Тони Уилер: «Мы открывали людям двери – и понимали, как это для них важно»

Основатель Lonely Planet рассказывает СТАНИСЛАВУ ЛЬВОВСКОМУ о том, как начал писать путеводители, почему трудно работать во Вьетнаме и о роли, которую LP сыграла в судьбе эфиопского диктатора

Имена:  Тони Уилер

Lonely Planet, самая, пожалуй, знаменитая серия путеводителей для самостоятельных путешественников, доступна с конца мая на русском языке. Издательство ЭКСМО получило эксклюзивные права на ее выпуск в России.

Читать!

• 4 года с OPENSPACE.RU: Best of the Best
• Юровский об опере «Мастер и Маргарита»
• Заветные желания наших авторов и коллег
• Сергей Жадан. Ворошиловград
• Лена Катина: «Эти песни надо петь пожизненно»

Таким образом, для LP русский стал девятым языком — книги издательства уже выходят на французском, немецком, английском, итальянском, испанском, китайском, хинди и корейском. Первые три путеводителя — по Хорватии, Украине и Испании — уже появились в магазинах. Переведены они сравнительно неплохо — по крайней мере, при беглом осмотре не обнаруживается почти ничего, напоминающего памятное многим первое русское издание Rough Guide по Таиланду в исполнении АСТ (впрочем, «почти ничего» — не значит «ничего», над фразой «вкрадчивые интерьеры со стеклянными перегородками» придется долго медитировать). Тони Уилер, вместе с женой Морин основавший серию в начале семидесятых, посетил Москву и поговорил с корреспондентом OPENSPACE.RU о путеводителях, путешествиях, бизнесе и снова о путешествиях.


— Это же, наверное, не первый ваш приезд в Москву?

— Нет, ну что вы. Первый раз был давно, в семидесятые, когда еще был Советский Союз — и еще раз я был в Москве совсем недавно, четыре года назад.

— Я знаю, что Lonely Planet вам больше не принадлежит…

— Да, мы в прошлом году как раз завершили сделку (компания была продана Британской Вещательной Корпорации, BBC. — OS). Это было долгое дело, продажа заняла четыре года. Сначала мы продали 75 процентов, а последняя четверть перешла к BBC в прошлом году.

— Почему BBC решила издавать LP в России?

— Решение было принято недавно, но на самом деле разговоры об этом шли уже очень давно — в основном потому, что русские все больше и больше путешествуют по миру и теперь их можно встретить практически везде, раньше так не было. К тому же в последние несколько лет для граждан России сильно облегчилась визовая ситуация. Тянулось же все это так долго потому, что у нас огромное количество наименований — и, с одной стороны, невозможно издать одну книгу в одном издательстве, вторую в другом… Мы искали партнера, который готов заниматься Lonely Planet как комплексной издательской программой и принять на себя некие обязательства, а это не такое простое дело.

— Русский читатель не очень хорошо знаком с историй Lonely Planet. Притом, что пользуются вашими путеводителями многие. Я понимаю, что вы, вероятно, рассказывали эту историю сотни, если не тысячи раз, но все-таки — с чего все началось?

— Все началось в Лондоне, мы только поженились с Морин (Морин — жена Тони Уилера, сооснователь и совладелец Lonely Planet. — OS). Это был 1972 год, я как раз получил MBA — и мы решили, что надо отправляться путешествовать. Купили подержанную машину и поехали на Восток. Ехали, ехали и доехали таким образом до Афганистана, там продали машину и дальше путешествовали уже на своих двоих — и через некоторое время оказались в Австралии. Времена тогда были попроще, с британским паспортом можно было просто остаться в Австралии и работать. Мы собирались провести там три месяца, а потом вернуться домой. Но тут оказалось, что все постоянно нас расспрашивают: а как вы решились поехать? А как там вообще? А что вы делали? В общем, я сел и написал самую первую книгу Lonely Planet. Тут совпало несколько вещей — во-первых, поколение бэби-бумеров. Нас было много, мы много путешествовали и путешествовали дальше, чем наши родители, то есть вдруг оказалось, что множество молодых людей путешествуют по всему миру. В тот же момент начался бум на рынке авиаперевозок и путешествия сильно подешевели. И вот на фоне этого огромного спроса оказалось, что нужных путеводителей просто нет. И тогда мы стали их писать, один, второй, третий… То есть мы просто оказались в нужном месте в нужное время.

— Получается, что вы были последним поколением, которое побывало там, где никто еще не побывал. Потому что, в общем, Lonely Planet создала эту своеобразную номадическую культуру нового времени.

— Да, наверное, можно так сказать. Разумеется, мы были не единственными. То же самое происходило во Франции — там есть путеводитель «Le guide du routard», наши конкуренты, которые начинали в то же самое время, — и не просто в то же самое, а в том же месяце! «Moon travel» в Штатах, «Inside Guides» в Сингапуре — мы все начинали почти одновременно. Но тогда, после первого путешествия, мы, конечно, не думали о таких вещах. Просто самим нам очень не хватало информации. А можно ли ехать туда-то и туда-то? Там вообще дорога есть? И это справедливо не только относительно самой первой книги, в которой, кстати говоря, было всего 96 страниц, но и для нескольких последующих. Человек, который хотел поехать в какую-нибудь страну, не знал даже, есть ли с ней регулярное авиасообщение. «О! Туда, оказывается, летают самолеты! О! Там, оказывается, есть гостиницы!» Это сейчас все просто — идешь в интернет, проводишь там немного времени — и все понятно. Мы открывали людям двери — и понимали, как это важно, потому что уже на третьей книге, про Индию, мы столкнулись с тем, что читатели нам очень благодарны, — и нас от этого очень перло.

— То есть, ваше первое путешествие — это все-таки был не совсем «хипповский маршрут» (hippie trail). У вас уже была степень MBA…

— (Смеется.) Нет, не совсем. Хотя, знаете, если посмотреть на старые фотографии — мы тогда в такое одевались… Но нет, мы не были хиппи, хотя маршрут отчасти совпал. Я с благодарностью вспоминаю это путешествие — это было невероятно интересно, и это было настоящее путешествие в неизвестность.

— Вы были тогда в Иране и Афганистане?

— Да, Иран был совершенно невероятной страной — впрочем, почему был, в общем-то, и остается. И Афганистан начала семидесятых — волшебное, невероятное место — и если там когда-нибудь все уляжется, это будет один из самых популярных туристических маршрутов, я мало видел таких красивых стран. У меня есть книга, «Bad Lands», о таких местах — Афганистан, Бирма, Куба, Иран, Ирак, Северная Корея. Я там цитирую то, что американские военные говорят об Афганистане — и это поразительно, они как будто цитируют побывавших там русских и одновременно британцев, из прежних еще времен. Все то же самое, как будто ничего не поменялось за сто лет.

— Когда вы поняли, что LP превращается в большой бизнес?

— Ну, в те времена было не как сегодня — ты вкладываешь в бизнес сто тысяч, а через неделю он уже стоит миллион. С нами все было не так. Сначала, первые несколько лет, дела шли ни шатко ни валко, а потом процесс постепенно набрал скорость — это как снежный ком, он растет и движется все быстрее. Даже не первые несколько лет — десять, наверное. У нас был маленький офис, несколько сотрудников. Прибылей от каждой новой книги хватало на то, чтобы сделать следующую. Важнее нам было не то, сколько денег мы зарабатывали, а то, что мы делали нужное дело — и чувствовали это. Но потом издательство начало расти, становиться все больше все быстрее. Но понимаете — я люблю книги и путешествия гораздо больше, чем бизнес. И как-то постепенно вокруг меня образовались люди, которые — да, тоже любили путешествовать, но и управлять бизнесом им нравилось.