Герой раздвигает, как кулисы, неясные обстоятельства места; разводит руками свою беду как чужую. Его голос перекрывает шумовые помехи
В последнее время люди как будто перестают морщиться при слове «политика», а раньше морщились, даже очень. Еще в советские годы мы отказывались видеть в своих стихах что-то политическое,Читать!
Сейчас общественное устройство несколько усложнилось в сравнении с советскими временами; больше промежуточных помещений, где не так слышна прямая трансляция. Тягостное присутствие власти сохраняется, но из этой проблемы ушла, так сказать, метафизическая составляющая. Расчищено некоторое пространство, и сознательный человек способен отойти на такое расстояние, с которого можно увидеть власть как отдельную — и отделенную от себя — вещь. Или в другом плане: увидеть социум как сложную систему соподчинений, а не как студенистое органическое единство, в котором ты увяз раз и навсегда.
Но тема «художник и власть», как всегда, актуальна. «Слово поэта, — говорит Октавио Пас, — исторично в двух взаимодополнительных, неразрывных и непримиримых смыслах: оно порождено обществом и вместе с тем — исходное условие самого общества». Общество более всего нуждается в уроках свободы, а их как будто и некому преподать. Может быть, власть художника в том, чтобы показать (не изобразить, а предъявить) человека, свободного от власти. Настолько «власть имеющего», что никакая власть не в состоянии его прихлопнуть.
Мне кажется, что стихи — не литература. Это превращенный и почти мимикрический способ выхода на поверхность какой-то работы.
На поверхность? Всегда на поверхность листа и куда реже — на ту поверхность, с которой умеет что-то считывать общественное сознание. Основная работа поэзии далека от наглядности. Поэтам «неведомой», только идущей к языку речи и важно неведомое: вещество (материя) жизни в разрывах ее «материала», еще не проявленное среди утвержденного, подтвержденного (так древние греки не видели цвет неба). Новизна здесь медленно просачивается через какой-то фильтр и долго остается недопонятой.
Но бывает редчайшее стечение обстоятельств, когда автор узнается всеми (то есть очень многими) сразу и одновременно. Его работа становится понятной еще до всякого осознания: не осознается, а опознается, как опознается в толпе пришелец. Это новый человек, новый тип личности, на которого будет теперь оглядываться, сверяя показания, его поколение. Оглядываться как на свой оправдательный приговор.
Читать текст полностью
КомментарииВсего:2
Комментарии
- 29.06Стипендия Бродского присуждена Александру Белякову
- 27.06В Бразилии книгочеев освобождают из тюрьмы
- 27.06Названы главные книги Америки
- 26.06В Испании появилась премия для электронных книг
- 22.06Вручена премия Стругацких
Самое читаемое
- 1. «Кармен» Дэвида Паунтни и Юрия Темирканова 3452152
- 2. Открылся фестиваль «2-in-1» 2343608
- 3. Норильск. Май 1269778
- 4. Самый влиятельный интеллектуал России 897923
- 5. Закоротило 822495
- 6. Не может прожить без ирисок 784350
- 7. Топ-5: фильмы для взрослых 761437
- 8. Коблы и малолетки 741866
- 9. Затворник. Но пятипалый 473074
- 10. ЖП и крепостное право 408245
- 11. Патрисия Томпсон: «Чтобы Маяковский не уехал к нам с мамой в Америку, Лиля подстроила ему встречу с Татьяной Яковлевой» 404238
- 12. «Рок-клуб твой неправильно живет» 371451
Отчего ИБ подходил своей "второсортной эпохе"? В силу собственной второсортности (по шкале, где первым сортом возвышаются тексты и судьбы Мандельштама, Цветаевой и Пушкина). ИБ существует в том же второсортном круге относительного безвременья, который населяют Тютчев и Блок. А потому прав автор статьи, отмечая, что избрание ИБ на царство весьма красноречиво говорит и об эпохе, и о нас, ее населявших и составлявших.
Усомнюсь разве что в надеждах на "небывалый разворот событий" (как я понимаю, именно они, надежды, питали пылкого автора при написании эссе). Не то чтобы небеса потускнели, но нынче в ходу не "небо, небо - твой Буонаротти!", а куплеты "гражданина-поэта". Что, как и в случае с ИГ, говорит не столько о поэте, сколько о гражданине.
на "величие" и стремится выйти "за
границы".
так было с империей ссср,так было
и с ее певцом -- бродским.
недаром он так восхищался
мандельштамовской "одой"
и сам написал "на смерть жукова"...
"чем больше страна,тем меньше выбор,
выбор состоит либо в том,чтобы быть
сильной,грозной и сворачивать шеи
соседям,как цыплятам,либо быть
незначительной,расчлененной,обедневшей"
и. бродский,1992.