Наталья Морарь: «Я благодарна ФСБ за то, что она однажды не впустила меня в Россию»

ЕГОР МОСТОВЩИКОВ встретился в Кишиневе с бывшим спецкором журнала The New Times

Имена:  Наталья Морарь

Знакомиться с человеком, о котором много пишут в СМИ, всегда странно. Это почти то же самое, как вдруг очутиться впервые у Эйфелевой башни — ты видел ее миллион раз на открытках, фотографиях и по ТВ, читал о ней в книгах, но как-то удивительно, что она и вправду существует.

Мне повезло, что я смог увидеться с Наташей Морарь в Кишиневе, потому что она много ездит по миру, регулярно посещает какие-то конференции на разных континентах, постоянно перемещается в пространстве. Вот и сейчас мы пересеклись за пару часов до Наташиного самолета в Париж. Мы встретились в кафе рядом с кинотеатром «Патрия», в самом центре Кишинева, в парке Штефана чел Маре. У Наташи три мобильных телефона, она не ест сахар и ходит в платьях.

Глядя на красивую, веселую, улыбающуюся, сыплющую шутками Наташу, в последнюю очередь думаешь о том, что эта девушка недавно была освобождена от подписки о невыезде, находится под следствием, рьяно отстаивает свою гражданскую позицию и умеет выводить на площадь пятнадцать тысяч человек.

— Наташа, расскажи, пожалуйста, какие у тебя теперь регалии? Ты больше не журналист, революционером ты себя не считаешь.

— В первую очередь, для всех своих друзей и для тех людей, которые меня знают, я была и остаюсь Наташей Морарь. Наверное, впервые в жизни я могу сказать, что я просто свободный человек. Конечно, принято себя как-то самоопределять через род занятий, деятельность. Да, совершенно точно, я уже больше не журналист, я не ощущаю себя таковой. Хотя я продолжаю писать колонки, но уже не статьи — это не журналистика. В то же самое время я пока еще не могу назвать себя гражданским деятелем. Да, я активист, да, я планирую целый ряд важных для Молдавии проектов, но я, правда, свободный человек. Впервые в жизни я получаю от всего этого удовольствие. И я этим очень горжусь и не хочу больше ничего после запятой ставить.

— Почему ты решила завязать с журналистикой?

— Достаточно сложно сказать «завязала», потому что мы никогда не знаем, что будет завтра. И если я сейчас скажу, что из журналистики ушла навсегда, а через год где-то вдруг появится моя статья, то можно будет сказать: «Ах, Наташа, ты не сдержала свое слово». Просто на данный момент я не вижу ни смысла, ни возможности заниматься журналистской деятельностью, потому что настоящий журналист может иметь свою гражданскую позицию, но не должен ее особо проявлять, всегда должен оставаться в стороне. Поскольку последние полгода я, по ряду причин, достаточно открыто отстаивала свою гражданскую позицию в Молдавии, то, исходя из логики этой профессии, я не могу себя больше называть журналистом.

Тут еще важно понимать такой момент: я никогда не была и не считала себя молдавским журналистом — и до декабря 2007-го, когда меня не пустили в Россию, и после этого я работала на российское издание. С конца 2008 года я с рядом молодых людей создала в Молдавии молодежную ассоциацию Think Moldova, мы занимались гражданской деятельностью, образовательными и просветительскими проектами. Тот кайф, который я получаю, когда вижу отдачу от своей деятельности, когда встречаюсь и общаюсь с живыми людьми, — он очень важен. И вот тогда я и начала понимать, что у меня есть неоценимый, прекрасный опыт работы в журнале The New Times, но я должна идти дальше своим путем. Мой основной принцип: «Думай глобально, действуй локально». У меня просто не получается оставаться в стороне от событий.

— Чем ты сейчас занимаешься? Что у тебя в жизни происходит?

— Много чего происходит! Когда я не нахожусь в поездках, я учу французский. Каждый день. Пять дней в неделю. Мне безумно нравится этот язык, и я хочу его выучить. Есть у меня цель: хочу к 28 годам знать 7 языков.

— Ого. А сколько ты уже знаешь? Русский, румынский, английский. Какие еще?

— Французский — четвертый. Я на нем уже говорю, не так, конечно, хорошо, как хотелось бы, но говорю. Точно еще буду учить испанский и итальянский, а с седьмым еще не решила. Хочу выучить какой-нибудь странный язык.