Вокруг штамборта

Сибирские радости, молодые конформисты, однострок и вздернутый носик

Имена:  Андрей Монастырский · Андрей Поляков · Василий Бородин · Виталий Владимиров · Галина Крук · Дмитрий Веденяпин · Игорь Бобырев · Николай Кононов · Остап Сливинский · Татьяна Данильянц · Татьяна Михайловская · Юрий Андрухович

• Неожиданную радость принес новый номер «Сибирских огней» (№10, 2009). Ссылки на публикации в этом издании появляются здесь закономерным образом нечасто, но на этот раз их даже несколько. Выпуск посвящен украинской литературе: опубликованы стихи Галины Крук, Юрия Андруховича, Сергея Жадана и менее известного русскому читателю Остапа Сливинского: «Был короткий звонок, а потом — долгое ожидание на пристани, / возле частных катеров, там, где кончалось Ванзее / и начиналось что-то другое — пролив? В котором вода пахла зеленым чаем, / подсвеченная изнутри целым министерством субмарин. / И я ходил по набережной, двое русских забрасывали удочки, хотя / что они надеялись поймать в такое время? Голоса, шпионские раковины, / зафиксировавшие 1942-й, 44-й, переговоры неба и воды на коротких волнах? / Тогда еще я не верил, что не дождусь». Все вышеперечисленные поэты переведены Игорем Беловым. В том же номере эссе еще одного поэта, а именно «Мадагаскар» Андрея Полякова: «Подсматривание за миром, имманентное внутренней болтовне, вдруг оборачивается какой-то “неразговорчивой”, не поспевающей за словами стороной, сквозь прорехи и разрывы в которой ты видишь себя таким, каким почти не надеялся увидеть — примирённым и с миром, и с языком. Оказывается, можно иметь дело не с окончательным, застывшим собой, а лишь со своим мадагаскаром, со своим центром...». Номер получился хорош (хотя мог быть и лучше, нет предела совершенству): остается только пожалеть, что в смысле современной русской литературы редакция «Сибирских огней» отчего-то не проявляет такой дивной (и похвальной) избирательности.

• Весь новый номер «Детей Ра» (№9 (59), 2009) посвящен моностиху. Опубликованы тексты Сергея Бирюкова, Татьяны Михайловской, Виталия Владимирова, Татьяны Данильянц, Игоря Бобырева и других. Бросается в глаза формальное отсутствие среди авторов номера Владимира Вишневского, однако Е. Степанов в опубликованной здесь же статье «Современный русский моностих и однострочная поэзия» этот факт поясняет: «При всей своей популярности “вишнестих” трудно назвать поэзией». Однако влияние Вишневского на большинство авторов номера так велико, что самого его и вправду можно не печатать: «Я к ней прилег и больше не поднялся» (Ефим Гаммер); «Дай Бог нам сдать зачет по атеизму!..» (Александр Габриэль); «Пришел в себя, а там меня не ждали» (О'Санчес). Это, разумеется, далеко не все примеры. На вопросы редакции о моностихе отвечают в номере Сергей Бирюков, Татьяна Данильянц, Елена Кацюба и другие. Бирюков предлагает для моностиха целых два термина: «Моностих — это стиховедческое определение, независимое от поэтической ценности данного текста. Однострок — это определение, имеющее отношение к повышенному творческому началу, которое мы можем именовать поэтическим».

• На «Полутонах» появилась страница Ольги Седаковой. Как говорит Анастасия Афанасьева, подборка составлена по субъективному принципу, но опубликована с разрешения автора. Там же собрание стихотворений Василия Бородина 2004—2009 годов: «это мой узор / мёртвая вода / вот она стоит / вот моё лицо // я люблю тебя так что вода начинает сиять».

• Опубликован короткий список премии «ЛитератуРРентген» — не такой уж и короткий, десять авторов. Девятого ноября, впрочем, обещают объявить тройку лучших, а 15 ноября — вручить награду победителю. «НГ-ExLibris» отчитывается о прошедшем в Москве вечере «Феноменология имени: Веры», привлекшем особое внимание газеты, поскольку в нем участвовала Вера Полозкова: «Полозкова в этот день особенно напоминала в профиль Мерилин Монро: вздернутый носик, белокурые волосы, — хотя заморская дива по сравнению с нашей жалкая коротышка. Зал замер, внимая новым стихам поэта, а также старым, проверенным хитам». На сайте «Радио Свобода» Лев Рубинштейн говорит об Андрее Монастырском: «В середине 70-х годов в нашем круге стало понятно, что современное искусство не разделяется по принципу: поэт, художник, музыкант». Дмитрий Волчек довольно обстоятельно беседует с Валерием Нугатовым. Тот сетует на конформизм молодого поколения и говорит следующее: «Но к концу нулевых годов ситуация очень резко и очень печально ухудшается, потому что начинают преобладать тенденции, даже в независимой литературной среде, которые мне не симпатичны: они как-то идут навстречу мейнстримным течениям и направлениям в литературе, навстречу конъюнктурным ожиданиям, что мне, в общем-то, совершенно не интересно в искусстве. Меня интересуют вещи максимально независимые и самостоятельные. Вот с этим сейчас ситуация становится все хуже и хуже, на мой взгляд».

• Обновился блог Игоря Померанцева. Он приводит, по собственному выражению, «не канонические опыты описания стихов и прозы». Речь идет, в частности, о Николае Кононове: «Н. Кононов за редким исключением (например: «...Пешеходоперебеганье сдерживать от шага дерзкого...») работает не партерную, а воздушную лирику. Его снаряды и аппараты подвешены к небесному куполу. Перекладины его стихов обмотаны крепкой тесьмой, а слова натерты магнезией. Впрочем, последнее не столь важно, если поэт выполняет вис на пятках, на носках или «обрывы». Традиционным финалом стихотворения на раскачивающейся ординарной трапеции является «мертвая петля» (англ. looping the loop), т.е. вращение вокруг штамборта». «Литкарта» републикует интервью Ольги Седаковой Игорю Шевелеву: «Дело в том, что я никогда так уж особенно Бродского не любила. Я уважала его, могу оценить его масштаб, но он никогда не был моим любимым поэтом, знаете, как Заболоцкий о Пастернаке сказал: “Собеседник сердца и поэт”. У меня этого не было. Впервые я его прочитала на первом курсе в университете в самиздатских списках, ранние его стихи. Тогда я увлекалась Мандельштамом, и он несомненно вытеснил Бродского. Оценила я его гораздо позже, и даже сначала по его эссе. Поэтому ожидания увидеть своего кумира и божества у меня не было. Он вполне отвечал представлениям о нем. Человек достойный, в отличие от наших литераторов. Видно, что прожил ответственную жизнь, что очень много трудился и рос». Наконец, в свежем «Коммерсанте-Weekend» Григорий Дашевский разбирает только что вышедшую книгу Дмитрия Веденяпина «Между шкафом и небом»: «Главные черты поэзии Веденяпина — независимость и сила. Не та независимость, когда человек спорит с другими, а та, когда он прислушивается только к себе — или к чему-то в себе. Не та сила, с которой разгоняется словесный аппарат, а сила, с которой хочет превратиться именно в стихи какой-то не зависящий от автора опыт. И загадку стихов Веденяпина всегда составляло именно сочетание той силы непреложности, с какой в них с самого начала, то есть еще с середины 1980-х, выявлялась, очерчивалась какая-то картина, и спокойствия, почти неподвижности самой этой картины: светлое пространство, кубическое или прямоугольное, в нем размещены отчетливо отдельные предметы, и по световому фону — то ли царапины, то ли иглы».