Снять фильм в Чили, эволюция человека, Дом ребенка №10, вина и позор, литература как таковая, сон кельта, пражское кладбище и смешливый гиппопотам
Имена:
Алан Филпс · Александр Марков · Андрей Бабиков · Габриэль Гарсиа Маркес · Джон Лагутски · Лаймен Фрэнк Баум · Марио Варгас Льоса · Мишель Уэльбек · Умберто Эко
Габриэль Гарсиа Маркес. Опасные приключения Мигеля Литтина в Чили
Чилийский документалист Мигель Литтин начал снимать в начале шестидесятых. Его «
Шакал из Науэльторо», о серии кровавых убийств в аграрных регионах тогдашнего Чили, считается одним из самых знаменитых документальных фильмов второй половины прошлого века. Сальвадор Альенде настолько высоко ценил Литтина, что, придя к власти, назначил его руководить национальным кинематографом. После переворота 1973 года Литтин был вынужден покинуть страну. Книга Габриэля Гарсиа Маркеса представляет собой документальный роман, беллетризованную историю. О том, как Литтин возвращается в Чили через десять лет под видом уругвайского бизнесмена, чтобы со своими французскими, нидерландскими и итальянскими коллегами снять фильм о жизни при Пиночете. История сама по себе вполне захватывающая, а под пером Маркеса она превращается в политический триллер. Выход книги в России демонстрирует, насколько на самом деле наши издатели ориентированы на американский рынок: в оригинале книга опубликована в 1986 году, а в прошлом издательство
New York Review of Books выпустило ее в серии
Classics — и вот результат, то есть русский перевод.
Габриэль Гарсиа Маркес. Опасные приключения Мигеля Литтина в Чили. — М.: АСТ, Астрель, Харвест, 2011
Перевод с испанского Марии Десятовой
Александр Марков. Эволюция человека
Фундаментальный, но предназначенный при этом для широкой публики труд Александра Маркова, автора прекрасной книги «Рождение сложности», выпущенной в прошлом году тем же издательством. Книги Маркова написаны не то чтобы совсем уж просто, интеллектуальное усилие здесь требуется, и заметное, однако и окупается оно сполна. Марков не полемизирует с креационизмом в открытую, справедливо полагая это занятие непродуктивным, однако аккуратно разъясняет те аспекты современной биологической науки, которые вызывают наибольшие проблемы понимания — в том числе потому, что не вяжутся с интуитивной логикой. У автора есть, кроме того, специальный полезный
сайт и
ЖЖ, в котором он, в частности,
предсказывает, что новая книга вызовет реакцию более бурную — тема антропогенеза традиционно больше волнует широкую публику, чем эволюция вообще. Книга еще до выхода в свет попала в
короткий список премии «Просветитель» этого года — и, если она эту самую премию в своей номинации не получит, будет, ей-богу, странно.
Александр Марков. Эволюция человека. Т. 1. Обезьяны, кости и гены. Т. 2. Обезьяны, нейроны и душа. — М.: Corpus, 2011
Мишель Уэльбек. Карта и территория
За этот роман, в заглавии которого стоит парафраз принципа НЛП «Карта не есть территория», писатель получил в прошлом году Гонкуровскую премию. Выход книги сопровождали обвинения в плагиате — вроде бы Уэльбек без больших изменений воспроизвел в ней фрагменты трех статей из «Википедии» (в том числе из статьи о комнатной мухе). Роман представляет собой сложно устроенную медитацию о том, как искусство соотносится с реальностью. Сложно — в данном случае вовсе не преувеличение. Так, главный герой книги, художник, уже в самом ее начале сообщает отцу, что хочет попросить писателя Мишеля Уэльбека написать текст для каталога его, героя, выставки. И да, Уэльбек вывел себя в своем же романе — в весьма ироническом, а отчасти даже и желчном тоне. Прием этот заставляет читателя постоянно гадать, каковы в романе пропорции реального и выдуманного. Критики говорят, что книга спокойнее и умнее предыдущих, хотя привычка Уэльбека эпатировать читателя никуда не делась. Любопытно также, что за нынешнюю осень по-русски выходит второй после Каннингема роман известного автора, посвященный (в известном смысле) современному искусству.
Мишель Уэльбек. Карта и территория. — М.: Corpus, 2011
Андрей Бабиков. Оранжерея
Андрей Бабиков известен более или менее широкому читателю как специалист по Набокову, редактор
русского издания «Лауры» и переводчик набоковского сценария «Лолиты». К русскому ученому-филологу по счастливой случайности попадает рукопись таинственного романа, забытая в нью-йоркской библиотеке. Заинтригованный этим произведением и судьбой его автора, он принимает решение подготовить роман к изданию. Так появляется на свет книга, состоящая из предисловия редактора, семи частей собственно текста, тетради стихов одного из его предполагаемых авторов (Бабиков пишет не только
прозу, но и
стихи) и переводы «иноязычных слов и выражений». Современная Москва, выдуманные Острова Каскада, исторические хроники и любовная история. Очень обаятельное чтение. Главы из романа были напечатаны в октябрьском номере «Звезды», но онлайн, увы, недоступны.
Андрей Бабиков. Оранжерея. — СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2012
Алан Филпс, Джон Лагутски. Дай мне шанс: История мальчика из Дома ребенка
Книгу эту прочел уже весь мир, и выход ее в нынешней России — событие. Правда, из заглавия куда-то делся номер дома ребенка, о котором, собственно, идет речь. В оригинале это документальное повествование, написанное его героем Джоном Лагутски (раньше его звали Ваней Пастуховым) и работавшим в Москве специальным корреспондентом
Daily Telegraph Аланом Филпсом, называлось
The Boy From Baby House 10. Ваню Пастухова, страдающего ДЦП, определили в тот самый Дом ребенка №10, предназначенный для детей с пороками умственного развития. Дальнейшее — история борьбы Сары и Алана Филпс за ребенка, которого им не давали усыновить и прятали в психиатрической больнице с невыносимыми условиями содержания. Пересказываю я сухо, но, вообще говоря, чтение это невыносимое и дающее полное представление о том, в какую именно систему попадают дети, которыми внезапно так озаботились в последние годы российские органы опеки. Заодно это, конечно, приговор нынешнему российскому обществу, которое готово поинтересоваться тем, что происходит в этой системе, только если на презентацию приедет Наталья Водянова (она написала к книге предисловие). Все, кто несет ответственность за эту историю — и за сотни других, с несчастливым концом, — в книге названы по именам. Еще немного подробностей о книге
в блоге Андрея Мальгина.
Алан Филпс, Джон Лагутски. Дай мне шанс: История мальчика из Дома ребенка. Предисловие Н. Водяновой. — М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2012
Перевод с английского Л. Володарской
Марио Варгас Льоса. Сон кельта
Совсем свежий, 2010 года, роман прошлогоднего лауреата Нобелевской премии по литературе продолжает в сегодняшнем обзоре латиноамериканскую тему. «Сон кельта» — это мозаика воспоминаний, проходящих перед глазами героя, сидящего в камере смертников. В основу романа положена реальная история легендарного борца за независимость Ирландии Роджера Кейсмента
(Roger David Casement). Будучи британским консулом, он расследовал преступления бельгийской колониальной администрации в Конго и работорговлю в Перуанской амазонской компании. Впоследствии ушел со службы и принимал участие в движении за независимость Ирландии, за что и был арестован, а потом и казнен. «Кейсмент провел последние дни в полной изоляции, оставленный друзьями и соратниками, возмущенными его сговором с немцами и гомосексуальными связями, о которых стало известно из его дневника — то ли подлинного, то ли сфальсифицированного», — говорит издательская аннотация. «Сон кельта» — беллетризованная документальная биография; предсказать книге большой успех у русского читателя не берусь, но чтение это, несомненно, важное.
Марио Варгас Льоса. Сон кельта. — М.: Иностранка, Азбука-Аттикус, 2012
Перевод с испанского А. Богдановского
Вина и позор в контексте становления современных европейских государств
Как и все издания Европейского университета в Санкт-Петербурге, это не совсем легкое чтение. Составила сборник М.Г. Муравьева, научный сотрудник Хельсинкского коллегиума научных исследований Университета Хельсинки; доцент кафедры теории права и гражданско-правового образования юридического факультета РГПУ им. А.И. Герцена. Дальше я лучше процитирую издательскую аннотацию: «Книга посвящена анализу категорий вины и позора, до сих пор мало изучавшихся, но широко использовавшихся при описании исторического процесса. Их изучение предстает исключительно важным в контексте развития европейских государств в Новое время и диверсификации системы социальных отношений в рамках современных подходов к государственности. Категории позора и вины маркируют определение границ между приемлемым и неприемлемым поведением в обществе и обеспечивают комплекс идей, с помощью которых современные государства регулируют поведение индивидуумов. Таким образом, исследование категорий вины и позора способствует дальнейшему изучению истории уголовного правосудия и истории права в более широком контексте социальной и культурной истории. Оно также помогает понять многие современные проблемы пенитенциарных практик, связанных с осознанием неэффективности применяемых наказаний, возвращения позорящих наказаний и идеи восстановительного правосудия». Кроме этого, вероятно, следует добавить, что тематический диапазон книги весьма широк — от статьи Ольги Солодянкиной «Вина и позор в понимании иностранных гувернеров и гувернанток и их русского окружения» до текста Бориса Колоницкого, посвященного делам по оскорблению членов императорской семьи.
Вина и позор в контексте становления современных европейских государств (XVI—XX вв.). — Под ред. М.Г. Муравьевой. — СПб.: Издательство Европейского университета, 2011
Жан-Филипп Жаккар. Литература как таковая. От Набокова к Пушкину: Избранные работы о русской словесности
Жан-Филипп Жаккар — швейцарский славист, заведующий кафедрой русского языка и литературы Женевского университета, один из первых в мире
специалистов по Даниилу Хармсу. В книге собраны статьи разных лет, посвященные творчеству Набокова, Шкловского, Хармса, Эрдмана и даже Пушкина. «Автореференциальная составляющая, органически присущая литературе, — главная тема нашей книги; мы хотим показать, что именно присутствие в произведении разговора о нем самом определяет, во-первых, степень новизны текста, во-вторых — степень его автономности. Как мы увидим, именно эта автономность помогает литературе выжить, несмотря на попытки извне подчинить ее каким-то требованиям, не важно, политического или эстетического толка», — пишет автор во вступительной статье.
Жан-Филипп Жаккар. Литература как таковая. От Набокова к Пушкину: Избранные работы о русской словесности. — М.: Новое литературное обозрение, 2011
Умберто Эко. Пражское кладбище
Перед нами шестой роман писателя. На этот раз Эко снова занят историей масонства и исследованием природы теорий заговора (купно с историей объединения Италии), однако основной предмет, занимающий писателя а этот раз, — антисемитизм. Главный герой романа капитан Симонини специализируется на изготовлении фальшивок для спецслужб половины тогдашних европейских стран, однако самую знаменитую свою фальшивку, а именно «Протоколы сионских мудрецов», он изготавливает, так сказать, по велению сердца. Сам Эко объясняет, что «Девятнадцатый век оказался богат на события в той или иной степени чудовищные и загадочные — тут так и не разрешенная загадка смерти (итальянского писателя и публициста) Ипполито Ньево, и подделка "Протоколов сионских мудрецов", вдохновивших Гитлера на уничтожение евреев, и дело Дрейфуса, и бесконечные интриги, которые плели тайные полиции самых разных стран, и масонские секты, и иезуитские заговоры, и прочие события, которые показались бы достойными романа с продолжением, когда бы они не подтверждались подлинными документами». Роман ругают, с одной стороны, рецензент консервативной
L’Osservatore Romano, а с другой — главный раввин Рима. Публика не соглашается: только с октября по декабрь 2010 года проданы миллионы экземпляров.
Умберто Эко. Пражское кладбище. — М.: Corpus, 2011
Перевод с итальянского Е. Костюкович
Лаймен Фрэнк Баум. Смешливый гиппопотам: американские волшебные сказки
Американский сказочник Лаймен Фрэнк Баум (1856—1919) известен нам как придумавший волшебную Страну Оз. Однако этим дело не ограничивается. Впервые на русском языке в издательстве «Текст» выходят его волшебные сказки. Одна — про девочку, которой удалось справиться сразу с тремя разбойниками. Другая — про стеклянную собаку, которая умела лаять и отгоняла от дома грабителей. Третья — с волшебной книжкой, полной оживающих картинок. Четвертая — о собственно смешливом гиппопотаме. И это не говоря о других героях, среди которых, например, числится Удивительный Насос.
Лаймен Фрэнк Баум. Смешливый гиппопотам: американские волшебные сказки. — М.: Текст, 2011
Перевод с английского Михаила Вирозуба
