Мишель Уэльбек. Человечество, стадия 2

Под маской холодного циничного интеллектуала и порнографа скрывается тонкая романтическая и в чем-то даже консервативная натура

Имена:  Мишель Уэльбек

​«Человечество, стадия 2» — второй авторский сборник эссе и других нехудожественных текстов Мишеля Уэльбека, выходящий на русском языке. Первый — «Мир как супермаркет» — вышел в 2004 году в издательстве Ad Marginem на пике популярности писателя в России. Значит ли это, что если тогда статьи Уэльбека годились для издательства, специализирующегося на бунтарях и альтернативной культуре, то к 2011 году его философия вполне годится для более широкого читателя, на которого ориентируется «Иностранка», раньше охотно печатавшая его романы, а сам Уэльбек окончательно закрепился в статусе современного классика французской литературы?

Если верить самому Уэльбеку, разграничение на беллетристику и нон-фикшн не имеет для него существенного значения. И он честно заявляет в предисловии, что для романа в принципе годится любой материал: «Теоретические размышления кажутся мне вполне достойным материалом для романа, не хуже любого другого, и даже лучше многих других. То же самое относится и к дискуссиям, и к интервью, и к диспутам… И с еще большей очевидностью — к литературной, художественной или музыкальной критике. Вообще говоря, все это должно было бы стать той единственной книгой, которую мы писали бы до смертного часа».

Собственно содержание сборника и составляют интервью, художественная и литературная критика, предисловия к книгам и даже одна словарная статья в энциклопедии рок-музыки. Тексты расположены в хронологической последовательности: от уже известного эссе «Жак Превер — мудак» (1992) — эдакой суммы против оптимизма, обильно уснащенной руганью в адрес поэтического реализма и Превера лично (кстати, в предыдущей редакции перевода название статьи звучало более миролюбиво, и Превер был назван всего лишь идиотом), до «Срезов почты» (2008), в котором такой же беспощадной критике подвергается Роб-Грийе и его писательский метод, остроумно сравниваемый Уэльбеком с методом наблюдения за срезом почвы в агрономии. Вообще, одна из главных особенностей Уэльбека-философа и морализатора — это склонность использовать свои познания в области математики и технических наук для создания более определенной и значительной картины происходящего с нашим миром. А стремление к обобщению позволяет использовать любой повод, будь то творчество какого-либо писателя, фильм («“Мираж”. Фильм Жан-Клода Гиге»), биография музыканта («Нил Янг»), конкретное судебное разбирательство («К вопросу о педофилии») или введение единой европейской валюты («Город Кале, департамент Па-де-Кале»). Таким образом, для автора (а значит, как он, очевидно, рассчитывает, и для читателя) тексты не теряют актуальности, будь написаны они в начале 1990-х или в конце 2000-х, представляют ли собой рассуждение об архитектуре как виде искусства или заметку о фильме. Ведь главное в них — это не повод, а мысли по поводу, отчасти знакомые нам по его романам и стихам.

Разница заключается в том, что здесь Уэльбек не скован беллетристическими условностями. Его размышления выдержаны в жанре прямого профетического высказывания, вообще свойственного философам, пишущим свою главную книгу — будь то манифест, то есть первое и яркое изложение учения, или многотомное описание принципов. Не отвлекаясь на сюжет, но прибегая тем не менее к гиперболе художественного высказывания, Уэльбек рисует мрачную картину. Это, однако, пессимизм с романтическим лицом и, как ни странно, с надеждой на лучшее.

Статья, давшая название сборнику, была написана как послесловие к публикации провокационного «Манифеста ОПУМ» Валери Соланас — знаменитого феминистского призыва 1967 года к уничтожению мужчин как биологического вида и установлению нового миропорядка. И если первая часть этого радикального плана Уэльбеку все же не близка, то идее нового мира он отдает должное, трактуя призыв Соланас как желание «выстроить новую природу на основаниях, отвечающих нравственному закону, то есть утвердить всеобщее царство любви как его высшей точки». В своих собственных манифестационных заявлениях Уэльбек говорит о необходимости «решительно отвергнуть мир, такой, какой он есть»; преодолеть разобщенность, страдание и зло, на которых он основан; призывает признать существование добра и зла. Причем мировое зло, судя по всему, сводится к деньгам и эротической привлекательности как двум основным критериям иерархических построений в современном обществе (см. «Беседу с Жан-Ивом Жуанне и Кристофом Дюшатле» 1995 года). А вот еще одно описание мира без плохих вещей: «…я думаю о том, что бы мне хотелось убрать из этого мира: блох, хищных птиц, деньги и работу. Наверно, еще порнофильмы и веру в Бога… А самое важное, я не самец и не самка, я гермафродит» («Мне снится сон», 2000).Чем не феминистская программа?

И все же настоящее человечества занимает Уэльбека гораздо больше, чем его будущее, поскольку именно настоящее представляет собой неисчерпаемый источник все новых остроумных метафор, неожиданных сравнений и диагнозов. Уэльбековское определение «мира как супермаркета» легко встраивается в ряд социологических интерпретаций, целью которых было, говоря словами Ортеги-и-Гассета, «угадать недуг нашего времени, нашей сегодняшней жизни». На протяжении XX века определения недуга менялись: от «восстания масс» до «общества спектакля», «риска» и «потребления», но обвинения в безнравственности и аморальности никуда не девались. В этом смысле Уэльбек не оригинален, а, напротив, подчеркнуто старомоден. Он не стесняется лирических высказываний («Природа учит нас, что красота — это реванш, взятый у разума»), верит в любовь и доброту, сожалеет об утрате искренности и о том, что все теперь пропускается через «фильтр юмора», убивающий эмоцию, — то есть автор совершенно чужд постмодернистской иронии, видит в ней врага искусства и общества.

Короче говоря, под маской холодного циничного интеллектуала, «Карла Маркса секса» и порнографа скрывается тонкая романтическая натура, находящаяся «на пороге паники» (см. «На пороге паники», 1992). Поэтому появившаяся некоторое время назад новость о том, что Уэльбек пропал, могла навести на мысль не только о несчастном случае, но и о более таинственном происшествии, например одиноком побеге на необитаемый остров.

Но ничего такого не произошло.


Мишель Уэльбек. Человечество, стадия 2. — М.: Иностранка, 2011
Перевод с французского Нины Кулиш и Ирины Стаф