Потрендим?

«Молчите, проклятые книги! Я вас не писал никогда!» Сто лет прошло — Блок как в воду глядел

Когда президент Медведев поздравляет советского писателя Бондарева с юбилеем («Выдающийся прозаик, публицист и общественный деятель, Вы являетесь признанным классиком современной отечественной литературы»), это не удивляет: эстетическая ответственность не вменяется президентам в должностные обязанности. В отличие от литераторов. Поэтому когда Захар Прилепин квалифицирует автора романов «Берег», «Игра» и пр. как «фигуру мировой литературы» и пишет, что «это чистый, крепкий, мужественный писатель, и как писатель военный он просто недосягаем («Газета», 16.03.09), то вопрос об эстетической совести писателя все-таки возникает. А когда генералу советской прозы посвящает целиком восторженную колонку в прогрессивном The New Times пламенная демократка Новодворская, то можно поинтересоваться насчет не только эстетических критериев: мрачная роль юбиляра в создании печально знаменитого «Слова к народу» хорошо известна. О чем у Валерии Ильиничны ни слова, хотя, хваля Бондарева, она использует его идеологически — противопоставляя «идеям» Сергея Шойгу. Но дело не в идеологии — дело в эстетической дремучести, когда «толстовско-шолоховское» (характеристика, данная Бондареву Прилепиным) современный литератор не в силах отличить от эпигонского.

Поэтому столь насущным (хочется написать «носущным») стало появление новой литературной премии «НОС». Премии, в которой для псевдо- и врио-писателей, для эпигонства и вторсырья места, я так надеюсь, изначально не предназначены. Главное в новой премиальной идее, как я понимаю, — прозрачность принятия решений в живой дискуссии с интеллектуальным, в том числе литературным, сообществом.

Идея премии, учрежденной Фондом Михаила Прохорова, представляется мне одновременно игровой и серьезной. Хорошо придуманной. Остроумной. А когда устроительница премии Ирина Прохорова вышла на сцену театрального центра Вс. Мейерхольда, нацепив бумажный белый нос, собравшаяся литературная и окололитературная публика совсем развеселилась. Изобилие — тут и «новая словесность», и «новые смыслы», и «новая социальность». Правда, социальность, даже новая, вряд ли реализуется в новой, не будем употреблять модного словечка «инновационной», словесности, — но на этот вопрос, как и на возникающие другие, ответит первое же обсуждение жюри, в котором литераторы на вторых ролях.

Почетные места пока отданы представителям других профессий, нелитераторам: телеведущему (образован новый премиальный пост: президент премии; им стал Николай Сванидзе) и социологу (председатель жюри — Алексей Левинсон). Вполне вероятно, что учредители премии и оргкомитет меньше доверяют профессионалам, тем более что «основная задача проекта — усовершенствовать институт отечественной критики путем модернизации жанра литературной премии». Так что симпатичные премиальные суммы предназначены прозаикам, а критиков подвергнут усовершенствованию путем открытой дискуссии о критериях. И правильно, потому что о критериях, об эстетических ценностях, как показывает практика, с чего я заметку и начала, — литераторы не задумываются. А первой по счету (на страничке «Концепция, цели и задачи премии») выдвинута задача «выявления и поддержки новых трендов в современной художественной словесности на русском языке». Ну уж если «на русском» — не трендов, а хотя бы направлений!

Слова в литературном деле более чем важны. Слова-сигналы. Напишешь инновационный — так и тянет продлить тремя еще словами на букву «и» из нацпроекта. Какого — уж и не припомню, теперь все вытеснили слова на букву «к». «Критика», «критерии», «кризис» — слова общего происхождения.

Но придираться хочется. И не только к словам, но и к цитатам, и к именам, и к отсутствию таковых — если уж печься о критиках.

В отсутствие оных профессию осваивают не только Прилепин с Новодворской: поэт Глеб Шульпяков в «Новой газете» опубликовал весьма раздраженную заметку о спецпоэзии фестивалей и чтений, подменившей поэзию как таковую, — согласна, но где имена? Один только тренд. Но этого мало! Нужны адреса, явки. Подробности. Аргументы и факты!

А вот другая заметка — с трендом в бренды. Дмитрия Быкова в «Известиях» (23.03.09). Понимаю, что времени нет, что автор, плодовитостью которого восхищаюсь не я одна, сочиняет сразу как минимум три колонки, монографию и парочку романов. Но все-таки не надо утверждать, что Ахматова говорила, что главное — «величие участи», и строить на этом сюжет заметки. Ахматова говорила с Бродским о «величии замысла» (см. «Диалоги» Соломона Волкова с Иосифом Бродским), а это совсем иное. Исходя из своей же путаницы Быков создает концепцию: «На контрапункте бесстыдства и величия <…> все у нее и держится». Прямой парафраз из Жданова, про блудницу и монахиню! Жданова, а не Эйхенбаума — у него все-таки про «бесстыдство» нету. Но ведь Быкову не Ахматова важна, он спешит не останавливаясь дальше — и в той же заметке перечисляет спасителей иронической поэзии через запятую: Олейников, Лосев, Иртеньев… (Напомню, что вблизи, только что, пробежали Бродский с Ахматовой.) Где Лев Лосев? Где Иртеньев? Большая разница, как поют в заставке телепередачи. Тут и Гумилев подоспел со своим «Шестым чувством»…

Трендим, брендим. Действительно: «Молчите, проклятые книги! Я вас не писал никогда!» Дата: 24 июля 1908 года. Сто лет прошло — Блок как в воду глядел.

Автор — первый заместитель главного редактора журнала «Знамя»


Другие колонки Натальи Ивановой:
Полтора процента, 27.02.2009
Подмена, 30.01.2009
Синдром Елизарова, 10.12.2008