Стихи – не литература.

Оцените материал

Просмотров: 8468

Действующее лицо

Михаил Айзенберг · 28/12/2011
Герой раздвигает, как кулисы, неясные обстоятельства места; разводит руками свою беду как чужую. Его голос перекрывает шумовые помехи

Имена:  Иосиф Бродский

©  Юлия Якушова

Действующее лицо
В последнее время люди как будто перестают морщиться при слове «политика», а раньше морщились, даже очень. Еще в советские годы мы отказывались видеть в своих стихах что-то политическое, и только потому, что не агитировали там против советской власти. Агитацией мы действительно не занимались, но всегда имели в виду сопротивление власти, отстояние от власти, а также характер и степень вовлечения и принадлежности. Власть занимала слишком много места, чтобы не принимать ее во внимание. Это самая объемная, самая громоздкая реальность нашей жизни. Она пыталась занять всю жизнь, и основные силы уходили на то, чтобы не дать ей это сделать.

Сейчас общественное устройство несколько усложнилось в сравнении с советскими временами; больше промежуточных помещений, где не так слышна прямая трансляция. Тягостное присутствие власти сохраняется, но из этой проблемы ушла, так сказать, метафизическая составляющая. Расчищено некоторое пространство, и сознательный человек способен отойти на такое расстояние, с которого можно увидеть власть как отдельную — и отделенную от себя — вещь. Или в другом плане: увидеть социум как сложную систему соподчинений, а не как студенистое органическое единство, в котором ты увяз раз и навсегда.

Но тема «художник и власть», как всегда, актуальна. «Слово поэта, — говорит Октавио Пас, — исторично в двух взаимодополнительных, неразрывных и непримиримых смыслах: оно порождено обществом и вместе с тем — исходное условие самого общества». Общество более всего нуждается в уроках свободы, а их как будто и некому преподать. Может быть, власть художника в том, чтобы показать (не изобразить, а предъявить) человека, свободного от власти. Настолько «власть имеющего», что никакая власть не в состоянии его прихлопнуть.

Мне кажется, что стихи — не литература. Это превращенный и почти мимикрический способ выхода на поверхность какой-то работы.

На поверхность? Всегда на поверхность листа и куда реже — на ту поверхность, с которой умеет что-то считывать общественное сознание. Основная работа поэзии далека от наглядности. Поэтам «неведомой», только идущей к языку речи и важно неведомое: вещество (материя) жизни в разрывах ее «материала», еще не проявленное среди утвержденного, подтвержденного (так древние греки не видели цвет неба). Новизна здесь медленно просачивается через какой-то фильтр и долго остается недопонятой.

Но бывает редчайшее стечение обстоятельств, когда автор узнается всеми (то есть очень многими) сразу и одновременно. Его работа становится понятной еще до всякого осознания: не осознается, а опознается, как опознается в толпе пришелец. Это новый человек, новый тип личности, на которого будет теперь оглядываться, сверяя показания, его поколение. Оглядываться как на свой оправдательный приговор.

Читать текст полностью

 

 

 

 

 

КомментарииВсего:2

  • Aleks Tarn· 2011-12-29 09:47:54
    Да, поэзия - работа. Поэзия - это вскрытие и демонстрация связей взаимосвязанного мира (еще и поэтому постмодернистские нарочито бессвязные "стишата" - не поэзия, а шум (шум времени, его сливного бачка)). Собственно, это можно сказать о любом искусстве, но поэзия - концентрированное проявление связности - смысловой, звуковой, генезисной.

    Отчего ИБ подходил своей "второсортной эпохе"? В силу собственной второсортности (по шкале, где первым сортом возвышаются тексты и судьбы Мандельштама, Цветаевой и Пушкина). ИБ существует в том же второсортном круге относительного безвременья, который населяют Тютчев и Блок. А потому прав автор статьи, отмечая, что избрание ИБ на царство весьма красноречиво говорит и об эпохе, и о нас, ее населявших и составлявших.

    Усомнюсь разве что в надеждах на "небывалый разворот событий" (как я понимаю, именно они, надежды, питали пылкого автора при написании эссе). Не то чтобы небеса потускнели, но нынче в ходу не "небо, небо - твой Буонаротти!", а куплеты "гражданина-поэта". Что, как и в случае с ИГ, говорит не столько о поэте, сколько о гражданине.
  • afo-nja· 2012-04-01 23:19:13
    второсортность всегда претендует
    на "величие" и стремится выйти "за
    границы".
    так было с империей ссср,так было
    и с ее певцом -- бродским.
    недаром он так восхищался
    мандельштамовской "одой"
    и сам написал "на смерть жукова"...

    "чем больше страна,тем меньше выбор,
    выбор состоит либо в том,чтобы быть
    сильной,грозной и сворачивать шеи
    соседям,как цыплятам,либо быть
    незначительной,расчлененной,обедневшей"

    и. бродский,1992.
Все новости ›