Умнее, чем кажутся

Для того чтобы индустрия книжек-картонок в России вышла из комы, родителям придется признать, что даже совсем маленькому ребенку не все равно, что пролистывать

Имена:  Дарья Герасимова · Ир Сен На · Линли Додд · Лоис Элерт · Лорен Миллс · Масару Ибука · Наталья Коломбо · Роб Скоттон · Сара Джиллингем · Сара Фанелли · Элисон Джей · Эрик Карл

Не является новостью факт, что единственный сегмент книжного рынка, демонстрирующий в последние годы устойчивый рост, — это детская литература.

Кажется, такого разнообразия и великолепия детских книг мы не наблюдали никогда. Произведения авторов с мировым именем появляются у нас через два года — а не через двадцать лет — после выхода в Европе; вырастающие как грибы малые детские издательства переиздают классиков, занимаются самой актуальной проблемной литературой, печатают детские журналы, открытки etc. Если дело пойдет такими темпами, через несколько лет, возможно, все свободные ниши окажутся заняты. Однако велика вероятность, что последним «белым пятном» отечественного детского книгоиздания останутся книги для малышей (книжки-картонки — boardbook).

Это и неудивительно: книга для двухлетнего ребенка — продукт довольно сомнительный. Далеко не всегда в таком возрасте малыш хочет, чтобы ему читали, а полученная книжка может надоесть очень быстро. К тому же маленькому ребенку совершенно все равно, хороша ли предлагаемая ему книга, и даже более того — книга ли в его руках, рекламный буклет или кастрюля. С рождения он видит только то, что движется в его зрительном поле, поэтому самый яркий, желанный и выбираемый «предмет» в этом возрасте — мама. Не говоря уж о том, что книга далеко не сразу становится образом, но долгое время остается объектом, с которым непременно нужно вступить во взаимодействие: погрызть, порвать — словом, испортить.

Это лишь первая очередь железобетонных аргументов в пользу того, что книги для малышей — вещь фактически бесполезная. Понятно, что при таком отношении потребителей только гиперсознательный издатель станет поставлять на полки качественный продукт. Все остальные расслабятся и завалят детей «Кошечками Сонечками» (далеко не худший, надо сказать, образец). Приводить здесь контраргументы, вспоминать Масару Ибуку, Монтессори и Домана-Маниченко не имеет смысла. В этом обзоре мы обращаемся к тем, кто не верит в бесполезность книг для малышей и кому интересно, как обстоят дела с книжкой-картонкой в Европе, Америке и России.

Во-первых, поразительным образом, гиперсознательные издатели в России все-таки есть, а следовательно, есть и хорошие книжки-картонки, пусть и в очень ограниченном количестве. Книги эти делятся на два типа: переводная классика (здесь безусловным лидером является «Розовый жираф») и «безымянные» книжки-картинки развивающего характера (этот жанр хорошо удается «Клеверу»). Причем если издания переводной классики можно пересчитать по пальцам, то с развивающими все обстоит сложнее.

Здесь надо оговориться, что речь не идет о раннем развитии, противники и сторонники которого столь яростны и беспощадны, что мы вообще постараемся обойти эту тему, дабы не спровоцировать, не дай бог, очередной «холивар». Мы говорим про развитие «нормальное», когда родителям просто нравится открывать для своего ребенка что-то новое и интересное и когда они, соответственно, озабочены тем, как делать это наиболее «продуктивным» способом.

Так вот, с «продуктивными способами» у отечественного родителя как раз таки большие проблемы. Дело в том, что всевозможных «развивалок» более чем достаточно: в «Лабиринте» по запросу «Мои первые слова» имеется сто шестьдесят пять позиций. При этом подавляющее большинство книжек выглядит приблизительно так. Это, разумеется, неплохо, однако что такая книжка может развить — вопрос открытый: развитие какой угодно функции (будь то зрение, осязание, слух) происходит гораздо интенсивнее в случае комплексного воздействия (слух+зрение, слух+зрение+осязание), не говоря уже о когнитивных процессах, для которых разносторонняя подача информации является залогом успешного усвоения этой самой информации.

Именно поэтому самые первые, тряпичные книжки начинены пищалками, материалами разной фактуры и прочими полезными штуками. Именно поэтому детское развивающее телевидение в Европе и США строится по принципу представления объекта в десяти тысячах разных ракурсов: ребенку последовательно показывают кошку, рисунок кошки, плюшевую игрушку в виде кошки, следы, которые кошка оставляет (все это сопровождается, разумеется, кошачьим мурлыканьем, мяуканьем и шипением). Большинство же отечественных «развивающих» продуктов даже не пытаются эти базовые правила соблюдать. В лучшем случае на рынке можно встретить многочисленные вариации развивающих карточек Домана, выполненных в виде магнитов, кубиков, табличек, ну и собственно книжек, конечно. Поэтому всякая попытка сделать книгу «по науке» особенно ценна.

Самым интересным (а говоря по правде, фактически единственным, заслуживающим внимания) образцом развивающих книг является набор «Мои любимые животные» издательства «Клевер». Речь идет о четырех книгах, упакованных в одну шкатулку и максимально разносторонне рассказывающих ребенку о сельских, домашних, диких зверях и их детенышах. Каждый разворот непременно содержит кусочек «шкурки» описываемого животного, будь то кошка, пингвин или попугай (самой удивительной на ощупь оказывается свинья, чья шкурка изготовлена из эластичного пенополиуретана, что, конечно, является сознательной лестью животному); сведения об образе жизни и повадках животных («Детеныши панды рождаются розовыми, почти без шерсти и с крохотным хвостиком»; «Петух помогает курицам искать корм») и фотографию реального зверя. Таким образом, для максимально комплексного восприятия объекта не хватает лишь звукового сопровождения (это, несомненно, сильно бы повлияло на цену конечного продукта), которое издатели заменили описанием издаваемых животными звуков: «Леопард рычит, петух кукарекает».

Конечно, «Клевер» не изобретал велосипед: на Amazon.com в ассортименте представлены разнообразные On the Farm, My Favorite Animal Families и даже более тактильные Fuzzy Friends. Однако для отечественного рынка эта попытка осмысленно общаться с совсем маленьким ребенком на образовательные темы — первая.

Здесь также необходимо добавить, что, конечно, некоторые детские книги-развивалки просто не могут вместить в себя больше, чем в них уже есть: алфавит или цифры вряд ли стоит делать пищащими, пушистыми и шуршащими. Однако интересными такие «аскетичные» продукты назвать сложно: в большинстве своем это глянцевые уродцы, слепленные в иллюстраторе за два часа. Причина все та же: в России серьезные художники редко занимаются книгами для малышей, поскольку такой читатель вроде как и не может оценить их мастерство. Стоит ли говорить, что во внешнем мире дела обстоят иначе.

Самый замечательный пример того, какими могли бы быть алфавит, считалочки и карточки с первыми словами, — работы Элисон Джей, британской художницы, проиллюстрировавшей более двадцати книжек-картонок. Стиль Джей замечателен тем, что он фактически квинтэссенция того, что так хочется видеть в детских книгах, но чего почти никогда не встретишь в России: ее картины, с одной стороны, довольно просты (какой-нибудь слон, какой-нибудь жираф), но при этом в них всегда чувствуется индивидуальная оптика художницы. Это может выражаться в обаятельных символах и метафорах — Джей становится эдаким Йеркой для самых маленьких — или в нехарактерных пропорциях (герои Джей почти всегда толстые смешные существа на тонких ножках, но замечаешь это далеко не сразу). Чрезвычайно трогательно выглядят и трещинки), которыми покрыты иллюстрации, напоминающие старые фотографии или открытки начала прошлого века.

В другом ключе работает Лорен Миллс — американская художница и скульптор, удостоенная премии «Золотой воздушный змей» за лучшую книжку-картинку. Ее Elfabet композиционно вполне традиционен: на картинке собрано максимально возможное количество предметов, чьи названия начинаются на a, b, c, d и так далее. Однако то, насколько изящно они собраны вместе, выделяет Миллс на общем фоне. Все предметы вписаны в быт крошечных эльфов: эльф, на голове у которого cap, подогревает cake на candle, которая стоит в cup, на которой нарисованы cows, и под все это подстелена cloth, а рядом гуляет cat. Таким образом, помимо собственно алфавита, тут есть еще и загадка, увлекательная игра.

В России предлагается учить ребенка буквам либо по совсем уж унылым отечественным поделкам (есть, впрочем, «Та самая азбука Буратино», рассчитанная, правда, на детей постарше), либо по переводным азбукам — мягко говоря, тоже сомнительным. Лучшее, что можно сейчас предложить ребенку, — это украинская азбука, составленная Иваном Малковичем, проиллюстрированная Костем Лавро и изданная в ИД «А-ба-ба-га-ла-ма-га». Удивительно, но при таком звездном составе книга получилась всего лишь «не такая ужасная по сравнению со всем остальным». Прекрасное качество печати и очень колоритные, характерно украинские иллюстрации полностью теряются на фоне подобранных стихов:

        Прилетело к нам в село Эне-эне-эне-ло!
        Энелята с высоты приземлились на кусты,
        Ручками махали, всем пЛивет кричали.

Особый шарм всему этому придает тот факт, что «Энелята» (детеныши НЛО, если кто не понял) помещены в азбуку, где на букву «А» — ангел.

Впрочем, отсутствие достойных книг-развивалок кажется гораздо меньшей проблемой, чем чудовищная нехватка художественных книг для малышей. Известно, что в не такой уж далекой от нас Норвегии 80 процентов родителей читают своим детям не менее трех раз в неделю. Несложная арифметика приводит нас к мысли, что даже с учетом перечитывания любимых историй количество издаваемых детских книжек должно быть колоссальным, особенно книг для малышей. Ведь детские сказки — совсем короткие и прочитываются за вечер. Конечно, в смысле привычки к постоянному чтению нам до Норвегии далеко (см. российскую статистику все в той же статье), однако даже скромные потребности отечественного родителя никак не могут быть удовлетворены работой трех-четырех малых издательств.

И ужас даже не в том, что книг того же «Розового жирафа» нет и в ближайшее время, видимо, не будет в книжных магазинах, к примеру, Омска (если, конечно, до них не доберется «Лавочка детских книг», но и они «одни в поле»). И не в том, что районный книжный магазин в Москве об этом издательстве даже не слышал. Самое обидное во всей этой истории то, что малое издательство по определению не может издать хоть сколько-нибудь репрезентативный фрагмент мировой классики boardbook: для этого нужны монстры вроде «Азбуки» и «Росмэна», которым это, увы, неинтересно.

В результате из восьмидесяти книг Эрика Карла (пожалуй, самого известного автора и художника для малышей) стараниями «Жирафа» издано пять, из тридцати книг Линли Додд (на ее книжках выросло уже два поколения детей в Новой Зеландии и во всем мире) — две («Розовым жирафом» опять же), а самая популярная серия Роба Скоттона о коте Сплате в России вообще не представлена (представлены лишь две книги о Расселе, впрочем, прекрасные). Можно еще добавить, что к «Розовому жирафу» в его благородном безнадежном деле иногда присоединяются, издавая по одной-две книги для малышей, «Клевер» (выпустивший «Живую книгу» Эрве Тулле) и «КомпасГид» (издавший внушительную подборку Ану Штонер). Однако большая часть авторов остается просто за бортом, — и понять, как все эти книги взаимосвязаны, какова традиция книжки-картонки, становится невозможно.

Самый характерный пример — все тот же Эрик Карл, чья «Голодная гусеница» выглядит для русского глаза совершенно революционно, благодаря тому, что исполнена она в технике коллажа из раскрашенной папиросной бумаги. При этом надо понимать, что «Гусеница» впервые была издана в 1969 году, на ней выросло уже не одно поколение художников, которые разрабатывали приемы Карла, развивали технику коллажа и традицию игровой, интерактивной книги. Так, например, похожие коллажи, чуть более «плотные» и объемные, можно встретить у Лоис Элерт, а прорезные иллюстрации — у Сары Джиллингем и Сары Фанелли.

То же самое происходит и с более традиционными иллюстраторами, и если о похождениях кота Сплата мы знаем хотя бы потому, что в России выходили другие книги Скоттона, то о другой, не менее привлекательной кошке по имени Кошка (Mog) авторства Джудит Керр, отечественный читатель вообще ничего не знает. А ведь это такая же классика мировой литературы, как и Карл: в 2002 году, когда вышла последняя книга о Мог, в которой кошка умирает, «Гардиан» даже опубликовала некролог, назвав Мог «самой знаменитой кошкой своего поколения».

Разумеется, рассчитывать на появление у нас книг талантливых молодых иллюстраторов в такой ситуации не приходится. Из того, что мы теряем, стоит особо выделить работы Натальи Коломбо и Ир Сен На. Лауреаты и номинанты многочисленных премий, эти авторы являются олицетворением современной книжки-картонки: их истории точны и лаконичны, а рисунки не перегружены метафорами и символами. Это тот вариант детских иллюстраций, когда авторский голос проявляется не в усложнении техники или месседжа, а в цветовом или композиционном решении (и в выборе тем для разговора с читателем), что неизменно привлекает ребенка, увидевшего вдруг что-то понятное, но вместе с тем и совершенно новое.

Казалось бы, что может быть проще, чем история несбывшейся дружбы Мистера Утки и Мистера Кролика? Или рассказ о том, как, где и в каких позах засыпают разные представители животного мира? Однако в России подобных книг очень и очень мало. Заметнее всего в этом смысле деятельность Дарьи Герасимовой, иллюстрировавшей книги Георгиева, Сен-Сенькова и Сабитовой. Герасимова, работающая в сложной технике, сочетающей рисунок и наклеенные на него кусочки ткани, создает очень теплое и уютное, действительно детское пространство, прекрасно сочетающееся с текстами (замечательно еще и то, что иллюстрирует Герасимова, как правило, книги сильных авторов).

В остальном складывается впечатление, что книги для малышей еще очень не скоро станут приоритетным направлением отечественных издателей. Кажется, впрочем, что проблема глубже, чем непонимание того, зачем маленькому ребенку качественная литература. Дело в том, что в России в принципе еще не сформировалась привычка воспринимать двухлетнего малыша как самостоятельного потребителя эстетических ценностей, даже шире — как самостоятельного участника какого бы то ни было события. Поход в музей или на выставку с ребенком в нашей стране, как правило, сопряжен с огромным количеством стрессов и никак не подразумевает удовольствие для ребенка. Тем более почти никто не ходит в музей специально, чтобы показать что-то маленькому ребенку в этом возрасте (два года назад на выставке тяжелой строительной техники в «Крокус Экспо» родители двухлетнего мальчика полчаса объясняли администрации, что они не подрядчики, а просто пришли показать сыну экскаваторы, которые тому очень нравятся). Приблизительно так же устроена и ситуация с детскими книгами: «Он (она) этого не поймет» — самый весомый довод в пользу того, что покупать книгу не стоит. Разнообразие делает вас, вашего ребенка и вашу жизнь лучше — довод этот, увы, для многих оказывается неубедительным. Между тем как только зрение ребенка наладилось в достаточной степени, чтобы рассмотреть тигра в вольере, актера на сцене или боярыню Морозову в Третьяковке, воспринимать его как существо с ограниченными способностями уже нельзя. Вряд ли двухлетке будет интересна история Никонианской реформы. Однако ни один человек в здравом уме не станет утверждать, что до конца понимает замысел того или иного художника, видит абсолютно все аллюзии и считывает все символы. Это не мешает нам воспринимать произведения искусства на том уровне, до которого мы дотягиваем. Тем не менее все отчего-то уверены в существовании некоего нижнего возрастного порога, который необходимо перешагнуть для похода в музей.

Отказ от этих предрассудков сулит много радостей: восприятие малыша как самостоятельного потребителя эстетических ценностей раскрывает потенциал многих художников, добавляет разнообразия в набор иллюстраторских стилей и направлений, формирует традицию сугубо «малышовой» иллюстрации. Однако эксперименты, подтверждающие, что детям уже в возрасте трех лет доступно чувство цветового ритма (например, монография «Природа детского рисунка» В.А. Силивона) и цветовой гармонии, у нас просто игнорируются. Более того, каждая методика раннего развития (не важно, какая у нее научная основа, сколько поколений успешно по ней воспитано и какие реальные результаты она дает), утверждающая, что количество приобретаемых нейронных связей прямо пропорционально количеству впечатлений, полученных ребенком в возрасте до трех лет, и что раннее эстетическое развитие делает жизнь ребенка приятней и интересней, — часто клеймится как бесовское учение: из ребенка-де, которого с рождения приучали к живописи и музыке, непременно вырастет истерик и неврастеник.

В общем, похоже, развитие индустрии книжек-картонок тормозится не столько издателями, сколько читателями — и с этим определенно пора что-то делать.