-поколение пошло к урнам для голосования, стало наблюдателями, повключало все свои гаджеты и отследило процесс с невиданной сноровкой. Это неведомое власти, не учтенное ею поколение презентовало себя 10 декабря самыми точными словами: «Вы нас даже не представляете».
Я все думаю: почему столь активны в новой гражданской волне журналисты? Да потому, что многие из них ‒ из этого поколения, многие просто родом из интернета. Люди, вышедшие 10 декабря на Болотную, ‒ это и их круг, общий круг.
На фоне всего происходящего старые табу вдруг перестают работать. Они работали десять лет, но они бессильны в ситуации политического кризиса. В паблик вышла иная лексика, иное чувство юмора, иная ирония, иная доброта и иная злость. Очень понятная журналистам, особенно поколенчески совпадающим с теми, которых власть себе «даже не представляет». Эти ребята на телевидении, которые исхитряются как-то ввернуть в программу, хоть в начало, хоть в концовку, сюжет с улицы, ‒ они делают это и для себя, и про себя, и про своих в том числе. Реальность дырявит эфир, выплескивается на полосы, отзываясь голосом и слоганами улицы. Потому что другого свободного пространства для самовыражения у нее нет.
С этим ничего нельзя сделать. Потому что все те годы, когда выстраивалась защита власти от реальной жизни, параллельно создавались информационные платформы, альтернативные привычным возможности вещать в реальном времени, в прямом эфире и с живым звуком. Если традиционные СМИ не примут этот вызов, то они завтра просто никому не понадобятся. У них не будет аудитории.
Власть растерялась. Она приучила себя к другой картинке и другому звуку. Она что-то пропустила, недооценила, не догнала. Естественная реакция ‒ раздражение. Может быть, это мягко сказано.
Ковальский напечатал во «Власти» не просто документ, иллюстрирующий заметку о нарушениях на выборах. Он напечатал граффити, голос улицы, которая ‒ и это есть факт ‒ в том числе вот так думает. И в том числе поэтому выходит на Болотную. Это голос избирателя, которому 4 марта предстоит снова прийти к урне для голосования. Это избиратель, которого надули, потому что его действительный бюллетень сделали недействительным. Избиратель, который не верит, что парламент в его стране избран честно. Которому говорят, что он — это какие-то несущественные полпроцента. И у которого есть все основания сомневаться, что президентские выборы будут честнее.
С точки зрения истории фотография вот так оформленного избирательного бюллетеня ‒ бесценный факт, пусть даже трижды стилистически спорный в серьезном журнале под названием «Власть». Уже сейчас на журфаке эту историю будут преподавать студентам. Этот номер «Власти» уже стал бесценным.
Я допускаю, что собственника «Коммерсанта» покоробила фотография во «Власти». Я полагаю, что его мнение не совпадает с мнением автора покоробившей его надписи. Я думаю, он знает, как восприняли фотографию «наверху». Но проблема не в фотографии, а в том, что улица, если кризис будет развиваться, ворвется в «Коммерсантъ», в «Останкино», во все СМИ со всей присущей ей нестерильностью и безудержной свободой слова.
Читать!
Я не вмешиваюсь в чужие решения и не люблю, когда вмешиваются в мои. Но нескольким людям в своей жизни благодарна за то, что они убедили меня изменить уже принятое решение. Иначе, например, я не пришла бы пятнадцать лет назад работать в «Коммерсантъ», не сделала бы, возможно, лучшие свои интервью и не сидела бы теперь в три ночи в задумчивости, пытаясь представить себе ИД без Макса и Ники. Ну не могу, и все.
КомментарииВсего:9
Комментарии
- 06.07Создатели OPENSPACE.RU переходят на домен COLTA.RU
- 30.06От редакции OPENSPACE.RU
- 29.06«Света из Иванова» будет вести ток-шоу на НТВ?
- 29.06Rutube собирает ролики по соцсетям
- 29.06Число пользователей сервисов Google растет
Самое читаемое
- 1. «Кармен» Дэвида Паунтни и Юрия Темирканова 3451890
- 2. Открылся фестиваль «2-in-1» 2343465
- 3. Норильск. Май 1268881
- 4. Самый влиятельный интеллектуал России 897749
- 5. Закоротило 822234
- 6. Не может прожить без ирисок 782870
- 7. Топ-5: фильмы для взрослых 759741
- 8. Коблы и малолетки 741157
- 9. Затворник. Но пятипалый 471929
- 10. ЖП и крепостное право 408005
- 11. Патрисия Томпсон: «Чтобы Маяковский не уехал к нам с мамой в Америку, Лиля подстроила ему встречу с Татьяной Яковлевой» 403406
- 12. «Рок-клуб твой неправильно живет» 370738
Панические атаки эффективно устраняются с помощью психотерапии.
"Спас от атак" - фантазм чистой воды.
После того - не значит - вследствие того.
Наделение могуществом фигуру отца говорит не об отце, а о ребенке. Который так и не вырос, хотя пытается говорить по-взрослому.
и чисто формально в написанном нет никакого противоречия с тем, что панические атаки устраняются с помощью психотерапии: беседа с Усмановым могла оказать терапевтический эффект, почему нет? :))
Я "в курсе" про "незапрошенную интерпретацию". Но здесь я не на сеансе и выступаю не в качестве психотерапевта/психоаналитика, а в качестве комментатора.
Почему же я не могу использовать свои знания при высказывании подобно тому, как это делают философы, лингвисты и другие специалисты?
Формально противоречие очевидно.
Усманов не выступал в данном случае в качестве психотерапевта, а играл иную роль. Устранение симптома можно расценивать как терапевтический эффект.
Мне вообще не интересно говорить о душевном состоянии кого-бы то ни было.
Я отметил этот малозначительный факт (якобы устранение симптома) лишь как часть общей стратегии высказывания автора статьи.
Спасибо за размышления, Наталия!
Что ж за хлюпики такие! Никто просто так Власть не отдаст.За неё бороться надо.Или вы об этом не знаете? Только что же это за "голос избирателя, которому 4 марта предстоит снова прийти к урне для голосования.,если он так выражает своё
несогласие. Меня это тоже коробит.
"ПРАВИЛЬНО заполненный бюллетень, признанный недействительным"
Провокация чистой воды
И взгляд на мир сквозь желчный пузырь - это же опасно для здоровья)
Может быть, поэтому уже больше месяца так никто и не поддержал весёлый призыв?(((