Ким Фупс Окесон, Эва Эриксон. Гражданин, гражданка и маленькая обезьянка

Родители тоже имеют право на кое-какие вещи: жалеть, что у тебя родился этот ребенок; полюбить его далеко не сразу; не знать, как жить дальше

У них родилось не то.

Не мальчик, и не девочка, и вообще не человек. И нет, это не младенец из романа «Люди или животные?» Веркора, это однозначно животное — маленькая обезьянка, родившаяся у совершенно не подготовленных к такому повороту событий гражданина и гражданки из городка Херлева. Маленькая обезьянка «с шерсткой и двумя оттопыренными ушами».

Интересно, как часто дети задаются вопросом о том, насколько у их родителей родилось то, на что эти самые родители рассчитывали? Особенно если это не совсем стандартные дети: не очень здоровые, например; или не очень красивые; или еще каким-нибудь способом не очень похожие на «прекрасных розовых младенцев», которых другие жители Херлева гордо катают по городскому саду в модных колясках. Не исключено, что дети задаются вопросом о своем соответствии родительским ожиданиям часто — чаще, чем хотелось бы и им, и нам: мы и сами этим вопросом задавались в раннем возрасте, когда оказывалось, что идеальное дитя из нас никаким образом не получится. Да бог с ней, с идеальностью: они ждали мальчика или девочку? «Девочку, — говорят они (ну, или наоборот), — но как только ты родился, как только мы увидели тебя, как только нам принесли тебя, спеленатого прекрасного мальчика, мы сразу тебя полюбили». Сразу, в ту же секунду. Наверное, они говорят правду. Но если бы все оказалось хуже? Если бы у нас был синдром Дауна, или синдром Пайла, или «волчья пасть», или аутизм, или шерстка и два оттопыренных уха? Что бы они делали в первые дни после нашего появления на свет? Что бы было с ними — и с нами?

С нами-то, может, и ничего, — вон и обезьянка у гражданина и гражданки чувствует себя отлично: хихикает, пьет из бутылочки, скачет, веселится. А родители? Когда бы мы спросили у них об этом потом, лет через пять или десять (если бы выучились говорить), они сказали бы: «Как только мы увидели тебя, как только нам принесли тебя, спеленатого прекрасного мальчика» — или девочку? — «мы сразу тебя полюбили». Но вот гражданин и гражданка, пока их обезьянка хихикала и веселилась, много дней подряд сидели дома, за опущенными шторами, «в окружении собственных теней», и молчали. А потом попытались побрить обезьянку налысо. А потом вышли в город «только для того, чтобы не сойти с ума», но предварительно надели темные очки и шляпы, а свою обезьянку запихнули поглубже в коляску. А потом пошли в кино, где им было очень плохо, потому что на экране все восхищались прекрасными розовыми младенцами. И далеко, далеко не сразу они полюбили свою маленькую обезьянку, которую, как выяснилось потом, они не готовы ни на кого променять.

И знаете, что? Гражданин и гражданка имели полное право много дней сидеть в окружении собственных теней и молчать. И прятать обезьянку от людей, и брить ее, чтобы она стала похожей на нормального младенца. Пока большинство хороших детских книг рассказывает детям и родителям о праве детей на любые эмоции и о долге родителей с этими эмоциями взаимодействовать, история про маленькую обезьянку делает совершенно обратное: она объясняет детям и родителям, что родители тоже имеют право на кое-какие вещи. Даже на те, с которыми нам не очень легко смириться: жалеть, что у тебя родился этот ребенок; полюбить его далеко не сразу; не знать, как жить дальше; не понимать, что он может вырасти и стать «первоклассным учителем физкультуры» или «первоклассным артистом цирка», раз уж он такая обезьяна. Или первоклассным клеителем коробочек, лучшим клеителем коробочек в мире.

Потому что потом наступает момент, когда они, родители, со всей ясностью понимают, что «невозможно променять свою собственную
обезьянку даже на самого прекрасного младенца в мире».

И продолжают почти всегда это понимать.


Ким Фупс Окесон, Эва Эриксон. Гражданин, гражданка и маленькая обезьянка. М.: Открытый мир, 2008. Перевод со шведского Марии Людковской

Отправить:

КомментарииВсего:9

• tyomma· 2008-11-11 16:43:37
  Линор,
  нет у родителей такого права. У них вообще никаких прав нет, кроме как любить. И то это обязанность, тяжелая, но выполнимая.
  Это я вам как родитель с опытом говорю.
• hildegard· 2008-11-13 18:09:50
  Абсолютно не согласна с предыдущим комментарием. Любовь к ребенку как "обязанность, тяжелая, но выполнимая"??? Извините, но это нонсенс.Любовь к ребенку это - радость. Но прийти она, действительно, может не сразу.Говорю не понаслышке, помимо своих детей вырастила приемного ребенка-инвалида. Поначалу была только жалость, желание помочь. А любовь пришла значительно позже. Думаю, что это очень нужная книга.
• tyomma· 2008-11-14 17:36:10
  я про книгу-то ничего плохого не сказал.
  и то, что радость, я тоже не отрицаю (у меня шестеро мальчиков). я против педалируемого права, о котором пишет автор рецензии. потому что такого права нет.
  и любить не всегда так уж просто.
• hildegard· 2008-11-14 17:48:52
  "Любить не всегда так уж просто" - вот именно. Поэтому у родителей (если они живые люди) есть право и поплакать, и пожалеть себя. Почему люди оставляют в роддоме родившегося "не как у всех" ребенка? Одна из причин в том, что они уверены: у них нет никаких прав,а только тяжелая обязанность любить вот этого ребенка, которого они любить еще не могут...
• tyomma· 2008-11-15 03:33:35
  понимаете, какая штука
  есть вещи безусловные
  у тебя нет права не любить
  ты можешь придумать себе его наличие, пренебречь тем, что дОлжно
  но все равно
  и потом это вернется и накроет
  обязательно
• Oi· 2008-11-28 01:01:38
  Заставило задуматься.
  Думаю, родители действительно, не обязаны любить ребёнка с 1-ой секунды. Но и испытывать некий стыд и смущение не слишком правильно. Скорее может быть разочарование, эгоистичное "Почему именно со мной так?" Но как известно эгоизм - проявление эмоций, присущих детям. А когда ты становишься родителем, то самому ребёнком остаться довольно проблематично. Эгоизм проходит, все воспринимается более зрело что ли.
• jacob· 2008-12-07 00:46:29
  tyomma, если говорить именно о чувстве, то чувство можно испытывать. Но заставить себя испытывать чувство невозможно. Можно попытаться научиться любить, попытаться перестать ненавидеть - но не более.
  Поэтому Ваша постановка вопроса, на мой взгляд, неверна.
  Родитель любит своего ребенка, любит «больше» или «меньше», - или не любит совсем (наверное, это редкость). Какие тут могут быть обязательства? Разве можно заставить себя любить?
  Есть такое понятие, как «эмоциональный инвалид». Инвалид. Нет у него этой конечности, и отрастить себе он ее не может. На наш с Вами взгляд - это трагедия. Но что здесь можно поделать? Заставить? Ты обязан, и все тут?
  Я бы разделил то, что человек в состоянии (заботиться, ухаживать, дать ребенку положительные эмоции, пардон май френч), и что он не в состоянии (испытывать то или иное чувство, включая любовь).
  Но возможно, мы просто по-разному понимаем, что такое «любить»?
  Мне, как и многим, кажется, что любовь – это дар. Или, если угодно, подарок. На то, чей именно подарок, я знаю не меньше трех версий, поэтому не буду навязываться со своей.
  Гражданам с обезьянкой жутко повезло – они ее полюбили. А могли и не полюбить. А согласитесь, что воспитывать любимую обезьянку – это одно, просто воспитывать обезьянку - совсем другое.
  
• cappadokia· 2009-02-13 20:08:25
  Полностью согласен с последни постом, любить - это не обязанность. Это приходит, уходит, а порой возвращается)
• dbshchelov· 2010-03-29 21:38:36
  отчего-то вспомнилось Башлаческое "Тесто". на самом деле можно понять и тех, кто бросает детей-инвалидов и тех, кто с этим всю жизнь живет. страшно, другое, когда ты приезжаешь в санаторий, а там мамаша с ребенком-инвалидом приехавшая туда за его счет как бы это пошло не звучало. и ей просто плевать на ребенка. она там ищет себе любовников и вообще ни о чем не задумывается. было и такое. я думаю, все дело в искренности.