Оцените материал

Просмотров: 8049

Вадим Месяц. Норумбега: головы предков

Данила Давыдов · 23/06/2011
Неизведанное пространство становится метафорой не только поэтического высказывания Месяца, но более широкого проекта, из которого в книге представлены лишь фрагменты

Имена:  Вадим Месяц

©  Тимофей Яржомбек

Вадим Месяц. Норумбега: головы предков
Книга Вадима Месяца — поэта, прозаика, перформера, организатора издательства «Русский Гулливер» и других проектов — оставляет парадоксальное впечатление. С одной стороны, будучи выпущенной в поэтической серии, она в значительной, превышающей половину объема части состоит из текстов прозаических (отчасти это эссе, отчасти — своеобразные «квазиисследования»). С другой стороны, Месяц не то что не скрывает метода своего письма, но постоянно говорит о нем или о самой сути проекта «Норумбега». К тому же автокомментариями и программными высказываниями наполнена и вышедшая в пандан к рассматриваемому тому книга интервью и эссе Месяца «Поэзия действия: Опыт преодоления литературы» (М.: Центр современной литературы, 2011). Меж тем, делая выводы из проговоренных самим Месяцем концепций, то и дело впадаешь в разнообразные интерпретационные банальности и пошлости.

Банальности и пошлости эти — шаманизм, трансовое состоянии сознания, неотрадиционализм, синкретизм, архаика, эпос (или «новый эпос»), почвенный авангард, архетипы — действительно имеют к «Норумбеге» самое непосредственное отношение, но вовсе не исчерпывают содержащихся там смыслов и при этом уводят от понимания сути высказывания Месяца. Необходимо искать какие-то более тонкие механизмы понимания.

Загадочное название книги объясняется автором так: «На карте Меркатора (XVI век) Норумбега обозначена в районе Новой Англии, упоминания о ней есть в “Потерянном рае” Мильтона, в книге о несуществующих открытиях сэра Рамсея. Тур Хейердал называл ее “Норвежским домом”, предполагая, что территория была освоена чуть ли не с благословения Римского Папы задолго до Колумба. По другим источникам — название индейское, абенакское и означает “обилие водопадов”. В этом томе эпоса “Норумбега” — всего лишь неизведанная Северная земля, отсталая часть Старого света, избежавшая римского просвещения».

Это неизведанное пространство, неомифологическая страна становится метафорой не только собственно поэтического высказывания Месяца, но весьма масштабного проекта, из которого в настоящем томе представлены лишь фрагменты. Попытка трансформировать опыт столкновения воображаемого прошлого с еще более воображаемым, не утопическим даже, но принципиально неосуществимым будущим в структурно неоднородный эпос порождает сквозные сюжеты. Такова, к примеру, линия героя-пророка, протагониста этого эпоса — Хельвига. В своем мифологическом становлении Хельвиг оказывается важнейшим персонажем поэзии Месяца; фрагменты объединяются в своего рода дискретный «роман воспитания», насколько этот термин новой словесности применим к выстраиваемой Месяцем неоархаике: «…В последнем кургане / был найден наш первый царь, / в ладье обгорелой / стоял вожделенный ларь, / в нем государев пояс с остатком тепла. / Мы сделали всё, / чтобы ты родила. // Это наша земля, / и на этой промерзлой земле / мы охватили два мира / в священной петле. / Мешались ржаная мука и сырая зола. / Мы сделали всё, / чтобы ты родила…» («Рождение Хельвига»). Но в то же время Хельвиг и мессия неведомой, несуществующей веры, сращивающей воедино язычество, буддизм, христианство, возникающий в апокрифе Месяца «Сведения о северном Будде Хельвиге и его Норумбеге небесной».

Читать текст полностью

 

 

 

 

 

Все новости ›