8. Герои вашего романа имеют не реальных, но мифических прототипов. Почему?

— И реальных тоже. В моем романе много вымысла, но нет ничего такого, что впрямую противоречило бы известным из истории фактам. Все это могло бы произойти на самом деле, и ход известной нам истории от этого бы не нарушился.

9. Три богатыря, Василиса Прекрасная, а имеет ли герой мальчика Пети мифический или исторический прототип?

— Это один из самых загадочных типов человеческой личности. Художник, который живет по каким-то своим внутренним законам, невнятным нормальным людям. Он внимает музыке сфер. Он неуловим, как облако. Он бывает прекрасен и ужасен. У него собственная нечеловеческая мораль, а то и вовсе нет морали. И все же без таких существ жизнь была бы пресна и монохромна. Для меня это главный персонаж романа. Я сам его толком не понимаю, но очень хорошо чувствую.

10. Среди слухов есть и скандальные. Писательница Елена Чудинова утверждает, будто роман «Девятный Спас» отчасти списан с ее романа «Ларец». Как вы к этому относитесь? Читали ли вы роман «Ларец»?

— Нет, не читал. Сейчас полезу в интернет искать...
Нашел статью, которую вы, очевидно, имеете в виду. В том романе фигурируют три девочки в конце 18 века, у меня три мальчика в конце 17 века, и на этом основании обвинять в плагиате? Бред. А как насчет трех гардемаринов, трех мушкетеров? Да мало ли исторических романов с тремя главными героями.


Если уж говорить о литературных родниках, из которых я «напился», то я их, по-моему, не особенно скрываю. Во-первых, это былины о трех богатырях. Фольклорная традиция утверждает, что они, а вместе с ним и вся изначальная Русь, погибли в битве на реке Калке. А по-моему, окончательная гибель/перерождение исконной Руси случилось 500 годами позже, под петровским кнутом. Второй мой литературный источник Алексей Толстой. Но только не роман «Петр Первый», а ранний рассказ «День Петра», где писатель трактует царя совсем не так апологетически, как потом он это сделал по сталинскому заказу. Мой роман про то, что вся наша роковая болезнь государственного принуждения посредством использования спецслужб берет начало от петровских «реформ». Их цель сводилась к тому, чтобы Европа нас пускай не уважала и не любила, лишь бы боялась. А свои уж пусть вообще окоченеют от страха. Я, конечно, упрощаю, но главная суть всей русской истории последних 300 лет в этом. На тех же граблях мы в общем-то топчемся и поныне.

11. Игра в псевдоним привлекательна для читателя в любом случае или только в том, когда за псевдонимом скрывается известный автор?

— По-моему, главное — качество книжки. Ведь писатель не артист, не певец, не телеведущий. Разве важно, кто он и какой он? Писал бы прилично, и слава богу.

12. Вы писатель или историк? И если писатель — публиковали ли вы еще какие-нибудь книжки?

— Публиковал монографии по своей специальности, но они вряд ли поступали в продажу. Я историк по образованию. По роду занятий музейный работник, и все мои опубликованные работы вокруг этого. Давайте я не буду их перечислять, чтоб не заниматься саморекламой. Опять же вряд ли они интересны кому-то, кроме узкого круга специалистов.

13. Собираетесь ли вы дальше писать под псевдонимом? Что это будет? Серия романов, как у Акунина? Какие это будут романы?

— Издательство хочет, чтобы я продолжал. Но я пока не знаю, как дальше сложилась судьба моих героев. Они молчат. Подожду. Заговорят, тогда продолжу. Если же уплыли с концами, то так тому и быть.

14. Вы — Акунин, Бушков, другое?

— Я другой, еще неведомый избранник.

15. Что бы вы посоветовали молодому писателю, который мечтает прославиться?

— Поменьше думать о славе и побольше о том, чтоб написать хорошую книгу. Меня, например, известность только выбила бы из колеи.

16. Кем вы себя ощущаете: мужчиной или женщиной?

— А это смотря про какого персонажа я пишу или думаю в настоящий момент.

На основании полученных от Брусникина ответов мы провели свое, по-фандорински размеренное расследование.