Звукокрасочность

Снова об антологиях, Звягинцев и Скидан, новости о Лорке и Адонис во Франкфурте

• «Новый мир» (№8, 2011) публикует среди прочего стихи Олеси Николаевой и Людмилы Херсонской. Здесь же переводы Дмитрия Бака из Василя Стуса, которого, как мы в прошлый раз выяснили, очень не любят в Горловке (кстати говоря, именно там происходит действие романа Герты Мюллер «Качели дыхания»). В критической части Лиля Панн пишет об антологии «Рим совпал с представленьем о Риме...». Кирилл Корчагин рецензирует другую антологию — «Русские стихи 1950—2000 годов»: «Нет необходимости абсолютизировать <...> пропуски — некоторые из них могут быть устранены при следующем издании антологии (бумажном или сетевом), исправление других резонно оставить следующему поколению антологистов. Другое дело, что среди авторов антологии попадаются крайне интересные и практически забытые поэты, вполне способные изменить наше представление о словесности второй половины ушедшего века». Аркадий Штыпель в этом же номере пишет о поэтических книгах Александра Белякова, Александра Величанского, Натальи Горбаневской и других.

• В «Октябре» (№8, 2011) — подборка Алексея Цветкова: «есть у леса заветная книга / про последний решительный суд / как людской геометрии иго / липы с кленами в пыль разнесут // станут жить подпирая руками / небеса в запредельной красе / в дружбе с бабочками и жуками / никому не подвластные все». В критическом разделе Дмитрий Бак, продолжая проект «Сто поэтов начала столетия», размышляет на этот раз над стихами Николая Звягинцева и Александра Скидана. О Звягинцеве Бак, в частности, пишет, что «позиция странствователя» у него, «если разобраться, вовсе не проста. Не наивна, далека от прямолинейной и сиюминутной реакции на неизведанность и новизну. Отношение героя к событиям можно условно окрестить как раз антиимпрессионистическим. Его впечатлительность не проводник эмоций, а совсем напротив — мягкая, но ощутимая преграда, разделяющая бытие и сознание. Что на самом деле происходит в уме и сердце всегда готового к новым путевым заметкам героя? Очень и очень нелегко ответить на этот вопрос: порою читатель ловит себя на том, что оказывается внутри ситуации, описанной еще в 1830-х годах русским романистом Александром Вельтманом, у которого в романе “Странник” главный герой путешествовал, рассматривая мелкие детали географической карты». А «тонкость и взвешенность позиции Скидана» состоит, по Баку, «в том, что очередное (и вполне привычное) отрицание сложившегося в литературном хозяйстве положения дел не исчерпывается у него “антиискусством для антиискусства”. Один из его (непоэтических) текстов назван прямо и недвусмысленно: “Тезисы к политизации искусства”, причем политизация здесь понимается вовсе не банально. Речь идет не о каких-либо конкретных политических убеждениях — и правое дело и “левое дело” ныне подвластны вполне определенным технологиям провоцирования, производства идей и их воплощения в “акции” и “проекты”. Политизированность, по Скидану, не сводима к радикализму, революционности как таковым, она означает самую возможность традиционной политии, то есть прояснения сложной и многоступенчатой связи между убеждениями отдельного человека и некой конкретной системой идей». На страницах того же номера журнала Елена Погорелая в рецензии на книгу стихов Наты Сучковой определяет манеру поэта. Манера эта, по мнению рецензента, «звукокрасочная».

• «Новая Юность» (№4 (103), 2011) публикует стихи Анастасии Векшиной. На «Мегалите» появился очередной номер «Новой реальности» (№29, 2011) со стихами Андрея Пермякова и «Зинзивер» (№7, 2011) с текстами А. Ника: «Писать только о прекрасном, / прекрасном как роза или лилия. / Писать словами рассчитанными на / прекрасного или читателя / надгробных надписей Виноградского / кладбища в Праге, покрытого / тонкой дымкой только что / сожженного трупа некогда прекрасного / переводчика Вацлава Данека».

• Неделя в целом выдалась не то чтобы урожайной, однако кое-что есть. На сайте «Радио Свобода» — транскрипт программы, посвященной 75-летию со дня гибели Федерико Гарсия Лорки. «Левые “присвоили” себе, без всяких на то оснований, фигуру Гарсия Лорки. Причем сделали они это сразу же после его смерти. Подконтрольная тогдашнему левому правительству пресса называла его “мучеником”, пострадавшим за свои взгляды. Нечто подобное продолжается до сих пор, хотя не имеет ничего общего с исторической реальностью. Таким образом, взгляды поэта, его биография, в том числе история его гибели, во многом извращены», — говорит, в частности, испанский историк Мигель Кабальеро. В «МН» Андрей Немзер пишет о новом двухтомнике Бродского: «Появись “Стихотворения и поэмы” в таком составе под маркой “Литературных памятников”, вопросов бы не было. Шесть сборников Бродского — действительно памятники. Их композиции насыщены большим смыслом. Их сложные переклички запланированы автором. <...> Но тома “Библиотеки” могут и, пожалуй, должны решать другую задачу — являть читателю историю (эволюцию, рост, движение) художника. Если общий объем его текстов особенно велик — опуская (как ни жаль) наименее важные звенья. И тут “воля автора” совсем не подспорье».

• В Германии, во Франкфурте, присуждена премия Гете (Goethepreis der Stadt Frankfurt), лауреатом стал пишущий по-арабски поэт сирийского происхождения Адонис (Али Ахмад Саид Асбар), в начале восьмидесятых эмигрировавший в Европу из-за политических преследований на родине. В России его не знают вовсе, а между тем этот восьмидесятилетний поэт — его иногда называют единственным представителем арабского модернизма — автор двадцати сборников и нескольких книг эссе, лауреат множества премий (в частности, его книга вошла в короткий список 2011 года престижной Griffin Poetry Prize). Кроме того, его числят среди вероятных кандидатов на Нобелевскую премию по литературе. Вот он читает по-арабски:



Здесь  можно найти один его длинный текст и короткое видео с чтением по-английски (переводчик Халед Маттава). Еще три текста есть онлайн в журнале «Герника». Вот недавнее интервью New York Times по-английски, а вот очень старое, 1971 года, йеменской газете «Ас-Саури», по-русски. И еще по-русски — на сайте «Радио Прага» плюс немного на «Свободе». Вероятно, для того чтобы появились русские переводы, Адонис должен получить Нобелевку.​