Lookatme может существовать в любой точке мира.

Оцените материал

Просмотров: 19871

Алексей Амётов: «Медиамагнаты больше не будут строить небоскребы в центре Нью-Йорка»

Полина Быховская · 18/06/2012
Один из создателей Lookatme рассказал ПОЛИНЕ БЫХОВСКОЙ о своем новом проекте

Имена:  Алексей Амётов

©  Оля Эйхенбаум / Предоставлено Lookatme

Алексей Амётов

Алексей Амётов

Создатели Lookatme запустили новый блог, посвященный предпринимательству. Планируется, что к осени он перерастет в отдельное медиа — четвертое по счету в портфеле инди-трио. ПОЛИНА БЫХОВСКАЯ поговорила с издателем Hopes & Fears Алексеем Амётовым о надеждах и страхах молодых бизнесменов.


— Hopes & Fears это проект для тех, кем были вы три года назад, когда создавали Lookatme?

— Для таких, какими мы были, для нас сегодняшних и тех, кто немного нас постарше. Для тех, кто делает свой небольшой бизнес в области медиа, интернета, сферы обслуживания и хочет в этом развиваться. Есть много вопросов, на которые мы сами ищем ответы. Мы решили, что если мы находим ответ и транслируем его другим людям, то это может быть очень эффективно и полезно. Начиная от банальных вопросов законодательства, налоговой отчетности — до философских вопросов взаимоотношений внутри команды, осмысления роли денег.

— У этого проекта априори небольшая целевая аудитория, получается.

— Во-первых, мы никогда не стремились делать огромные проекты, которые рассчитаны на большую аудиторию. Мы делали медиа для каких-то конкретных людей, и неважно, миллион их, два миллиона или десять. Во-вторых, эта аудитория серьезно растет: В последнее время этих людей все больше становится и в Москве, и в регионах. И я думаю, что на сегодняшний день это около 3 миллионов человек, и их будет все больше и больше.

— Вы будете писать о стартаперах типа Елены Масоловой, которая грамотно перевела Groupon на русский язык, а потом выгодно продала головной компании?

— Мне кажется, что реальных денег в сделке по покупке «ДарБери» было совсем немного — не $50 млн, как заявлялось. Такой вывод можно сделать, проанализировав отчетность Groupon. Большая часть суммы была передана акциями, которые можно было перевести в деньги только после IPO. После размещения на бирже эти акции ушли вниз. Шутят, что они достигли цены $11 при цене размещения $22, и таким образом сейчас стоимость акций составляет половину от их справедливой стоимости в ноль.

— Ладно, не $50 млн, но суть остается прежней: это не создание чего-то нового.

— Такая бизнес-стратегия тоже имеет право на жизнь: когда ты создаешь бизнес, зарабатываешь не на потоке денег, а на том, что ты его продаешь потом. Российские копии — лучшие копии в мире! Наш Fiat под названием ВАЗ, нормальная машина, выпускался вплоть до этого года. Российская копия Facebook, я имею в виду Vkontakte.ru, сейчас не уступает оригиналу во многих моментах. Yandex появился одновременно с Google, и его нельзя назвать копией, но многие сервисы Yandex копируют сервисы Google, и делает он это достойно.

Практически ни в одной стране мира нет копий такого уровня, как у нас. Не можешь ничего сам придумать, но можешь взять готовую идею и развить — почему бы и нет. Многие, конечно, делают плохие копии, но эти проекты просто умирают. В этом плане в мире бизнеса хорошо работает естественный отбор: ни один инвестор, пусть даже самый безумный, не будет вкладывать деньги в то, что не работает.

— Вы копировали Lookatme с каких-то сайтов или, может, вдохновлялись зарубежными проектами?

— На первом этапе Lookatme вдохновлялся финским порталом www.hel-looks.com, луки из Хельсинки. Но уже после первого года существования Lookatme пошел в сторону социального медиа. В тот момент проект полностью изменился, и нет никакого сайта в мире, который был бы для нас примером: это уникальный, органически выросший проект. Напротив, есть около 10 копий Lookatme: в Греции, Казахстане, Беларуси, Болгарии, на Украине и в других странах.

— Вы с ними судитесь?

— Нет, зачем. Ни одна из них не взлетела. Когда люди копируют, они зачастую предаются культу карго: они имитируют внешние признаки, но при этом не понимают, как это внутри устроено. Люди копируют дизайн, рубрикатор, но при этом не понимают, что за фасадом стоит команда (в компании LookatMedia это 90 человек), довольно сложные процессы, идеологическая составляющая, принципы качественной журналистики и еще много всего, что надо тоже скопировать. Плюс они не понимают, что, например, копируя морду Lookatme, они должны заполнить ее контентом именно под такой размер главной страницы сайта. Когда человек оказывается с такой монструозной штукой, а у него есть один-два редактора, он не может с этим совладать.

— Вы можете дать совет, как сделать хорошую копию, как если бы писали про это в Hopes & Fears?

— Надо, чтобы тебе нравилось то, что ты копируешь. Глупо копировать только с расчетом на то, чтобы продать. Ты просто не сможешь хорошо скопировать, если ты не почувствуешь, что главное в этом проекте. Копия ради копии никогда не заработает. Как говорил Стив Джобс, талантливые люди копируют, а гении — воруют. Смысл в том, что нужно украсть суть проекта, а не его внешние признаки.

— Про какие инновационные проекты вы хотели бы написать?

— Для нас инновации не первостепенны, важен дух предпринимательства. И в этом плане человек, открывающий кафе в центре города, для нас не менее интересен, чем человек, который создал программу по распознаванию голоса.

— Как, по-вашему, обстоят дела с предпринимательством в России на сегодняшний день?

— По моему ощущению, обстоят неплохо. При той общественно-политической ситуации, которая сейчас есть в стране, климат для предпринимателей стал лучше, чем был в конце 80-х, когда у бизнесменов были постоянные проблемы с государством. И даже лучше, чем в 90-е, когда было меньше проблем с государством, но была очень криминальная ситуация и риски для жизни. Сейчас у предпринимателей остались только проблемы с отдельными госструктурами.

Сейчас ситуация относительно бизнеса самая благоприятная за последние 20 лет. Это не говорит о том, что она сейчас идеальная. Это говорит о том, что раньше было намного хуже. Надо начинать активно отстаивать свои права и пытаться ситуацию улучшить: развивать законодательство, изменять подход в обществе к этому. Последние 20 лет оставались советские стереотипы, что любой предприниматель — это вор, спекулянт, нечестный человек.

{-page-}

 

— Сейчас ситуация изменилась?

— Да, появляются предприниматели, которых общество уважает. Есть такая торговая марка «У Палыча»: торты, выпечка, полуфабрикаты. В Самаре этот Палыч — городской герой. Когда я туда приехал, мне все подряд рассказывали, где у него была первая пекарня, где он склад арендовал, вот его ресторан, «туда надо обязательно сходить». И жители Самары гордятся, что у них вырос бизнесмен, который снабжает кондитерскими изделиями всю европейскую часть России. В Таганроге гордятся основателем сайта Anywayanyday Кириллом Подольским. И там все говорят: вот, у нас появился бизнесмен, который сначала зерном торговал, а теперь в интернете успешные проекты делает. Во Владивостоке гордятся Вадимом Дымовым. Люди начинают по-другому относиться к бизнесу, более уважительно.

— Нынешняя политическая ситуация, по-вашему, не ухудшает бизнес-климат в стране?

— Отношение государства к бизнесу должно улучшаться, в противном случае экономика страны никуда не сдвинется. Невозможно бесконечно качать нефть и газ, это очень рискованно. Мы видим такой сценарий на примере Ирана, которому начали трубу завинчивать, и вся экономика страны стала под угрозу. В России та же ситуация: государство заинтересовано, чтоб экономика диверсифицировалась.

Я бы не сказал, что нынешняя политическая ситуация сильно влияет на предпринимательство. Объективно сейчас вся повестка дня находится в политической сфере: борьба действующей власти и оппозиции. А в экономической зоне пока никто: ни оппозиция, ни правящие власти — ничего внятного не сказали, поэтому средние и мелкие бизнесмены работают более или менее спокойно. У крупного бизнеса все вопросы с властью давно решены. Он очень осторожно себя ведет и в основном поддерживает действующую власть. Всех устраивает это status quo.

— Получается, что можно быть свободным бизнесменом, если не подниматься выше определенной планки?

— Да, потому что на уровне крупного бизнеса вступают в действие силы, которые вынуждают тесно контактировать с государством. Когда у тебя кафе или небольшая фирма, ты можешь вступать в контакт только с налоговой и профильными городскими властями, и это просто решается. А когда у тебя градообразующее предприятие или крупный холдинг, приходится теснее работать с государством, тебя сильнее волнуют изменения в законодательстве. Но с другой стороны, ты можешь лоббировать эти изменения.

— Как же снос ларьков в 2010 году? Это тот самый свободный малый бизнес.

— Глобально они не могли повлиять на ситуацию, но я и не слышал, чтобы они пробовали объединяться в одну ассоциацию с целью лоббировать свои попранные интересы. Тут важно учитывать, что большая часть ларьков стояла без разрешений на взятках и откатах. Поэтому, когда история закончилась, они спокойно переместили ларьки и продолжили работать.

— А если говорить о медиабизнесе? Там рисков не меньше, а может, и больше: цензура, за неугодную статью могут прийти проверки и закрыть целое издание.

— Могут прийти и закрыть. А могут не прийти и не закрыть. Я за последний год не видел ни одного примера, чтобы на СМИ оказывали давление. Пусть это будет журнал The New Times, жестко оппозиционный, находящийся за гранью, когда медиа становится инструментом пропаганды, пусть это будет журнал «Афиша», у которого собственники лояльны государству и при этом спокойно терпят их достаточно оппозиционную направленность. То же самое можно сказать про OPENSPACE.RU, Slon, телеканал «Дождь», которые, несмотря на оппозиционную направленность, пока не сталкивались с давлением государства.

— На «Дождь» прошлым летом приходили проверки...

— Хотели бы проверить — проверили бы и нашли все, что надо. Мы же знаем, как суды у нас работают, когда нужно определенного эффекта достигнуть. Проверяли, видимо, нежно очень.

Законодательство в России так устроено, что любой бизнесмен имеет риск сесть в тюрьму. И если в 90-е любой человек, занимающийся предпринимательством, понимал, что его могут убить, то в двухтысячные он понимает, что его могут посадить. Дальше просто каждый для себя решает вопрос, действительно ли он хочет этим заниматься и готов ли он взять на себя такой риск.

— Что бы вы посоветовали стартаперам в сфере медиа?

— Человек должен любить журналистику. В противном случае можно чем-то еще заняться, где можно больше заработать. Во-вторых, нужно любить людей, для которых он это делает, читателей. К сожалению, мало есть людей, которые сильно любят свою аудиторию и объединяют это с интересом к журналистике и пониманием рекламного рынка. Поэтому часто медиа либо интересные, но не зарабатывают, либо зарабатывают, но эксплуатируют своего читателя, относятся к нему по-скотски.

— На чем зарабатывает Lookatme и остальные ваши проекты?

— Все очень просто: мы продаем рекламу и спецпроекты. Мы хотели бы, конечно, зарабатывать больше, но, по моим ощущениям, период сверхдоходов в медиа прошел. Раньше журнал мог собрать рекламы на миллион — два миллиона в номер, при том что рекламодатель не считал эффективность и то, сколько читателей видели полосу. Этот период прошел, и стоимость рекламного контакта сокращается. У читателей есть спрос на медиа, у рекламодателей — спрос на аудиторию. Но медиамагнаты больше не будут строить небоскребы в центре Нью-Йорка.

— Вы не планируете брать деньги с читателей за контент?

— Нет, это возможно в ограниченном числе случаев. Например, для бизнес-прессы. Если информация позволяет человеку не потерять или заработать деньги, то он будет за нее платить. Качество информации, ее скорость и объем должны четко говорить о том, что я заработаю миллион, читая платный архив Ведомостей или подписываясь на Bloomberg. А дальше платная модель может работать в самом низу. Например, Lifenews может предложить читателю видео с голой Семенович: «пошли смс и получи доступ», и это тоже будет работать. А то, что находится между сиськами Семенович и быстрыми новостями, что у «Газпрома» капитализация изменилась, будет бесплатным, и с этим ничего не поделаешь. Продавать людям воздух и воду бессмысленно, хотя вот воду в бутылках продают.

— Географически вы планируете расширяться?

— Да, сейчас The Village есть в Москве, Киеве и Петербурге, и мы выбираем четвертый город, чтобы запуститься там осенью. В шорт-листе сейчас Екатеринбург, Краснодар и Ростов-на-Дону. Пермь хоть и претендует на звание «культурной столицы», но там изменения в обществе не органические, поэтому люди там еще не созрели.

— Какие критерии для запуска?

— Мы шутим, что придем в город, где люди имеют достаточно денег, чтобы купить iPad, и понимают, что нужно купить именно iPad. Но главное: жизнь в городе должна существовать. Тогда мы сделаем там местный The Village. А вот Lookatme может существовать в любой точке мира.

Кроме того, мы уже около года исследуем рынок США: Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Бостон — на предмет того, чтобы там запустить какие-то медиа. На удивление, там есть перспективы для нас. Мы думали про Британию или США, но склоняемся к США. Там больше рынок, интереснее, больше конкуренция. Если преодолеем местную конкуренцию, потом будет проще на менее развитых рынках.

 

 

 

 

 

КомментарииВсего:2

  • Blixa· 2012-06-18 17:57:45
    буду 667-м прочитавшим)
  • maskodagama· 2012-06-18 21:11:47
    "люди имеют достаточно денег, чтобы купить iPad, и понимают, что нужно купить именно iPad" почему-то хочется повесить на фонаре человека, который это сказал (
Все новости ›