София Азархи. Модные Люди: к истории художественных жестов нашего времени
София Азархи — художник, сценограф, автор многочисленных статей об искусстве костюма — написала не совсем книгу по истории моды. «Эта книга о городе, в его антураже происходили все описываемые события, его анима определяла поступки, дела, характеры моих героев. Петербург — самое невероятное место на Земле. Сколько о нем ни сказано, все мало. Здесь все переплетено, и время порой течет если не вспять, то по своим законам, и не считаться с этим нельзя. Здесь происходили такие необъяснимые для позитивистского сознания вещи, такие наблюдались случайно-закономерные пересечения людей и судеб, обнаруживались такие совпадения, что только руками можно развести и повторить смиренно вслед за классиком: "Есть многое на свете, друг Горацио…". Вскользь, кратко, исключительно для памяти о странностях, здесь случавшихся, я в книге упомянула», — пишет автор. Действительно. Среди героев книги Азархи — не только модельеры и художники вроде Владимира Бухинника или Татьяны Парфеновой, но и известные питерские фигуры из совершенно других областей, такие как Глюкля и Цапля или Василий Кондратьев. Отдельные главы посвящены питерским денди и «Хармс-фестивалям» девяностых годов. Очень обаятельный, ностальгический и при этом познавательный текст о переломных временах и их героях.

София Азархи. Модные Люди: к истории художественных жестов нашего времени. — СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2012


Сэм Харрис. Моральный пейзаж: как наука может определять человеческие ценности
Книга написана по следам довольно жаркой дискуссии, вызванной нашумевшей книгой Харриса «Конец веры», в ходе каковой Харрис выяснил, что самые непримиримые атеисты сходятся с религиозными фундаменталистами по крайней мере в одном: наука ничего о ценностях человечеству сообщить не может. Выяснил — и попытался это утверждение оспорить. «Как не бывает христианской алгебры или мусульманской физики, — говорит Харрис, — так не может быть христианской или мусульманской морали». Тот факт, что в наши нелегкие времена эта книга доберется-таки вскорости до русского читателя, — удивителен и отраден.

Сэм Харрис. Моральный пейзаж: как наука может определять человеческие ценности — М.: Карьера Пресс, 2012


Шамшад Абдуллаев. Припоминающееся место
Книга малой прозы одного из самых интересных современных русских поэтов, живущего в Фергане. «Рассказы Абдуллаева — не внешнее действие, но пребывание — на площади, на берегу реки, за столом, у постели. Неподвижность — проклятие, но и возможность пристального взгляда. <…> Почувствовать покой как до предела сжатую пружину. Обострить восприятие каждого объекта, каждого движения. "Напряжение и глубь достигаются небрежной замедленностью, задержкой на побочной детали". Четкость каждого предмета при вязкости речи. <…>. Детали очень точны, но общий взгляд отстранен, и в результате появляется ощущение ирреальности происходящего, точнее, происходящее существует, но имеет значение воспоминания или сна», — писал поэт и критик Александр Уланов о предыдущей книге прозы Абдуллаева, опубликованной целых двенадцать лет тому назад.

Шамшад Абдуллаев. Припоминающееся место. — М.: Книжное обозрение (АРГО-РИСК), 2012


«Русский медведь»: История, семиотика, политика.
Образ медведя у нас в последние тринадцать лет приватизирован известно кем — но так было не всегда и, понятное дело, не всегда будет. Медведь как аллегория России занимает важное место в той системе образов, символов, метафор, которая обусловливает отношение к России и русским, являясь при этом символом более чем амбивалентным, это вам не галльский петух. Авторы сборника привлекают для анализа различные срезы культуры: общественное мнение, политическую риторику, дискурс печатных и электронных СМИ, кинематограф, коммерческую рекламу — уделяя особое внимание сатирической графике, позволяющей в буквальном смысле увидеть особенности репрезентаций России в образе медведя. Все это увлекательное интеллектуальное приключение происходит на материале не только русской/советской, но также американской, польской, норвежской, белорусской, британской, испанской и других культур.

«Русский медведь»: История, семиотика, политика. Под редакцией: О.В. Рябова, А. де Лазари. — М.: Новое литературное обозрение, 2012


Игорь Сахновский. Острое чувство субботы
Сахновский — автор романа «Человек, который знал все», редкой современной русской книги, одновременно попавшей в список финалистов «Большой книги» и «Русского Букера» (это бы еще ладно) и удостоенной «Бронзовой улитки», домашней премии отечественного фэндома. У следующего романа, «Заговор ангелов», судьба сложилась менее удачно, но это не мешает (части) литературной общественности следить за новыми книгами Сахновского с неослабевающим интересом. «Острое чувство субботы» — любопытный жанровый эксперимент на грани художественной прозы и non-fiction. Перед нами сборник восьми рассказов, каждый из которых представляет собой историю от первого лица, в частности, имеет место исповедь жены аукциониста, который в 2004 году продал с молотка компанию «ЮКОС». Две истории из сборника можно прочесть в апрельском номере «Октября» за прошлый год.

Игорь Сахновский. Острое чувство субботы. — М.: АСТ, 2012


Ева Яниковски. Был бы я взрослым
«Был бы я взрослым» — классика, одно из известнейших произведений венгерской писательницы, отмеченное Немецкой детской литературной премией 1973 года, переведенное более чем на 35 языков мира — и вот, наконец, добравшееся до нас. Герой Яниковски — маленький мальчик, мечтающий о том, как он вырастет, — и вот тогда-то начнется настоящая жизнь: можно будет ходить по лужам, не мыть руки перед едой и не убирать игрушки. В сущности, это книга и для взрослых тоже — по крайней мере для тех, которые до сих пор не совсем поняли, для чего, собственно, им было взрослеть, если хождение по лужам и поедание мороженого большими порциями оказались занятиями менее привлекательными, чем когда-то казалось.

Ева Яниковски. Был бы я взрослым. — М.: КомпасГид, 2012
Перевод с венгерского Татьяны Воронкиной, иллюстрации Ласло Ребера