Оцените материал

Просмотров: 12344

Маленькая страна, или Поэт и нация

Елена Фанайлова · 04/06/2009
Пишущим мальчикам и девочкам, страдающим провинциальным демонизмом, я хотела бы сообщить: дети, в Европе мы – никто

©  Игорь Скалецкий

Маленькая страна, или Поэт и нация
За последний год из-за поездок на литфестивали в маленькие страны бывшего соцблока накопились некоторые наблюдения. В мае была в Боснии, в Сараево (там довольно знаменитый и старый поэтический фестиваль, который не прекращал работу даже во время четырехлетней осады города в начале девяностых: аэропорт работал, поэтов селили в домах друзей), затем сразу на фестивале «Киевские лавры» (с бригадой OPENSPACE.RU). Есть одно вполне тривиальное соображение, которое почему-то не беспокоило меня раньше, а беспокоить начало примерно года полтора назад. Жители маленькой страны выбирают себе литераторов и культурных героев не так, как жители большой. Жизнь литераторов и культурных героев в маленькой стране устроена не так, как в большой. А вот как мир (в нашем случае имеется в виду мир европейский) воспринимает литераторов из больших и маленьких стран? Примерно одинаково, по одному-двум героям из страны. По героическим брендам.

Наблюдение первое. Когда поэт Сергей Жадан приезжает в Москву, на его выступления с трудом собирается человек тридцать украинофилов. Когда поэт Жадан читает в Киеве, это всегда джаз и рок-н-ролл, и юные девушки с визгом бросаются к нему просить автографы и фотографироваться. Когда поэт и писатель Юрий Андрухович выступает с польской группой Carbido во львовском Доме культуры, зал на 500 мест забит до отказа, при этом Андрухович не поет, он читает стихи, и это шоу по силе и энергии похоже на шоу Юрия Шевчука. Поэты Жадан и Андрухович у себя на родине — реальные медиазвезды. Для сравнения: поэт Андрей Родионов, тоже собирающий толпы во время выступления с группой «Елочные игрушки», не становится героем нации, он становится героем некоей субкультурной группы (прости, Андрей!). В России имеется некоторое количество поэтов, которые выступают на поле и на уровне Жадана и Андруховича, но поезд социальной активности, который мог бы сделать из них русских героев, уже ушел. Он ушел в девяностые, когда русская поэзия брезгливо морщилась по поводу социальности, публика слушала русский рок, а потом рокеры голосовали, пока не проиграли.

Соображение номер два. В Киеве имеются писатели Андрей Курков и Оксана Забужко, их книги стоят в книжных магазинах Европы; Курков — в твердых обложках английских издательств. Как украинцы эти писатели лучшие в мире, хотя, вероятно, они несколько хуже писателей Сорокина и Улицкой. Но они не опознаются в России как лучшие в мире украинцы. Русским как-то наплевать на всякую литературу, кроме собственной, ну и разве что американской (в основном приходящей сюда благодаря голливудским экранизациям). Много ли мы знаем лучших в мире румын и поляков? Постъюгославских писателей — за исключением мегапоп-звезды Павича? Лучшие в мире венгры Эстерхази и Надаш известны в России узкому кругу любителей. А лучший в мире босниец Абдулла Сидран опознается знатоками только как сценарист ранних фильмов Кустурицы. Поэт Жадан, между тем, в качестве куратора с поразительным упорством привозит на фестиваль «Киевские лавры» молодых белорусских поэтов, сводя литературы двух маленьких стран. И это работает для публики. Она ходит и слушает. В Москве это не работает даже на международной биеннале поэтов, при всем уважении к большому труду Евгения Бунимовича. Контекст не работает. Не ходят у нас слушать стихи на других языках. А в Европе ходят. И в постсоветской, и в самой что ни на есть буржуазной. Жадан долго жил в Вене, он понимает, что делает. И Митя Кузьмин понимает, что делает, когда на вечере OPENSPACE.RU в Киеве читает не свои стихи, а переводы с английского и украинского. А в Сараево поэты из всех недавно воевавших стран бывшей Югославии слушают друг друга с напряженным вниманием (языки теперь называются боснийским, хорватским и сербским, а еще недавно это был один язык, соглашение о едином сербскохорватском языке подписывал Иво Андрич). Стихи о войне. Там почти нет стихов не о войне.

Я говорю сейчас о какой-то скромной адекватности литератур маленьких стран. Мне кажется, что писатели этих стран соответствуют стилю жизни своих родин, где столицами являются города с населением не более миллиона жителей. Ну, двух. И это жизнь, в которой друзья и коллеги могут пить кофе каждый день в пределах досягаемости друг друга. Много маленького пространства для частной жизни. И когда человек осознает себя в этом пространстве — пространстве географическом и смысловом, в том числе политическом, поскольку первых лиц государства он может встретить на улице или в кафе, — он начинает это пространство адекватно переживать и транслировать. В Москве, которая продолжает диктовать русскую литературную моду, это практически непредставимо. Нечеловеческие пространства с проспектами для военных маршей бронетехники, недоступные персонажи «Сахарного Кремля», редкая птица, долетающая до «Билингвы» или «Огов»-«Пирогов», связь через общее телевидение и зависимость от транслируемых там решений — все это порождает оторванность письма от тела; медиезацию письма (от Акунина до Минаева, от Пелевина до позднего Сорокина; да и автор этих строк не вполне невинен), которая заменила идеологию; и какую-то необоснованную манию величия, переходящую в провинциальную самозацикленность. Да, еще миф великой русской литературы и культуры. Товарищи, опомнитесь, этот миф разрушен в тридцатые годы прошлого века.

В большой стране России у художников есть отвратительный, соблазняющий пример больших художественных высказываний типа русского авангарда, или «Рабочего и колхозницы», или кинематографа Тарковского. Такое бессмысленное мессианство огромных пространств и русской утопии, тотальный мир, универсальный проект. Великая страна, хоккейные победы, георгиевские ленточки тренеров. У нас имеется много земли и много прекрасных художников слова, но мало кто из них не страдает тягой к универсализму. Например, писателя Алексея Иванова, проживающего в Перми, я люблю не за псевдоисторические саги, а за то, что он придумал героев, для которых личный маленький мир их города и дома, их морали и нравственности — не пустое место. Посмотрим, что за сценарий он написал про Ивана Грозного. Боюсь разочароваться.

Пишущим мальчикам и девочкам, страдающим провинциальным демонизмом, я хотела бы сообщить: дети, в Европе мы — никто. На европейских фестивалях из разговоров с подвыпившими европейскими поэтами выясняется, что они знают только Цветаеву и Мандельштама — из-за Рильке и Целана соответственно. Литераторы старшего поколения из бывших республик советской Югославии знают Маяковского и Есенина. Бродский, написавший «Боснийскую мелодию» по-английски и оценивавший этот текст как политический жест (1992 год, публикация в New York Times), в Сараево бог. До Евтушенко мы как-то не добрались, я рада этому обстоятельству. Выход из наших печальных обстоятельств я вижу только один: представить, что ты живешь в маленькой стране, в маленьком городе, человеческой жизнью.


Другие колонки Елены Фанайловой:
Мои стихи не изменят мир, 02.04.2009
Принуждение к миру, 18.02.2009
Город В. и город W., 21.11.2008

 

 

 

 

 

КомментарииВсего:17

  • jumbo· 2009-06-04 20:40:19
    хм. как-то неубедительно... и истерично. (извините).
  • glaza· 2009-06-04 20:44:20
    никогда не писала стихов, но переехала жить в маленькую страну и небольшой город. действительно помогает.
  • Viesel· 2009-06-05 01:42:00
    Россия -- не маленькая страна. И никогда ей не будет.
    Не желающие с этим смириться могут попробовать писать по-сербски или по-болгарски, - вероятность стать локальными звездами существенно выше.
  • Lyolik· 2009-06-05 02:53:50
    Всё-таки не совсем понятно. Автор, видимо, считает, что значимость поэта/писателя, то бишь его величина, определяется представленностью на международной арене. Довольно спорно. Если за рубежом не знают Ахматовой или Пастернака (последнее сомнительно), например, то это, собссно, их проблемы. Зато они знают Коэльо и Брауна. Вот, блин, писатели так писатели. Быть в этом плане "звездой" сейчас ещё не значит быть великим или даже хорошим поэтом или писателем.
    Да и как, простите, представить, что живёшь в стране маленькой, когда живёшь в большой. Галюцинировать?
  • filologinoff· 2009-06-05 07:51:48
    Елена, вы прекрасны.)
  • litou· 2009-06-05 10:45:23
    Да не переживайте так, Еелена, из-за того, что вас не знают в Европе. Вот Кибиров не переживает, пишет себе стихи, а не колонки о стихах и не о месте поэта в Европе, и ведь здорово пишет. Может, это и есть идеальный рецепт для поэта? Писать и писать, как тихоня Вислава Шимборска из польской провинции, а потом раз - и Нобелевская. Между прочим, поэтов никто никогда не знал. Кто знает Шимборску в Алабнии? Кто в Испании знает Готфрида Бенна? А ведь величайший немецкий поэт 20 века. Кто знал Рильке в Европе до 50-х годов? Десять человек.
    Насчет великого украинского писателя Куркина и его книг. Вы его почитайте и, может, поймете, почему на западных кафедрах славистики изучают русскихМаканина, Улицкую, Буйду, даже Пелевина с Сорокиным, польку Токарчук, а при упоминании имени Куркова - мнутся.
    И последнее. Провинциальный демонизм - это на самом деле не так плохо. Из ста тысяч этих "мальчиков и девочек", к которым вы обращаетесь как Ахматова и Цветаева в одном лице, может когда-нибудь вырасти хотя бы Некрасов, который тоже ведь когда-то считал себя натурой демонической. Россия - она такая, она по Достоевскому, а не по Фанайловой.
  • nugatovv· 2009-06-05 11:06:16
    не только представили, но и изрядно пожили (в той же самой адекватной уркаине) -
    ан не помогат

    (к слову, жизнь в маленьком - украинском - городе может показаться человеческой разве что глядя из москвы)
  • elizaveta_vorobej· 2009-06-05 15:20:38
    И Жадан, и Андрухович давно разучились писать - именно потому, что слишком много выступают. Заигрались оба в фестивали, слэмы, рок-концерты и прочую любовь публики. Для поэта это, похоже, тупиковый путь. Спасибо этим двоим, что так ярко демонстрируют это на собственном примере. В острастку пишущим мальчикам и девочкам.
  • eskapandr· 2009-06-05 23:59:52
    Непонятно лишь одно. Кто является адресатом этой прекрасной инвективы? Поклонники Акунина и Минаева? Так большинство из них - даже под страхом телесного наказания - не станут читать ни русскую, ни тем паче украинскую или сербскую, ни какую-либо вообще другую поэзию. Пишущие же мальчики и девочки из маленьких городов, особенно с появлением общедоступного интернета, уже не столь сильно не страдают от собственного провинциального дебилизма (пардон, демонизма), как это представляется госпоже Фанайловой. А некоторые из них даже в состоянии оценить откровения наподобие этого деликатной улыбкой.
  • edna· 2009-06-08 02:30:15
    концовка хорошая.
  • vvm· 2009-06-09 08:56:38
    Пишем мы стихи от скуки
    Для жены, детей и внуков,
    Пишем дамочкам в альбом...
    Чтобы Критик с хмурым лбом
    Написал в журнал статейку
    за огромную копейку!
  • cactoid· 2009-06-11 11:01:05
    Вы малость перепутали свою литтусовку с литературой.
  • shell· 2009-06-14 17:15:27
    У них - у сербов-румын-эстонцев - совсем другой менталитет, они навеки замкнуты в своем тесном культурном пространстве, в своей национальной проблематике и выйти на простор не могут и не хотят (за редкими исключениями). Они и рады были бы, если б их мир узнал и принял... Знаете, КАК те же венгры на самом деле переживают из-за того, что их литература неизвестна (и главное - мало кому интересна) в мире?
    А вот с другого боку - вот интересно, вот, например, японцы, да? Такая замкнутая нация, вся "в себе", а посмотрите, какая бешеная популярность у их литературы, кино и прочей культ. продукции... причем во всем мире!
  • a_l· 2009-06-22 17:44:21
    Так многозначительно и, по-нашему, по-опенспейсовски, ни о чем,
    что прямо "Поэт и профанация"
  • Petrovich· 2009-06-30 22:51:03
    Лена, так ведь было это уже в России, ну пусть в СССР 50 лет назад. Политехнический, даже в Лужниках стихи читали. И что? Население стало любить и понимать поэзию? А нынешним украинским героям дай Бог кончить хотя бы как Евтушенко с Вознесенским. А книги в твердых обложках...
    Помнишь, Мандельштам кричал кому-то там:"А Гомера печатали?А меня печатают?" А пройдет 30 лет, и окажется, что Госпоже Литературе достаточны не твердые обложки, а бабушка Штемпель, сохранившая хрупкие "Воронежские тетради".
    Гораздо крупнее поднятой тема о роли поэзии в наше время. И в мире, и в России особенно.
  • dbshchelov· 2010-03-29 21:10:36
    а мне кажется тут дело не в звездах. статья Фанайловой вполне адекватна. здесь речь не о местных поэтах, а о поэтах места. сколько в Москве поэтов пишут о Москве, и сколько из них москвичи? обидно, что все туда рвутся, наверное, не без оснований. все же там какой никакой, а литпроцесс. Киев кстати уникален - далеко не маленький город. еще есть Харьков. они вообще между собой оспаривают некое первеноство в поэзии украинской, разумеется. одно время мне приходилсоь наблюдать некоторый квадрат, образно - Киев-Минск-Вильнюс-Варшава. все известные поэты из этого квадрата интенсивно занимаются переводами друг друга, замечу, не на русский, а на родной язык. был в Беларуси такой национальный подъем, но не долгий. последние два года в Беларуси тишина. появляются новые имена, но что будет с ними дальше, сложно сказать. мода на беларускае проходит (на мой взгляд). думаю, похожие процессы начнутся и в украине. возможно, чтобы быть поэтом места и востребованым на родине, там, на этой родине, должен проходить какой-то выраженный социальный процесс. когда его нет поэзия как бы в угасшем тлеющем состоянии. но, это смотря кто какие задачи ставит. мне например ближе поэты работающие со словом и для слова, вскрывающие среду через текст не ради того чтобы их больше услышало людей, не с миссионерских позиций, а что ли как те, кто просто делает свое дело.
  • dbshchelov· 2010-03-29 21:19:18
    shell несколько ошибается с замкнутым пространством. яркий пример - Геннадий Айиги который вернувшись на родину и через внутренний разговор с собйо и землей, а не всей Россией сумел преодолеть инерционность наверное русской поэзии вообще и вывести авангардную поэзию на совершенно другйо предельно искренний урвоень, чгео до неги никто не сделал. это поистине великая заслуга. поэтому менталитет тут не при чем.
Все новости ›