Тони Уилер: «Мы открывали людям двери – и понимали, как это для них важно»

Основатель Lonely Planet рассказывает СТАНИСЛАВУ ЛЬВОВСКОМУ о том, как начал писать путеводители, почему трудно работать во Вьетнаме и о роли, которую LP сыграла в судьбе эфиопского диктатора

Имена:  Тони Уилер

Lonely Planet, самая, пожалуй, знаменитая серия путеводителей для самостоятельных путешественников, доступна с конца мая на русском языке. Издательство ЭКСМО получило эксклюзивные права на ее выпуск в России.

Читать!

• 4 года с OPENSPACE.RU: Best of the Best
• Юровский об опере «Мастер и Маргарита»
• Заветные желания наших авторов и коллег
• Сергей Жадан. Ворошиловград
• Лена Катина: «Эти песни надо петь пожизненно»

Таким образом, для LP русский стал девятым языком — книги издательства уже выходят на французском, немецком, английском, итальянском, испанском, китайском, хинди и корейском. Первые три путеводителя — по Хорватии, Украине и Испании — уже появились в магазинах. Переведены они сравнительно неплохо — по крайней мере, при беглом осмотре не обнаруживается почти ничего, напоминающего памятное многим первое русское издание Rough Guide по Таиланду в исполнении АСТ (впрочем, «почти ничего» — не значит «ничего», над фразой «вкрадчивые интерьеры со стеклянными перегородками» придется долго медитировать). Тони Уилер, вместе с женой Морин основавший серию в начале семидесятых, посетил Москву и поговорил с корреспондентом OPENSPACE.RU о путеводителях, путешествиях, бизнесе и снова о путешествиях.


— Это же, наверное, не первый ваш приезд в Москву?

— Нет, ну что вы. Первый раз был давно, в семидесятые, когда еще был Советский Союз — и еще раз я был в Москве совсем недавно, четыре года назад.

— Я знаю, что Lonely Planet вам больше не принадлежит…

— Да, мы в прошлом году как раз завершили сделку (компания была продана Британской Вещательной Корпорации, BBC. — OS). Это было долгое дело, продажа заняла четыре года. Сначала мы продали 75 процентов, а последняя четверть перешла к BBC в прошлом году.

— Почему BBC решила издавать LP в России?

— Решение было принято недавно, но на самом деле разговоры об этом шли уже очень давно — в основном потому, что русские все больше и больше путешествуют по миру и теперь их можно встретить практически везде, раньше так не было. К тому же в последние несколько лет для граждан России сильно облегчилась визовая ситуация. Тянулось же все это так долго потому, что у нас огромное количество наименований — и, с одной стороны, невозможно издать одну книгу в одном издательстве, вторую в другом… Мы искали партнера, который готов заниматься Lonely Planet как комплексной издательской программой и принять на себя некие обязательства, а это не такое простое дело.

— Русский читатель не очень хорошо знаком с историй Lonely Planet. Притом, что пользуются вашими путеводителями многие. Я понимаю, что вы, вероятно, рассказывали эту историю сотни, если не тысячи раз, но все-таки — с чего все началось?

— Все началось в Лондоне, мы только поженились с Морин (Морин — жена Тони Уилера, сооснователь и совладелец Lonely Planet. — OS). Это был 1972 год, я как раз получил MBA — и мы решили, что надо отправляться путешествовать. Купили подержанную машину и поехали на Восток. Ехали, ехали и доехали таким образом до Афганистана, там продали машину и дальше путешествовали уже на своих двоих — и через некоторое время оказались в Австралии. Времена тогда были попроще, с британским паспортом можно было просто остаться в Австралии и работать. Мы собирались провести там три месяца, а потом вернуться домой. Но тут оказалось, что все постоянно нас расспрашивают: а как вы решились поехать? А как там вообще? А что вы делали? В общем, я сел и написал самую первую книгу Lonely Planet. Тут совпало несколько вещей — во-первых, поколение бэби-бумеров. Нас было много, мы много путешествовали и путешествовали дальше, чем наши родители, то есть вдруг оказалось, что множество молодых людей путешествуют по всему миру. В тот же момент начался бум на рынке авиаперевозок и путешествия сильно подешевели. И вот на фоне этого огромного спроса оказалось, что нужных путеводителей просто нет. И тогда мы стали их писать, один, второй, третий… То есть мы просто оказались в нужном месте в нужное время.

— Получается, что вы были последним поколением, которое побывало там, где никто еще не побывал. Потому что, в общем, Lonely Planet создала эту своеобразную номадическую культуру нового времени.

— Да, наверное, можно так сказать. Разумеется, мы были не единственными. То же самое происходило во Франции — там есть путеводитель «Le guide du routard», наши конкуренты, которые начинали в то же самое время, — и не просто в то же самое, а в том же месяце! «Moon travel» в Штатах, «Inside Guides» в Сингапуре — мы все начинали почти одновременно. Но тогда, после первого путешествия, мы, конечно, не думали о таких вещах. Просто самим нам очень не хватало информации. А можно ли ехать туда-то и туда-то? Там вообще дорога есть? И это справедливо не только относительно самой первой книги, в которой, кстати говоря, было всего 96 страниц, но и для нескольких последующих. Человек, который хотел поехать в какую-нибудь страну, не знал даже, есть ли с ней регулярное авиасообщение. «О! Туда, оказывается, летают самолеты! О! Там, оказывается, есть гостиницы!» Это сейчас все просто — идешь в интернет, проводишь там немного времени — и все понятно. Мы открывали людям двери — и понимали, как это важно, потому что уже на третьей книге, про Индию, мы столкнулись с тем, что читатели нам очень благодарны, — и нас от этого очень перло.

— То есть, ваше первое путешествие — это все-таки был не совсем «хипповский маршрут» (hippie trail). У вас уже была степень MBA…

— (Смеется.) Нет, не совсем. Хотя, знаете, если посмотреть на старые фотографии — мы тогда в такое одевались… Но нет, мы не были хиппи, хотя маршрут отчасти совпал. Я с благодарностью вспоминаю это путешествие — это было невероятно интересно, и это было настоящее путешествие в неизвестность.

— Вы были тогда в Иране и Афганистане?

— Да, Иран был совершенно невероятной страной — впрочем, почему был, в общем-то, и остается. И Афганистан начала семидесятых — волшебное, невероятное место — и если там когда-нибудь все уляжется, это будет один из самых популярных туристических маршрутов, я мало видел таких красивых стран. У меня есть книга, «Bad Lands», о таких местах — Афганистан, Бирма, Куба, Иран, Ирак, Северная Корея. Я там цитирую то, что американские военные говорят об Афганистане — и это поразительно, они как будто цитируют побывавших там русских и одновременно британцев, из прежних еще времен. Все то же самое, как будто ничего не поменялось за сто лет.

— Когда вы поняли, что LP превращается в большой бизнес?

— Ну, в те времена было не как сегодня — ты вкладываешь в бизнес сто тысяч, а через неделю он уже стоит миллион. С нами все было не так. Сначала, первые несколько лет, дела шли ни шатко ни валко, а потом процесс постепенно набрал скорость — это как снежный ком, он растет и движется все быстрее. Даже не первые несколько лет — десять, наверное. У нас был маленький офис, несколько сотрудников. Прибылей от каждой новой книги хватало на то, чтобы сделать следующую. Важнее нам было не то, сколько денег мы зарабатывали, а то, что мы делали нужное дело — и чувствовали это. Но потом издательство начало расти, становиться все больше все быстрее. Но понимаете — я люблю книги и путешествия гораздо больше, чем бизнес. И как-то постепенно вокруг меня образовались люди, которые — да, тоже любили путешествовать, но и управлять бизнесом им нравилось.

{-page-}

 

— Сейчас гораздо больше русских путешествует самостоятельно — я имею в виду больше, чем десять лет назад. При этом травелоги для нас все-таки остаются довольно маргинальным жанром. Что, по-вашему, нужно для того, чтобы стать хорошим travel writer?

— Во-первых, путешествовать. Хотеть путешествовать. Не бывает так, что вы приходите в редакцию журнала или в издательство и говорите: «А пошлите меня туда-то». Нет, сначала — путешествия. А во-вторых, вы знаете, как ни смешно — внимание к деталям и аккуратность. Я за свою жизнь встречал множество людей, которые знали языки, имели специальное образование, жили подолгу в той или иной стране… Но они же не в состоянии правильно записать телефонный номер! А это же колоссальная проблема для путеводителей. У нас был такой случай — представьте себе, маленький городок в Ирландии. Туда приходит автобус, один раз в день, в 11 вечера. А хостел там один. И вот, человек приезжает и начинает звонить в этот хостел. А номер неправильный, — и вместо этого он попадает на ни в чем неповинную пожилую леди, у которой каждый день в 11 вечера начинает звонить телефон. Мы ей в итоге выплатили компенсацию, оплатили смену номера, в общем, целая история. Всего один номер! Мы прозваниваем сейчас все телефонные номера, но смысл в том, что в нашем деле одна маленькая ошибка иногда стоит очень дорого.

— А как вы выбираете авторов?

— В прежние времена мы брали всех. Приходит человек и говорит: «Хочу писать». Мы отвечаем: «Давай, вперед». Иногда нам очень везло. Как-то один очень образованный, очень профессиональный специалист по Турции написал великолепный путеводитель для другого издательства, американского. Но тут как раз в Турции поменялась политическая ситуация, стало неспокойно, ехать туда больше никто не хотел — и издательство ему отказало. Он пришел к нам, мы издали путеводитель — и как раз к моменту его выхода в свет в Турции все стало прекрасно и туристы туда снова хлынули. Разумеется, бывали и проблемы, из которых самая частая — это отчаянные телеграммы от того или иного автора, что у него, мол, кончились деньги. Теперь это, конечно, все сложнее, конкурс большой, авторов тестируют…

— А есть какая-то политика, которой авторы должны придерживаться?

— Практически единственное, но совершенно железное правило — никогда ничего не принимать бесплатно и ни за что не брать денег. Они за все должны платить сами, это записано в контракте. В какой-то момент Вьетнам оказался на пике популярности, и мы сделали очередное издание путеводителя. И как только он вышел, нам стали звонить хозяева отелей с жалобами на то, что вот, они заплатили деньги, чтобы попасть в путеводитель, а их там нет. Понятно, что у нас нет такой практики. Мы звоним автору и говорим: «Послушай, ты сошел с ума? Ты же готовишь нам не первое издание. Объясни ради всего святого, с чего ты вдруг решил брать деньги?» Автор в полном шоке, ничего не знает. В общем, долго ли, коротко ли, выяснилось, что у него был вьетнамец-водитель. И вот, каждый раз, как они выезжали из отеля, он предъявлял хозяину счет: «Это вот за то, чтобы попасть в книгу». Вьетнам вообще проблемная страна. Вы если были в Юго-Восточной Азии, вы же, наверное, видели наши книги, размноженные на ксероксе? Так вот, продаются они там везде, но делают их во Вьетнаме. Когда мы делали первое издание, они вообще депортировали автора.

— Но вообще ваши книги политически вполне нейтральны, так ведь?

— Да. Бывают сложные сюжеты — как с Бирмой, когда встал вопрос, делаем ли мы вообще очередное издание после призыва Аун Сан Су Чжи к туристам бойкотировать страну. Но вообще мы стараемся держаться от политики более или менее в стороне. Когда мы управляли Lonely Planet, это не было, как бы сказать, политикой компании, но сейчас BBC следит за этим строже. Понимаете, при этом есть случаи, когда необходимо писать не слишком нейтральные вещи, просто потому, что турист должен понимать, что в разговоре с китайскими госслужащими нельзя называть Тайвань «Республикой Китай», например.

— Мне кажется, в том, что касается путеводителей, самое интересное — что мы не совсем понимаем, насколько путеводитель описывает то, что есть, а насколько — создает реальность. Появляется путеводитель, появляется массовый туризм — и это уже другая страна или другое место. Где граница между созданием и описанием?

— Это действительно очень сложно. Туризм меняет страну — и мы в каждом новом издании отражаем эти изменения. Тут, наверное, опять правильно обратиться к Вьетнаму. С момента выхода первого путеводителя в 1991-м страна изменилась до неузнаваемости. И мы, конечно, были одним из факторов, обусловивших эти перемены. Но по сравнению с ростом экономики в целом, рост туристической отрасли — это ничто. Я помню, как в 1990-м стоял посреди Ханоя, вертел головой и думал: «А хорошо бы вот тут было маленькое кафе, а вот тут ресторанчик, под деревом», — улицы-то почти парижские. И вот сегодня, если встать на той же улице — там все есть, и ресторанчик, и кафе, — но невозможно сойти с тротуара, — столько там мотобайков. И это не из-за туристов их столько, а просто экономика растет. Так повсюду. То, что произошло с Бали или Пхукетом — да, мы сыграли определенную роль, но не основную. Люди часто сокрушаются, что вот, мол, Lonely Planet выпустила книгу про Пхукет — он пропал. Выпустила книгу про Камбоджу — Камбоджа пропала. Так вот, мы сейчас выпускаем книгу про Афганистан — они что, скажут, что Афганистан теперь тоже пропал? Мне так не кажется.

— Скажите, а история про команду Джея Гарнера, возглавлявшего оккупационную администрацию в Ираке — что они составляли список исторических мест, которые нельзя бомбить, по вашему путеводителю — правда?

— (Смеется.) Нет, по-моему, это байка. Я, во всяком случае, не верю. Но есть другая история, про которую я точно знаю, что так и было. Дело было в Эфиопии, когда свергали режим Менгисту Хайле Мариама в 1991-м. Повстанцы уже контролировали практически всю страну, захватили множество танков — собственно, советских — и окружали Аддис-Абебу. С ними был британский журналист, который провел на фронте уже несколько месяцев. Как-то вечером один из полевых командиров — в порядке светской беседы — пожаловался ему, что сам был в Аддис-Абебе десять лет назад, большинство танкистов вообще там никогда не были, и как брать город в такой ситуации, не очень понятно. Карт там, разумеется, никаких нет. Журналист говорит: ну, не знаю, вот у меня есть старое издание Lonely Planet. А там да, такая фрагментарная карта, два десятка отелей, пятнадцать баров и десять ресторанов. Командир посмотрел и говорит — ну и нормально, подойдет. Они размножили эти страницы на ксероксе и раздали командирам танковых звеньев, чтобы те просто хотя бы приблизительно понимали, в какой стороне президентский дворец. Так что мы рассказываем вам, где поесть, что посмотреть и где остановиться, а еще изредка помогаем кому-нибудь свергнуть диктаторский режим.

— Ну и, наверное, последнее. Что бы вы сказали людям в России, которые хотят путешествовать самостоятельно, но не решаются?

— Первое — это гораздо проще, чем кажется. Знание языков почти не нужно. Практически всегда можно объясниться. Второе — путешествовать очень полезно. Вы получаете преимущество — и если ведете свой бизнес, и если на кого-то работаете. Просто потому, что вы видели больше, чем другие. Третье — мир гораздо безопаснее, чем кажется. Гораздо.​