— А что вы сделали с Puma?

Дункан: Это было мероприятие в серии Puma Social Club — вечеринка по поводу открытия VICE Russia в «Солянке», пространство Puma на Faces & Laces, фотосессии, много чего. Puma сама хотела работать с VICE. Есть и другие компании, которые знают VICE и говорят: «О, давайте работать, сделаем что-нибудь крутое, другие молодежные платформы нам не так подходят». И есть, конечно, другие, которые отказываются. Но так же и на Западе. А бывает, что они отказываются работать с нами, а потом дают зеленый свет, когда видят, что все смотрят видео, обсуждают, расшаривают.

Лисичкин: Пока Харди говорил, я заготовил фразу. Несмотря на большое желание всех брендов что-то продавать молодежи, наркотики все равно продаются лучше. И секс, и рок-н-ролл. Есть часть молодежной культуры, которая людям реально интересна, всегда. И эти три кита не меняются много лет. Несмотря ни на какие медиатренды, сезоны моды и всякое такое.

Дункан: Они всегда были круты, и всегда будут.

— О-кей, а теперь расскажите, какой у вас тираж журнала?

Дункан: Пятьдесят тысяч. В Питере и в Москве.

— Распространяется бесплатно в каких-то определенных местах?

Дункан: Да, сейчас триста шестьдесят мест. Двести восемьдесят в Москве и восемьдесят в Питере.

— Другие города есть в планах?

Дункан: Пока нет. Конечно, было бы круто. В черновике такая идея есть, если мы найдем какую-нибудь недорогую или бесплатную возможность возить журнал по России. Печатные журналы стоят очень много, и это очень большая часть нашего бюджета...

Лисичкин: Это все в планах есть. Но выходить на большую дистрибуцию надо с пониманием самих этих городов, того, что там происходит. Если мы в Москве можем найти двести с чем-то мест, где положить журнал, чтобы попадать в аудиторию, то где это делать в Новосибирске, например? Мне видится, что после Москвы и Питера мы будем в Киеве, потому что мне он кажется каким-то дико интересным местом.

— А в США сколько печатают журнала VICE?

Дункан: Сейчас где-то двести тысяч экземпляров.

— Всего-навсего? Для журналов в США, насколько мне известно, миллион — это вообще не тираж.

Дункан: Да, но все равно. Потому что печатный VICE — это как бы символ. Его сложно найти.

Лисичкин: Это как виниловые пластинки, их круто издавать. Есть, кстати, люди, которые коллекционируют Vice, специально охотятся за выпусками, покупают на eBay…

— Давай перейдем к контентной части. Что вы снимали в Новокузнецке?

Лисичкин: Мы летом сняли с британским офисом VICE четыре фильма. Один недавно вышел целиком на Vice.com , про героиновых и крокодиловых наркоманов. Он называется Crockodile Tears — «Крокодиловы слезы».



— Расскажи нашей аудитории, что такое «крокодил», а то у нас мало наркотиков в интервью.

Лисичкин: Это дезоморфин. «Крокодил» делают из того, что можно легко купить в аптеке — кодеиносодержащие лекарства, муравьиная кислота, бензин, сера со спичек, какие-то глазные капли... Абсолютно легально все это отпускается, я проверял. А просто встретившийся нам на улице парнишка объяснил всю рецептуру — как его готовить. Героиновый вопрос в Новокузнецке стоит очень остро — все же это относительно близко к границе с Афганистаном. Это такой город, где люди с серыми лицами ходят по улицам, не носят футболки с короткими рукавами. «Чек» там стоит сто рублей, и его легко можно купить в черте города — на территории цыганских поселений... Впрочем, героиновая эпидемия в Новокузнецке — история старая и известная, а «крокодил» — это наркотик, который появился около полутора лет назад. Он стоит еще дешевле. Это чисто российская история, потому что во всем мире кодеин отпускают по рецептам, а у нас это можно купить абсолютно везде. «Крокодилом» он называется потому, что если промахнуться шприцем в точку, то тут же начинается гниение, разложение тканей, ужасное зрелище. И мы всё это показываем в фильме: и притоны, и детей, которые уже отсидели, и тех, что сдают металлолом. Это одна часть истории. Вторая, не менее важная часть — это реабилитационные центры, которых там очень много. Абсолютное большинство из них основано на базе независимых церквей. Вплоть до того, что в Новокузнецке есть футбольный чемпионат между десятью независимыми церквями, и каждая футбольная команда состоит из бывших наркоманов. Такие дико раскачанные экс-наркоманы. В общем, все это довольно сюрреалистично.

— Вы показываете такой мир, который не можешь себе представить, сидя за модным «макинтошем».

Лисичкин: Да, именно. VICE всегда цепляет какие-то абсурдные части реальности. Мы немножко обнажаем абсурдность, при этом ничего не выдумываем специально.

— Журнал о том, что мир удивителен, но не прекрасен. А есть слоган у VICE, кстати?

Лисичкин: Слогана как такового нет. Вернее, есть шапка сайта: The Definitive Guide to Enlightening Information, и есть название сборника лучших статей VICE: News, Nudity & Nonsense. И то и другое может условно работать слоганом. Мне нравится, как сказал один несостоявшийся сотрудник, что это журнал про тех, кто выжил после конца света. То есть конец света фактически уже состоялся, и не вчера. И обнажились всякие удивительные явления, буквально сплошь и рядом.

— Что вы будете снимать дальше?

Лисичкин: Еще мы сняли, как фотограф Ричард Керн снимал русских девушек. Разной степени обнаженности. А потом снимали про Виссариона, который называет себя «Вторым пришествием».

— Его еще кто-то помнит?

Лисичкин: Для иностранной аудитории это по-прежнему остается удивительным. А еще Шейн Смит снял про рабочие лагеря северных корейцев на Дальнем Востоке, которые там живут и работают, валят лес. Вероятно, единственное место в мире, где северные корейцы существуют вне Северной Кореи. Это совершенно партизанский репортаж — вплоть до того, что Смит позвонил ночью и говорит: «Чуваки, мне вот сейчас срочно нужна эвакуация из Тынды».

— Задам вам сейчас главные вопросы для русского медиабизнеса: сколько человек работает у вас в команде и где у вас офис?

Дункан: Мы не на «Красном Октябре»...

— Всё, не печатаем с вами интервью!

Дункан: Мы на проекте «Фабрика» на Бауманской. Там нормально. Может быть, в следующем году переедем. Постоянных сотрудников у нас максимум десять человек, но большинство наших писателей и фотографов — фрилансеры.

Лисичкин: Офисом можно считать мое окно Skype, потому что большинство позитивных поисков авторов для нас заканчивается в регионах. Это радостно, приятно и входит в наши интересы, потому что, во-первых, нам интересна Россия, Украина или Белоруссия, а не Москва. А во-вторых, лично я, как редактор, считаю, что вот эта московская циркуляция одних и тех же людей по издательским домам — это нездоровая ситуация для медийного рынка, да. И нужны какие-то свежие голоса, свежая кровь. Вообще, существование VICE в стране — это признак здоровья общества.

— Знаете, о чем я еще подумал: получается так, что довольно большая часть мира будет составлять свое представление о России по вашим, собственно, материалам. А у вас там — никакого Большого театра и никакого Башмета… Одни «крокодиловы» наркоманы.

Дункан: Это только один фильм. Еще один — где голые и красивые русские девушки. Потом — про Виссариона, это просто странный человек, просто интересный. Ну и «крокодил» и героин — это, конечно, большая проблема, но это существует…

Лисичкин: Это нормально. Равно как и наши русские читатели будут понимать, что в Японии не только суши есть, но и, например, специальные кафе, в которые люди приходят гладить котиков; или там девяностолетние порноактеры. VICE — издание международное, и оно в конечном счете о том, что мира во всем его многообразии не стоит бояться. Надо быть к нему открытым, надо интересоваться тем, что за пределами твоей зоны комфорта.

— Как вы будете убирать конкурентов? Вот, например, среди журнальных изданий…

Дункан: У нас нет конкурентов, конкуренты умерли лет десять назад.

Лисичкин: Здесь есть многие, кто считает себя конкурентом VICE и при этом им не является, потому что в конечном счете никто не занимается таким контентом, как VICE.

— Ну почему? Журнал «Афиша», например. О-кей, может быть, они не делают материалы про «крокодиловых» наркоманов в Новокузнецке…

Лисичкин: Ну вот!

— Зато они делают про голых девушек и вполне могут про Виссариона…

Дункан: Голые девушки в «Афише»?

Лисичкин: Виссарион в «Афише»? Про Виссариона в «Афише» было три строчки. А голые женщины... Ну они, скажем так, другие там.

— Слушай, наверняка «Афиша» Ричарда Керна уже отпечатала черт знает в каком году.

Лисичкин: Слава богу, это все в нашу корзину. И много еще какие медиа складывают яйца в нашу корзину — мы не имеем ничего против. Мы даже заинтересованы делать совместные контент-проекты с самыми разными площадками, почему нет? Если говорить о конкурентах, то, конечно, они есть. Если говорить о рекламных бюджетах… Но, как я говорил выше, в этом направлении у нас четкая программа действий в рамках спецпроектов, опять же завязанных на контенте. При этом фокус именно в нашей откровенности и… «неконсюмеричности» — есть такое слово в русском языке?

— Ну, если Vice напишет, то…

Лисичкин: Нет, я к тому, что до этого вся новая молодежная история здесь (хипстеры, или называй их как хочешь) была дико извращена. Во всем мире эта вот лосинно-пластмассовая дискокультура — и ее производные — произошла не из-за того, что каким-то людям с газовонефтяными деньгами хотелось ее запускать. Она сама проросла, снизу. Это совершенно низовая культура: дешевые шмотки, дешевые аксессуары, дешевые инструменты…

— Почему она здесь-то извращена? У нас здесь все так же примерно и происходило. В чем проблема?

Лисичкин: Нет, у нас все это сразу началось как мода… Псевдоэлитарная. Ну вот те же прикольные футболки с принтами — у нас же нет нормальных футболок, которые стоят дешевле трех тысяч рублей, что в принципе ненормально. И все медиа вокруг — они ориентированы на «випстеров» же. Вот это слово отлично отображает здешнее извращение молодежной культуры на рынке. И мы как раз эту ситуацию пытаемся обнулить. То, о чем мы пишем, адресовано людям без рублевских дач. Это гораздо более широкая аудитория, чем краснооктябрьские дела. Здешние все медиа считают, что они не медиа в изначальном журналистском смысле, а или объект искусства, или каталог фотографий с каблуками… И это нездоровая ситуация.

— Самая крутая штука, которой вы плюс-минус успешно пользуетесь, — это международный ресурс. Контент, который не вами создан.

Лисичкин: Все VICE этим пользуются.

— Да, безусловно. Но, наверное, нельзя всю дорогу выезжать на этом. Ни у одной местной франшизы это не получилось.

Лисичкин: Я знаю. Если бы это было первым и последним нашим преимуществом, я бы сразу сейчас ушел, даже не стал допивать. Второе заключается в том, что в России мы, с одной стороны, выпускаем журнал, с другой — мы такой корреспондентский офис для международного штаба и продюсируем здесь разные долгоиграющие истории. И третье. Очень не хочется писать про то и так, как пишут все здесь. Поэтому надо уходить из Москвы, поэтому я сейчас создаю сеть контрибьюторов — уральских, мурманских, казанских, чукотских… Это, конечно, совсем не просто.

— То есть вы считаете, что ваш контент сам вас продаст?

Дункан: Да. Сейчас много издателей запускают медиапроекты без производства контента. Они просто покупают контент или крадут. Весь контент VICE сделан вручную, он наш. Поэтому мы можем сами продать его на телевидение или показать на какой-то другой платформе. Я, честно говоря, не очень понимаю, как медиа могут работать без контента.

— Как вы будете праздновать пятилетие VICE в России? И будете ли?

Дункан: Ну будем. Э-э-э, как?

Лисичкин: На ближайшие полтора года более-менее спланировали — и активности и отмечания всего, что полагается. На пять лет вперед мы не загадывали. Но, конечно, не хочется ставить так вопрос: быть или не быть? Быть!