— За что конкретно она вам платила?

— Платила за продвижение в блогах и в прессе. По договору у нас было 18 интервью в месяц, и мы обеспечивали эти цифры плюс делали креативы разные, блоги в том числе; сайт вели — стандартный набор функционала пиар-агентства. То есть было от нее 125 тысяч плюс 60 от Коротенко и 50 — от Колесникова. Я еще занял у мамы денег, мы купили компьютеры и шесть столов, у нас было две маленькие комнатки на Таганке, за которые мы платили 45 тысяч рублей, остальное все уходило на зарплаты. Что самое главное — мы смогли собрать какую-то команду, люди сказали: о-кей, мы понимаем, что сейчас туго с деньгами, но мы готовы работать. О своих деньгах вообще никто не думал ни в каком разрезе, у всех очень большие долги образовались и так далее. Но во многом благодаря этому настроению у нас дела начали наклевываться: то какие-то заказы на продвижение в блогах, то еще что-то...

— Продвижение в блогах — это торговля воздухом, такое бессмысленное выдаивание денег из тех, кто в этом ничего не понимает.

— Понимаешь, это история, которая очень быстро себя дискредитировала и девальвировалась. На начальном этапе это был достаточно эффективный инструмент, самый легкий способ достучаться до журналистов. Генерация информационных поводов в субмедийном пространстве для выхода в глобальные СМИ. Ты вбрасываешь какую-то тему, и журналисты часто ее подхватывают. Я соглашусь, что потом в эту сферу пришло и большое количество непрофессионалов, и вообще все поняли, что это достаточно легко. Но очень многие вещи — и та же самая «Нереальная политика», и колонка Авена про Захара Прилепина в «Русском пионере», и многое другое — было раскручено через блоги.

— Про «Нереальную политику». Колесников — понятно, вы вместе работали. Но откуда взялась Тина Канделаки, как ты смог ее заинтересовать?

— О, это отдельная история, которую я вспоминаю с таким романтическим чувством. Мы делали 30 июня прошлого года мероприятие «Русского пионера» в «Лотте-плаза» в поддержку российской сборной на чемпионате Европы. Там у нас разные звезды играли в икс-бокс, такой настольный футбол. И вот туда каким-то невероятным образом я затащил Тину. Лично сам ей звонил, уговаривал, постоянно напоминал. И уже в день мероприятия мы как-то разговорились по телефону, и она говорит, мол, редко так бывает, но уже по голосу чувствуется, что вы очень адекватный человек. Она сама вспоминает об этом с таким смехом, но действительно пришла, и пришла с детьми, а с детьми она вообще не ходит никуда. Вот там мы познакомились, и я сказал: давайте что-нибудь вместе придумаем. И спустя месяц мы встретились в ресторане «Шатуш», и Тина, что мне очень понравилось, она человек крайне идейный, то есть если видит какую-то интересную идею и загорается, то ее не интересуют деньги или моментальная прибыль. Она в отличие от большинства звезд готова многие вещи делать бесплатно, если понимает, зачем она это делает. В этом, может быть, ее проблема, но, может быть, именно поэтому она Тина Канделаки. Я ей тогда сказал, что вот была на телеканале О2ТВ идея старая — создать проект, где со звездами говорили бы о политике. Она сказала: «Отлично», и я предложил делать эту программу с Андреем Колесниковым.

После этого было мероприятие, организованное компанией «Миракс», — «Четыре сезона Владимира Путина», и мы туда приехали с Тиной. Я познакомил ее с Колесниковым, оттуда мы уже втроем поехали в ресторан «Бистро», где всё это обсудили. И Тина сказала: зачем нам сразу кому-то предлагать какие-то концепции, давайте мы это будем снимать для интернета. Возьмем камеры, снимем, выложим в интернете и посмотрим, нужно ли это кому-нибудь.

— Это она сама предложила?

— Да, сама предложила. Мы начали работать. Галя Кисанд (ныне исполнительный продюсер телеканала «Пост-ТВ». — OS) договорилась с КМ-ТВ, они нам дали камеры и приборы еще какие-то, и мы должны были заплатить шесть тысяч рублей за двух операторов. Если в интернете поискать первый выпуск «Нереальной политики» с Ириной Салтыковой, то там слышно — это был ресторан «Обсерватория», сзади какое-то сверло работает, люди какие-то проходят мимо камеры и так далее. Но мы сняли эту программу, выложили ее в интернет, тупо через блоги раскрутили, и она стала как-то очень востребована, ее за два дня просмотрело 25 тысяч человек, что тогда для рунета было очень даже серьезной цифрой. Это сейчас уже мы зажрались, нам 500, 600 тысяч мало.

Потом RuTube по своей инициативе подхватил эту тему, сделал какой-то баннер, промоутирующий эту историю; мы выложили программу и поняли, что тяга есть. Все нас, конечно, ругали, но мы поняли, что, если смотрят, значит, все хорошо.
После этого Андрей уехал на Олимпиаду, и, когда вернулся, мы уже взялись за «Нереальную политику» более серьезно. Начали раскручивать ее вначале просто с помощью блогов, а потом мой друг Дмитрий Глуховский (сейчас ведет программу «Фантастический завтрак» на «Пост-ТВ». — OS) сказал: «Чувак, чего ты мучаешься с блогами, сделай сайт». Это было в сентябре, мы сделали сайт, и тут подвернулось чудо, с которого началась настоящая история «Нереальной политики». Тине позвонили с «Одноклассников» и сказали, вот у нас сейчас будет рекламная кампания, мы хотим сделать вас лицом этой рекламной кампании. Тина перезвонила мне, а я сказал: «Бери трафиком». Она позвонила: «Дайте мне трафик, я хочу пять миллионов показов баннеров на «Одноклассниках» в день». Они сказали, что это очень много, а она ответила, что если много, то тогда она не будет сниматься. В итоге они дали эти показы, и это стало таким локомотивом для раскрутки «Нереальной политики». После этого появилось уже очень много и информационных партнеров, журналов, газет, публикаций. И вот тут-то все по-настоящему и началось.

— Сколько тогда зарабатывали?

— Мы ничего не зарабатывали. У нас философия была такая, что свой заработок нас интересует в последнюю очередь. Я свою первую зарплату вообще получил где-то, наверное, в марте этого года. До этого все деньги, которые были, мы вкладывали в новые компьютеры, новые столы, новых сотрудников, чтобы как можно больше расширять компанию, чтобы уметь как можно больше. Сегодня обороты компании достаточно большие, месячный фонд заработной платы у нас свыше трех с половиной миллионов рублей. Зарабатываем мы чуть больше — миллионов, наверное, шесть, шесть с половиной.