• Самая важная публикация недели — в «Знамени» (№11, 2011), новые стихи Елены Фанайловой: «Вот это дом, который выстроил Джек, / То есть квартира, купленная в кредит. / Как говаривал Даниэль Кон-Бендит: / И целого мира мало. // А это женщина, её обнимал человек. / Ему сорок три, а ей сорок пять. / Они молодо выглядят, не на свои.
/ У них нет по разным причинам семьи. / Их тела вполне пока ничего, / Но вот дела не так чтобы хороши. // Откуда-то слышен запах Man Givenchy / Точнее, Sauvage Extreme // Какие ты носишь духи, скажи, / Не то я сойду с ума // Цветные флаги на ветру. / Скажи мне, который ты любишь цвет, / Не то я сейчас умру // У них русский рок, американский джаз / И балкон с видом на чужие ню. / Она его уже почти любит, а он / Пока ещё смотрит другое кино, / Обнимая её со спины. // Они вообще-то как лёд и вино, / Как дети русской необъятной войны. / Она вспоминает, как будет да, / А он забывает, как будет нет. / Неужели всё это мы?» Кроме того, журнал продолжает публикацию фрагментов книги Бориса Мессерера «Промельк Беллы». В разделе «Архив» Татьяна Полетаева предлагает вниманию читателя адресованные ей письма Александра Сопровского: «Сижу усталый-усталый, думаю о тебе и о снеге. О снеге, который сегодня, и о всяких других снегах из воспоминаний. Подробнее об этом снеге пока не буду, потому что я его слишком хорошо вижу и… в общем, не желаю сглазить; может быть, получится что-нибудь хорошее. Но могу рассказать о ветре, который с огромной скоростью проносит — не отдельное облако по небу — а целое небо облаков. Если погасить свет в комнате или выйти в темную кухню, то в окно видно, как в прорывах этого великого переселения туч синеет яркое холодное небо с ослепительной щербатой луной. И сквозь облака точно просвечивает синева. И все это несется, и жуткий ветер, и громыхает время от времени приоткрытая форточка в моей комнате. Такая ночь. А я, позволю себе заметить еще раз, думаю о тебе и о снеге». Евгений Абдуллаев, Дмитрий Веденяпин, Дмитрий Воденников, Сергей Гандлевский, Бахыт Кенжеев, Лев Оборин, Борис Херсонский, Алексей Цветков пытаются понять, как так произошло, что из 246 стихотворений, опубликованных в семи номерах «Знамени» за текущий год тридцатью двумя поэтами, только три посвящены любви. «Выскажу одно-единственное соображение. Шедевр любовной лирики “Я был только тем, чего…” был написан Бродским в 1981 году. (Наверняка что-то талантливое о любви писалось и потом, но это стихотворение кажется мне удобной отправной точкой для моего рассуждения.) Примерно с этого времени поэзия как бы ушла в себя, погрузилась в рефлексию: что она такое, возможна ли она в принципе и проч. <...> Юнг сказал, что проблемы не решают — их перерастают. Вот когда какой-нибудь одаренный автор перерастет проблему принципиальной возможности высказывания, мы, может быть, и прочтем стоящие любовные стихи. Но они понравятся чуткому читателю в том числе и потому, что в интонации этой лирики будет слышен отзвук пережитой травмы», — говорит, в частности, Сергей Гандлевский. Примерно той же проблематике посвящен обзор Марианны Ионовой «Тихая жизнь с любовной лирикой».
• В «Новом береге» (№33, 2011) стихи Игоря Булатовского, Натальи Горбаневской, Ольги Мартыновой, Алексея Порвина, Валерия Шубинского и Олега Юрьева: «...туда и полетим, где мостовые стыки / Сверкают на заре, как мертвые штыки, / Где скачут заржавелые шутихи / По мреющему мрамору реки, // Где солнцем налиты железные стаканы, / Где воздух на лету как в зеркале горит, / Где даже смерть любимыми стихами / Сквозь полотенца говорит». В этом же номере несколько стихотворений Чарлза Буковски в переводе Семена Беньяминова. На «Полутонах» за отчетный период появились подборки Светланы Зеленкиной и Ивана Кариба: «и землёй сбившей твой холод / хаос тоже облачен в худобу рук // неравнораненая грань — копна души / каменоломенно бредёт: // вот купол-тепло в колеблемых желанного. // громаден ветер в спокойной ящерице твоих волос, / камень твоей головы пожрало солнце / (здесь нет Гаутамы вот здесь его нет) // вот нить пения, спирт пения — / ярко-нагрето. // утонуть в руке. / воздвигнутое — затемнено, будет и распахнуто».
Читать текст полностью
• Премиальные сюжеты. Опубликован короткий список премии «ЛитератуРРентген», вполне уравновешенный, в том числе и с географической точки зрения. О длинном же списке подробно пишет на сайте «Новости литературы» Евгения Риц: «Длинный список премии “ЛитератуРРентген” — 39 прекрасных поэтов, из которых приходится выбрать 10. И выбрать невозможно — от страха собственной несправедливости. Конечный выбор определяет настроение, сиюминутность. (Тут уж совсем “мать любит дочь” — кто кого любит, что определяет что? А так и есть — в обе стороны работает.) Но о некоторых из авторов списка все-таки получается сказать особо — не о “лучших”, здесь все лучшие — но о тех, о ком находятся слова у меня». Объявлен, кроме того, состав жюри «Русской премии». Поэты в нем представлены Александром Кабановым и Сергеем Гандлевским. К участию в конкурсе на сегодняшний день представлено около двухсот заявок из 24 стран мира.
• Polit.ru публикует транскрипт беседы Вадима Месяца с Аркадием Штыпелем при участии Леонида Костюкова. Проблематику этого полилога уловить довольно сложно. «Вот когда я говорил, что мне не нравится светская поэзия, я не магию имел в виду. Разумеется, поэзия происходит из всего этого, и, разумеется, это надо иметь в виду. Разумеется, есть шанс выскочить на какую-то магическую формулу, если ты хорошо в эту среду, словесную или духовную, попадаешь. Это любопытно, и она может сработать. Но вообще этот низший астрал меня не прельщает абсолютно, потому что это преследует какие-то корыстные, своевольные цели. «Корыстные» — в такой ситуации это ключевое слово. Я просто говорю, что если поэзия делается каким-то постоянным становлением — причем это становление достаточно дискретно, — то это инициация, которая практически тождественна каким-то постоянным самоубийствам самого себя. Они все равно существуют! Да, это существует», — говорит, в частности, Вадим Месяц. На сайте «Радио Свобода» — транскрипт передачи «Поверх барьеров», посвященной Татьяне Толстой и Льву Лосеву. «Идеал Лосева без зависти пропускал романтический 19-й век, не говоря уже об истерическом 20-м, чтобы найти себе образец в ясном небе Просвещения. Законы меняют людей, остроумие оправдывает стихи и каждый возделывает свой садик», — утверждает Александр Генис.
• «НГ-ExLibris» публикует интервью с Игорем Сидом о «геополитике, мультимедиа, магии и мифологической революции». «Меня все больше удручает, насколько дремучим и темным оказывается этот XXI век, которого мы так ждали. Новый век более многомерен, и в этом его огромное, но, вероятно, единственное преимущество. Наука, и антропология в том числе, по-прежнему занимается частностями, боясь приподнять голову. Ибо объяснить, откуда приходит свет (белый или черный — это другой вопрос) различных духовных и мистических явлений, увидеть их природу через призму классической науки — видимо, нет никаких шансов. Необходима новая антропология — словами любимого писателя моей юности, “новые сведения о человеке”», — говорит Сид. В редакционной статье того же издания, посвященной нобелевскому лауреатству Транстрёмера, утверждается, что для того чтобы русский писатель получил Нобелевскую премию, властям придется закрутить гайки и ввести цензуру — и, соответственно, предлагается выбирать. Как обходятся другие страны, совершенно непонятно, тайна какая-то. Сайт «Роскультура» публикует рецензию {-tsr-}Леонида Костюкова на книгу Данилы Давыдова «Марш людоедов»: «Если суммировать впечатление от этих стихотворений, то возникает что-то типа фигуры отсутствия или портрета-негатива. Сейчас объясню. Представьте себе Марию Прокофьевну, которая с восьмого класса и по сей день пишет круглым почерком стихи в тетрадку. Так вот, поэт Д. Давыдов представляет собой тотальное, по всем фронтам, отрицание Марии Прокофьевны». «Литкарта» отчитывается о презентации очередного номера журнала «Воздух», прошедшей в Санкт-Петербурге, а также о презентации книги Татьяны Бонч-Осмоловской в Сиднее.
Кроме того: Telegraf.lv пишет об Александре Чаке, на пост президента Ирландии баллотируется поэт, а на сайте телеканала «Культура» появилась запись первого выпуска поэтической передачи Александра Гаврилова «Вслух».
