Ирина Епифанова, ведущий редактор издательства «Астрель-СПб», ограничивается лаконичным: «Да нет у нас никаких особых требований к молодым авторам. Ну, или так: “Дорогие молодые авторы, присылайте текст, он сам все скажет за себя”». В редакции издательства «Рипол классик» нам сообщили, что ограничения есть, «моральные — мат, порнуха, чернуха — национальные дела. Проектной художественной литературы у нас не бывает. Автором должно двигать вдохновение, а не заказ».

Елена Широнина, директор по проектам издательства «РОСМЭН», специализирующегося по большей части на литературе для детей, говорит примерно то же: «Наш формат работы с новыми авторами таков, что формализованных требований нет. Мы думали об этом, но отказались от этой идеи, чтобы не сужать поле возможностей для авторов — и рассматриваем все». Однако она все же обозначает некоторые приоритеты: «Что касается возможности напечататься, то, пожалуй, проще всех это сделать поэту с короткими стихами, рассчитанными на совсем юных читателей. В прозе очень не хватает книг о современности, условно говоря, новых “Денискиных рассказов”. Основное ограничение, — впрочем, мягкое — для детских писателей на российском рынке оно состоит в том, что родители очень консервативны, предпочитают то, что им читали, когда они сами были детьми. Литературу, не вписывающуюся в эти традиционные представления о том, “как надо”, продавать гораздо труднее».

Широнина упоминает и еще один важный, а для многих главный издательский принцип. «Новому автору, пишущему фэнтези, — говорит она,— будет легче напечататься, если его книга предполагает серийность — или, по крайней мере, продолжение».

Тут мы переходим к книжным сериям, которые прежде выполняли скорее роль упаковки, — можно вспомнить, не имея в виду сравнение литературных достоинств, к примеру «Мир Волкодава» или проект «Фрам». Сегодня, надо сказать, количество поклонников сериального книгоиздания в средних и небольших издательствах несколько поуменьшилось, но еще не так давно из них можно было составить армию небольшого островного государства.

Однако большие издательства в смысле жанровой литературы ничего такого не думают, у них все нормально как раз с сериями. Просто они да, переходят уже от простой упаковки книг, близких по жанру (фэнтези) или даже по поджанру (романтическое фэнтези с элементами восточных единоборств), к сериям проектным, заранее придуманным. И вот тут как раз история с аппликациями и пайетками развернулась в полную силу.

Проектная серия позволяет сгладить экстремумы Крайнестана и обеспечить более стабильную (а может, и бóльшую в абсолютном выражении) прибыль. Что для этого нужно сделать? Взять успешный текст за модель, поверить сработавшую однажды или не однажды гармонию алгеброй четкой инструкции — и получить таким образом страховой полис с печатью на случай «опять двойки» или даже ядерной катастрофы.

Выползающие из издательского белкового бульона на неверную сушу первые инструкции иногда так хороши, что обеспечивают своим авторам неплохое паблисити — тем более что тексты часто выходят из-под пера редакторов или ридеров, обычно остающихся в тени. Наиболее известный такой текст, про серии издательства «Крылов», был написан редактором Василием Владимирским и произвел какое-то время назад ограниченный, но все же фурор. Практически все писатели — и многие читатели — ужасно возмутились формулировками вроде такой: «только один главный герой — в крайнем случае, с одним-двумя спутниками. Главный герой не погибает. Подругу героя могут убить, но не должны мучить и насиловать». Или такой: «крайне не приветствуются подробные описания, не имеющие решающего значения для сюжета (устройство скандинавского драккара, схема сборки-разборки пулемета “Максим”, структура сословного общества Древнего Рима и т.п.)».

Возмущение писателей было так велико, как если бы все они только и мечтали создать роман, в котором могли бы месяцами истязать подругу героя пулеметом «Максим» на тщательно описанном скандинавском драккаре, обширно при этом цитируя ей и бесчисленным второстепенным персонажам труды Теодора Моммзена. Так ведь нет же. Нет такого романа, хотя издатель на него, я полагаю, сыскался бы сравнительно быстро. Два-три человека и вам наверное пришли сейчас же на ум. Но, боюсь, как и у меня, все двое — small press.

Для любопытствующих — еще одна, не такая конкретная и менее задорная, но понятная инструкция издательства «Фантаверсум»: «В каждом произведении, которое отправляется в данную серию, в фокусе должно быть живое существо (выдуманное или реальное) и его особенности. Будут то драконы, коты, разумные энергетические сгустки или придуманные автором кудяблики — неважно. Требования к романам — выбранное существо должно быть сюжетообразующим, причем его свойства должны быть раскрыты максимально полно, включая биологические особенности. Рассказы могут быть и не привязаны жестко к биологии, но ключевая идея должна быть завязана на выбранную форму жизни».

Есть еще тексты в том же роде, но без прагматической задачи, — вроде статьи Марины Дробковой, часто в сочувственном тоне упоминаемой на форумах начинающих авторов. Дробкова (она же — Алексей Кирсанов) — внутренний рецензент (ридер) одного из крупных издательств и по совместительству тоже писатель. Тут рекомендации не по конкретному проекту, а в жанре «напутствие молодому бойцу»: «Это (“неформат”. — OS) нечто очень умное, которое заставляет читателя не просто думать, а читать книгу со словарем. Это нечто очень оригинальное — настолько оригинальное, что простому смертному не понятен смысл. Вообще. Это нечто нецензурное, и от стилистики хочется взвыть». Тут, с одной стороны, все понятно — действительно, кому понравится «умное, которое заставляет» — но с другой, текст этот приобретает особое звучание, когда узнаешь, что автор его, помимо прочего, пишет и стихи. В общем, если у Владимирского — внятный, что называется, бриф для технического работника, то тут перед нами крик души человека, оказавшегося не на своем месте, а точнее — не на своих местах.

Еще один редакторский документ, размножаемый желающими опубликоваться авторами, написан редактором Андреем Денисовым в период работы в издательстве «ОЛМА». Денисов дает совсем базовые ремесленные советы, остроумно объясняет на примерах, чем детектив отличается от криминального романа, а в конце пишет про сформулированные им правила, что, мол, их «можно и нужно нарушать, если они вступают в противоречие с вашим представлением о художественности текста».

Существует еще некоторое количество популярных и тиражируемых текстов, в том числе чисто технических («текст через два интервала, имя автора КРУПНЫМИ БУКВАМИ на титульном листе»), написанных уже не редакторами, а писателями — но эти уж совсем далеки от нашего предмета, в другой раз.

Под конец можно было бы, конечно, посетовать (и совершенно справедливо) на писателей, понижающих общий уровень; на Новикова, полагающего, что проблемы малых издательств исключительно в том, что «что их мало и они недостаточно профессионально работают»; на циничного Владимирского и его даже более циничных коллег. Но, вообще говоря, предпринятое в этом тексте небольшое расследование того, как издатель инстинктивно пытается превратить талебовский Крайнестан во что-нибудь менее пугающее и более ровное, демонстрирует нам вовсе не избыточность такого рода усилий, а скорее их недостаточность.

Русскую массовую жанровую литературу, в отличие от многих других массовых жанровых литератур, читать в основном невозможно — но не потому, что она как-то исключительно глупа или неприятна. Да нет, она такая же, как везде. Проблема в том, что она очень плохо сделана с чисто технической точки зрения. Логика Новикова, объясняющего, что «компетенция издателя и его профессионализм заключаются в том, чтобы браться за издание тех книг, которые ты можешь донести до своего читателя, и не браться за издание тех книг, которые не можешь донести до своего читателя», — понятна и вполне имеет право на существование. Но вот уже и Юлия Качалкина, ведущий редактор современной российской прозы в том же ЭКСМО, говорит, отвечая на вопросы редакции: «У нас нет исходного спроса на произведения. У нас предложение рождает спрос — почти всегда».

Хорошо, я думаю, сказалось бы на состоянии Отечества ужесточение со стороны издателей чисто ремесленных требований к авторам жанровой литературы, сопровождаемое минимальными усилиями в смысле профессионально-технического образования авторов — да хоть бы поначалу и выпуском инструкций в духе Владимирского. Хотя ими, конечно, не обойдешься, придется и учебники издавать, и школы creative writing организовывать. Но зато это позволит издательствам снизить интенсивность «ковровых бомбардировок» вместе с собственными издержками, поднять гонорары авторам, способным обучаться. И как-нибудь постепенно добиться того, чтобы книги хотя бы двух-трех из наиболее издаваемых авторов беллетристики было не стыдно взять в руки.

А то наблюдать ежевечерне за околицей российского книжного рынка драки кудябликов с лишенными разума энергетическими сгустками стенка на стенку — совершенно, я хочу сказать, невозможно. Потому что зрелище это подрывает мою веру в прогресс, человека и будущее нашей великой страны.