История России. ХХ век

Все останутся недовольны: либералы и этатисты, атеисты и православные, русские и остальные. Зубовская «История» окончательно нас перессорит — ну или станет началом прекрасной дружбы

«История России. XX век», видимо, главный фигурант объявленного недавно короткого списка премии «Просветитель» — причем всего короткого списка, вне зависимости от того, что на этот раз гуманитарный и негуманитарный non-fiction разумно разведены по разным помещениям. Трудно представить себе, что вообще может соперничать с двухтомным (в общей сложности — почти 2000 страниц) трудом сорока двух ученых под общей редакцией российского политолога, историка и публициста А.Б. Зубова. Впрочем, масштаб — это еще не все. «История России. XX век», как подтверждает сам ответственный редактор, претендует на «концептуальную инаковость» по сравнению со всеми имеющимися учебниками истории России, посвященными соответствующему периоду.

Принципы, легшие в основу книги, Зубов формулирует в предисловии: не только фиксация фактов, но и их нравственное осмысление; с одной стороны, постулирование того, что русские, народ России — это политическая нация, включающая в себя этнически разнородные элементы, а с другой — рассмотрение русского зарубежья как части этой самой нации; приложение направленных усилий к тому, чтобы «русской истории вернуть человека и исторический факт, из безличного описания “объективных процессов” и “движущих сил” вновь сделать историю личностной и фактичной». Авторы пишут историю России не как историю государства, но как историю общества и в некотором смысле отдельных людей — исходя из того, что «высшей ценностью общества является судьба отдельного человека: его благополучие, свобода, внутреннее достоинство».

Насколько можно судить, перед нами попытка написать историю русского двадцатого века с точки зрения своеобразного извода «классического либерализма» (что бы ни означал этот термин) образца второй половины позапрошлого века, апеллирующего напрямую к христианству как к стержневой ценностной системе^*. Взгляд экзотический для русской историографии — как послереволюционной (по понятным причинам), так и постсоветской. Книга будто бы специально написана так, чтобы не понравиться всем: градус национализма в ней никак не может удовлетворить склоняющихся к фашизму (а отчасти и к нацизму) нынешних российских правых; левых она будет раздражать жестко антикоммунистической позицией; либеральная общественность останется недовольна и традиционалистским (как бы не сказать монархическим) взглядом на события 1917 года, и трактовкой многих событий последнего времени. Для экономистов здесь недостаточно экономики, для политологов — политологии, для историков тут слишком много идеологии, а для идеологов — истории.

Однако именно эта разомкнутость и в известном смысле, возможно, непоследовательность текста, его несомненная направленность на провокацию обсуждения и выработку нового словаря видится наиболее принципиальным его свойством. Здесь мы, однако, прекращаем дозволенные речи — книга эта кажется нам настолько важной (и вообще, и для текущего момента), что мы собираемся посвятить ей отдельную подробную рецензию. Сегодня мы предлагаем вашему вниманию несколько извлечений из этого беспрецедентного труда. Извлечения эти, увы, не претендуют на представительность: гигантский объем текста не подразумевает возможности составить о нем сколько-нибудь цельное представление по нескольким цитатам. Видя обреченность попыток объять необъятное, мы ограничились цитатами, относящимися к 1939—1945 годам. Именно этот период в истории России по разным причинам является, видимо, ключевым для процесса самоосознания нации — настолько, что любые попытки его осмысления вне рамок мифологем, сложившихся в последние десятилетия существования СССР, вызывают в обществе интенсивные, глубоко невротические реакции. ______________________
^* Книга изначально задумывалась как школьный учебник под редакцией А.И. Солженицына, который активно работал над текстом в течение полутора лет. Впоследствии писатель, однако, отказался поддерживать проект.