Двести лет «Вести»

Государственное телевидение изменилось вместе с государством, отражая, а то и опережая, происходящие с ним перемены

Трех недель не прошло между приходом президента Дмитрия Медведева на канал «Дождь» и визитом на ВГТРК. Снова по случаю дня рождения — так что сравнений не избежать. На сей раз обошлось без рваных коленок, щенячьих восторгов и детской непосредственности — все же «Вестям», главной передаче ВГТРК, не годик исполнился, как «Дождю», а все 20. Народ в крупнейшем государственном медиахолдинге взрослый, серьезный, лица на кадрах праздничной хроники строги и вдумчивы, дамы одеты по-деловому, в блузки и пиджаки, мужики в протокольных черных костюмах и галстуках. Почти все держат руки замком, словно им сейчас будут пробивать штрафной.

Никакой плавающей камеры, все отмонтировано. Никаких компанейских бесед за круглым столом: в студии «Вестей» журналисты стоят стоймя, руководство же страны и компании над ними возвышается, и когда ведущий Брилев задаст вопрос президенту Медведеву, то окажется в кадре на голову ниже главы государства. «Вести» отрабатывают мероприятие в своем ключе — официальные репортажи со строго дозированными юбилейными улыбками.

Модернизированному президенту и тут демонстрируют технические новинки, они по-государственному крупнее, масштабнее «дождевых». Видеостена со множеством экранов, на которые выведены центральные и местные каналы ВГТРК. Всепогодные камеры — через одну Медведеву предлагают заглянуть в Кремль (на «Дожде», если не ошибаюсь, предлагали порулить погодой в мире). Некий «светодиодный экран 3 на 8, возможности которого, кажется, безграничны» (в чем они состоят, корреспондент «Вестей» Рожков не разъясняет). Наконец, телемост с местными студиями «Вестей» — они рассказывают, какая у кого в регионе сегодня главная новость. В отчетах это назвали «летучкой», но это, конечно, такая же праздничная гипербола, как слова Натальи Синдеевой о спонтанности вопросов, заданных президенту журналистами «Дождя». Просто там парадный визит разыграли в жанре «вопрос — ответ», а здесь в классическом стиле «страна рапортует».

Естественно, на госканале Дмитрий Медведев не произносит словечек вроде «клево», но при всех жанровых отличиях сценарий тот же. Здесь, как и там, используют момент для самопиара: ВГТРК в качестве главной новости из Самары показывает президенту и зрителям репортаж о начале съемок своего будущего сериала. И тут и там Медведев выражает свою приверженность электронным СМИ (где новым, где традиционным), раздает подарки («Дождю» его визит сулит расширение аудитории вещания, ВГТРК же, которой шире некуда, — госнаграды и, вероятно, премии). Комплименты именинникам он делает адресные: если мобильность молодого «Дождя» противопоставляет неповоротливости «больших каналов», то традиционные «Вести», по его мнению, не менее современны, чем телевидение Кремниевой долины.

То, что поздравлять госновости пришел президент, а не премьер (в феврале поздравлявший с круглой датой «Первый канал»), тоже соответствует протоколу: ВГТРК — официальный рупор верховной власти. А если во время этого визита Медведев высказал собственный взгляд на «Народный фронт» — так ведь он отличается от премьерского только ракурсом, как позиция блюстителя законности от позиции деятельного борца. Всё в духе той предвыборной интриги, которая дуэтом разыгрывается.

Но хватит о политике, вернемся к «Вестям». Как водится, в дни юбилея они вспоминают свое прошлое. Для зрителей моложе сорока — предположим, что у гостелевидения есть такие зрители, — может стать открытием то, что программа «Вести», создававшаяся в начале 90-х годов прошлого века как альтернатива официальным новостям Центрального телевидения, стала трибуной для полуопального Ельцина, которого тогда не жаловало Останкино, и рассадником журналистского свободомыслия (по мнению основателя ВГТРК и «Вестей» Олега Попцова, это свободомыслие позже легло в основание канала НТВ, куда в 1993-м перекочуют вслед за Олегом Добродеевым некоторые работники ВГТРК). Показывают первую, откровенно мультипликационную заставку «Вестей» с кониками и первые импровизации в прямом эфире. Попцов вспоминал, что это была сознательная линия — он с самого начала учил ведущих импровизировать, быть раскованнее, проявлять индивидуальность, выражать личное отношение, с чем всегда спорил Владимир Познер, ратовавший за классические новости, отстраненные и беспристрастные.

Сегодня это выглядит еще перпендикулярнее телемейнстриму, чем в начале 90-х. Слова Медведева, сказанные в адрес «Маяка», можно смело отнести к «Вестям» — «старый бренд и новая жизнь». Нынешние «Вести» к «Вестям» ХХ века имеют такое же отношение, как нынешний канал НТВ к НТВ образца 90-х. Остались кое-какие люди из прошлого, кое-какие старые программы, кое-что в наружности (одни сохраняют на своей этикетке зеленый горошек, другие — коников), но по сути все другое. Теперь любителям классики не к чему придраться — никакой самодеятельности в эфире, «Вести» строги, аккуратны и официальны.

Государственное телевидение изменилось вместе с государством, отражая, а то и опережая, происходящие с ним перемены — и главную роль здесь сыграл руководитель ВГТРК Олег Добродеев, вернувшийся с НТВ в 2000 году и с тех пор бессменно руководящий компанией.

Этот был неожиданный и сильный ход новой российской власти — поставить во главе нового госвещания сильнейшего новостного телеменеджера, одного из основателей НТВ. Одним ударом и обезглавить канал-конкурент (ведь рейтинги коммерческого НТВ тогда серьезно опережали показатели госканала), и укрепить ослабевшее в «лихие 90-е» гостелерадио. Наверняка и для Олега Добродеева дело было не только в карьерном росте (возглавить огромный холдинг), но и в чисто профессиональной амбиции — осовременить отставшую от века госконтору, сделать государственные новости столь же профессиональными, как на НТВ. Нетрудно догадаться, с каким азартом он и его команда взялись за дело.

Очень скоро «Вести» укрепили новыми кадрами с НТВ и из регионов, вид студий и ведущих подтянули до мировых информационных стандартов, выход федеральных и местных выпусков упорядочили, и они заработали в четкой координации друг с другом и в жестком подчинении центру. Добродеев отстроил информационную вертикаль чуть ли не раньше, чем это сделал Путин с вертикалью властной. Он укрепил и приумножил государственное телехозяйство, медийных ресурсов стало больше, за рейтинги каналов ВГТРК не стыдно, госвещание приобрело принципиально новый размах.

Словом, ожидания руководства Олег Добродеев оправдал. Но насколько оправдались его собственные — и его соратников? Ведь несмотря на новый размах, новые горизонты, новые технические и финансовые возможности, предел своих профессиональных возможностей они должны были ощутить очень быстро. Скорее, чем кончились силы и азарт. У ангажированных новостей жесткие границы. Пускай неангажированных новостей в природе не бывает — скажем конкретнее: диапазон государственно-ангажированных новостей конкретно в нашей стране оказался гораздо меньше, чем ожидалось. Два шага в длину, три в ширину — и напорешься на рамки. Сколько ни собирай внутри этого периметра суперпрофи, как их ни тренируй, чем ни оснащай, рамки останутся рамками.

Представим себе это не как метаморфозу власти или политического климата, а как личную историю. Вот пашешь-пашешь, пишешь-снимаешь — и вдруг обнаруживаешь, что уже довольно давно занят не совсем тем, для чего пришел. Ты изменился или сама профессия как-то незаметно изменилась? По форме это все еще тележурналистика. Ты все еще обладаешь некоторым маневром, но пространство для него ограничено. Есть вроде варианты: вот универсальный канал, вот нишевой, можно корром, можно ведущим, можно перепрыгнуть в госпиар, но, по большому-то счету, что так что сяк — госпиар. Шаг влево, шаг вправо — и некуда двигаться, кроме как давать задний ход. Надо ли в этом случае удивляться появлению залепух вроде пресловутого шпионского камня (за которые тот же Добродеев того же Мамонтова в ХХ веке бы просто уволил).

Роль телеинформации, этой королевы эфира в ХХ веке, тоже меняется: она, как это бывает со всеми монархиями, все более и более декоративна. На первый план не только в стране, но и в мире выходит развлекуха. Фигурально выражаясь, К. Эрнст, с его умением делать шоу, нынче более востребован, нежели О. Добродеев, с его умением делать новости. Сами новости превратились в шоу. «Первый канал» и НТВ нащупали здесь свою нишу: их новости стали развлечением, их информационщики — шоуменами. Что легко увидеть, глядя на репортеров НТВ Антона Хрекова, Вадима Такменева, Глеба Пьяных (Леонид Парфенов раньше всех оседлал этот тренд). Это же относится к информационным ведущим — вспомним выпуклые типажи «Первого канала»: демократично-аристократичного Владимира Познера, гламурно-государственную Екатерину Андрееву, пассионарно-патриотичного Михаила Леонтьева или монументального Петра Толстого.

«Вести» же госхолдинга, в силу то ли присущего им консерватизма, то ли генетической памяти об информационных приличиях прошлого, идут на подобные новшества менее охотно и с большим скрипом. Вследствие чего выглядят много бледнее своих коллег и конкурентов. Помните ли вы навскидку имена и лица многочисленных государственных «вестовых»? Госновости здорово обезличены. Сюда, как будто нарочно, не допускают ни индивидуальных черт, ни личных интонаций. С точки зрения зрелищной это порой выглядит столь тускло и неизобретательно, что закрадываются подозрения: а может, они таким образом и выражают некоторое личное отношение? Намеренно избегают вкладывать в это дело душу, а лишь дежурно отрабатывают, подобно тому как некогда «несогласные» дикторы ЦТ читали неприятные правительственные сообщения — без мимики, с каменным и отстраненным лицом?

Или всё проще. Как во все времена, и двадцать лет назад, и двести, официоз и госзаказ независимо от первоначальных благих намерений в конечном итоге пришибают всё, чего ни коснутся: талант, мастерство, имя, не говоря о благих намерениях.

Если свести к более общему знаменателю — свежая альтернатива косному официозу (чем были «Вести» 20 лет назад по отношению к ЦТ) рано или поздно сама становится косным официозом.

Еще проще — за юностью приходит зрелость. Для вселенной 20 лет мало, а для телепрограммы это почтенный возраст. Создатели и участники юбилейного телефильма «Вести. Первые 20 лет», показанного каналом «Россия» в субботу, это прекрасно понимают. Андрей Кондрашов: «Задиристые “Вести” постепенно утрачивали свою непричесанность». Владислав Флярковский: «...год за годом из эксцентричной, сугубо авторской постепенно перерастали в рамки классической программы новостей». Николай Сванидзе: «Это другой возраст программы. Тот был такой подростково-юношеский. Со всеми вытекающими приятными сторонами. А сейчас — зрелый».

Что ж, можно и так трактовать — перешли из бесшабашной юности в солидную зрелость.

Смотрите, мальчики и девочки, растущие под «Дождем». Такими вы будете. И, судя по ряду признаков, даже раньше, чем через 20 лет.

Автор — независимый журналист​