Автобиографический роман одного из самых радикальных фигурантов современной французской литературы дает читателю ключ ко всему корпусу его текстов
Имена:
Пьер Гийота
© Павел Пахомов
«Воспитание» — шестая книга французского писателя Пьера Гийота, переведенная на русский язык. Тем не менее именно она способна открыть автора радикальных романов «Могила для 500 000 солдат» и «Эдем, Эдем, Эдем» с новой стороны и заодно дать ключ читателю, не готовому сразу заглянуть в глаза чудовищ, к герметичному корпусу его работ.
В своих самых известных романах Гийота выстраивает масштабные картины мира, охваченного войной всех против всех. Солдаты, рабы и проститутки сливаются у него в одну неразличимую массу, одержимую насилием. Литература XX века, кажется, не видала на своих страницах описания подобных зверств. Помимо предельного опыта, эти книги полны экспериментов с языком: после разбитой на песни эпической «Могилы для 500 000 солдат» он написал «Эдем», состоящий из одного нескончаемого предложения, а затем увлекся фонетическим письмом, приближающим его прозу к поэзии. Один язвительный литературный критик даже пошутил, что теперь произведениям Гийота понадобится перевод на французский. К нему прислушались: к переизданию «Проституции» прилагалось краткое содержание.
Для того чтобы понять, почему эти экспериментальные работы вызвали такое восхищение среди интеллектуалов (предисловие к «Эдему» Ролана Барта, восторженные отзывы Мишеля Фуко, «Могила…», поставленная в театре Антуаном Витезом, и моноспектакль по «Коме» в исполнении Патриса Шеро) и столь громкие общественные споры (на «Эдем…» был наложен цензурный запрет) на исходе революционных шестидесятых, сегодняшнему читателю, наверное, лучше всего обратиться именно к автобиографической прозе, посвященной становлению Гийота-писателя.
«Воспитание» — роман о детстве, а точнее, о первых четырнадцати годах жизни автора. Он сам во вступлении дает точнейшую характеристику своей книги: «Это рассказ о чувственном, эмоциональном, интеллектуальном и метафизическом воспитании ребенка, родившегося в начале Второй мировой войны, в деревне на юго-востоке Франции, в
старинной, католической, небогатой семье». Этот ребенок больше подмечает, глубже чувствует и обладает потрясающей памятью, позволяющей начать повествование буквально с первых шагов. Учитывая год рождения, 1940, речь идет о первых шагах на фоне Истории. «Воспитание» меньше всего походит на дежурные мемуары: Гийота, следуя своему замыслу, обходит вниманием многие события, в том числе и травматические. Его скорее интересует опыт последовательного познавания мира, хроника чувственных и интеллектуальных впечатлений.
Читать текст полностью
Впрочем, в книге много интереснейшей фактологии: документация бедной, но гордой жизни при режиме Виши, фиксация момента распада Французской империи, описание старомодной жизни в провинции. Не зря он выделяет курсивом слово «старинная», относящееся к его семье. Гийота педантично относится к рассказу о своих родных, посвящая отдельные отступления их персональным историям. В честь врача отца и деда в родной деревне Бург-Арженталь названы площадь и улица. Дядя — герой Сопротивления, основавший знаменитую газету «Франс Суар». В доме регулярно бывают знаменитые люди. Для Гийота чрезвычайно важна непрерывность этих встреч и процессов: как его деды за семейным столом спорили о деле Дрейфуса, так теперь родные полемизируют о генерале де Голле.
Гийота в фирменной перечислительной манере называет имена деятелей Сопротивления и политиков, посвящает отдельный абзац названиям всех соседних с Бург-Арженталь населенных пунктов, приводит подробные списки прочитанной им в детстве литературы. В его библиотеке соседствуют детские сказки, книги Альфреда де Виньи и, конечно же, Библия. Как рассказчик в «Поисках утраченного времени» Пруста взрослел вместе с героиней средневековых легенд Женевьевой Брабантской, так и маленький Пьер своим первым детским впечатлениям находит соответствия в образах Старого и Нового Завета. Это человек, неравнодушный к окружающему миру и интересующийся им во всех проявлениях. Сравнение с Прустом вполне естественно: «Воспитание» Гийота, выросшего на классических текстах и знающего их в совершенстве, так органично встраивается в линию классической французской прозы, как будто бы эта книга существовала уже многие годы. Конечно же, внимателен Гийота и к языку: предложения в романе то лаконично-функциональны, то превращаются в сильный речевой поток. Фраза может начаться с описания быта, переметнуться к окружающим людям, а затем завершиться самым неожиданным образом. Например, смертью Сталина, ведь История всегда именно так — резко, без предупреждения — врывается в повседневность.
Детство — время первых и самых главных вопросов. «Воспитание» написано в настоящем времени и посвящено этому детскому вопрошанию. Например, «Почему слабейшего всегда добивают?». Повествование разделено на эпизоды, следующие друг за другом в хронологическом порядке, но все продолжающие возвращаться к одному и тому же — к погибшему в концлагере нежному Юберу, державшему племянника — годовалого Гийота — в своих теплых руках. Подростком Гийота мечтал стать священником, но задавался все тем же проклятым вопросом: как может существовать Бог, если глаза Юбера «увидят чудовище и его псов, его дубины и удавки, его газы и клещи для зубов». Детство здесь — это и первое столкновение с человеческой жестокостью. Потрясение у него вызывает собака с переломанными ногами, обреченная на гибель из-за нежелания людей ее выходить. Не про нее ли он напишет в «Коме»: «Я всегда видел взгляд Бога даже во взгляде собаки»? Впрочем, в дальнейших его книгах собаки будут на равных с людьми разрывать человеческую плоть на части.
Метафизический опыт, приобретаемый по мере взросления и столкновения с окружающим миром, связан для автора с осознанием той самой Большой Истории, которую он увидит — через книги, гибель родных и детские впечатления — как «непрерывную череду порабощения и избавления». Еще на середине повествования закончится Вторая мировая, но за ней последуют новые бойни. В том числе и война в Алжире, в ходе которой вчерашние герои Сопротивления сами превратились в садистов и жестоких мучителей. В едва осознанном возрасте Гийота прочтет в Библии про избиение младенцев и сам прочувствует окружающую несправедливость, а повзрослев, отправится воевать в Алжир. Именно этому опыту он посвятит свою знаменитую «Могилу для 500 000 солдат». «Воспитание» же рассказывает о начале предстоящего перелома, произошедшего с чувствительным ребенком.
{-tsr-}Когда Каннский кинофестиваль попросил классика французской «новой волны» Жан-Люка Годара к наступлению нового века снять короткометражный фильм, тот вместо предполагавшегося торжественного ролика смонтировал сцены военных столкновений и пыток. Получившуюся картину он озаглавил «Происхождение XXI века». Вряд ли кого удивит, что эти изображения сопровождаются закадровым голосом Пьера Гийота, читающего собственные тексты.
Пьер Гийота. Воспитание. Тверь: Kolonna Publications, 2011
Перевод с французского В. Нугатова
За карикатуры с Путином у нас сажают, за "неверных ментов" дают сроки, а за вот такое почему-то не только не сажают, но и расписывают как нечто хорошее и имеющее отношение к литературе!
««...Ваши мальчики резвятся с вами в вашей постели, в доме пахнет ночным потом и молоком, ваш сын лежит между вами и вашей женой, его пижама расстегнулась; чернильный ветер задувает в окно; в тени под хрустальной лампой в изголовье кровати звенит будильник. Мальчик развязывает пояс пижамы, запускает руку между ляжек, вы кончиком пальца ласкаете его запястье, касаясь волос на лобке; его мать, ваша жена дрожащей рукой скользит по бедру своего сына, ее влагалище волнуется, набухает, приоткрывается; занавеска, намокшая от чернил, падает; вы оба наваливаетесь на мальчика, вы проникаете в него одновременно спереди и сзади, он стонет, откинув голову на подушку, вы спариваетесь на его теле, наполненном и опустошенном, на его нежном животе вы обнимаетесь, как в первые дни, ваше семя изливается на его пупок; его тело подпрыгивает, губы дрожат, в уголках губ проступают капельки крови, вы и ваша жена слизываете их, вы тянете его каждый в свою сторону; мокрая пижама смята, задрана до плеч, спущена до колен, ваши руки мнут его тело, ваши зубы кусают его; ваша жена, присев на корточки, проходит над ним, берет его за ноги, поднимает и разводит их, погружает голову и зубы между ляжек, словно в арбуз, сок которого стекает по щекам до мочек ушей, раздвигает ляжки и хрюкает, хрюкает, сопит и стонет» ["Эдем, Эдем, Эдем", Пьер Гийота]»
И ещё:
«"Я вынимаю моего мальчика из-под грузовика, ложусь на него и говорю:
- Ты мой раб, у меня есть для тебя медное кольцо, кнут, плевки, драгоценные взгляды и ласки, блевотина, известь и кровь.
Он обнимает мою шею теплыми руками, я слизываю с его щек горючие слезы, на его животе, под моим животом, плавится лавр.
- Я буду бить тебя, стегать кнутом; день и ночь ты будешь ходить голый, блестящий, влажный от спермы и слюны, ты будешь тереться теплым липким животом о холодный мрамор стойки бара, смеяться, сверкая зубами, упираясь локтями в цинк" [Пьер Гийота «Могила для 500 000 солдат»]»
А, забыл, и книжки сжечь :)
Вы дикарь.
Спасибо, что вы подобрали эти будоражащие фрагменты, выложенные в сети. Скажите, пожалуйста, а читали ли вы эти книги целиком? Ну, потому что Гийота уж точно не описывает, "как он мальчиков насилует, иногда до смерти". В упомянутых вами книгах действуют выдуманные персонажи на выдуманных пространствах (как у художников братьев Чепмен, которые хороши знакомы с его творчеством). Да и в моей рецензии идет речь о книге из автобиографического цикла Гийота, написанного строгим языком и чрезвычайно целомудренно рассказывающего о его детстве.
Не говоря уже о том, что во французской культуре Гийота - состоявшаяся фигура, к творчеству которого обращаются ведущие интеллектуалы (многие из них перечислены в моем тексте). Ну а процитированные вами отрывки вряд ли могут шокировать читателя, знакомого с текстами Маркиза де Сада или Жоржа Батая.
И самого Гийота очень сильно напрягали вплоть до суда аж в любвеобильной и свободной, либеральной почти ко всему Франции. И де Сад по сравнению с Гийотой это "Анжелика и король" для школьниц. И у Батая сцены такого порядка несут художественное начало.
Не говоря уж о прочих философских достижениях самого Батая. А вот у Гийота таких заслуг нету. На мой взгляд, это просто педераст-педофил, который под прикрытием визга "свободолюбивых" граждан пишет о "своих мальчиках", как он "их насилует вместе с женой" и прочем. Какая в этом художественная ценность?
Поверьте, я не просто "читал" многих маргинальных писателей, но читаю их постоянно, регулярно и многие произведения в числе любимых. Но такого бессмысленного убожества, такого беспощадного эксплуатирования "темы" (напомню, что почти все защищавшие Гийота либо сами гомосексуалисты либо всяческие "правозащитники", которым всё равно кого, лишь бы защищать) я не видел. По сути это книги педераста о педерастах для педерастов.
А "состоявшейся фигурой" можно назвать, например, Жиля де Рэ. Замучившего несколько сотен мальчиков примерно такими же способами, как это описано у Гийота. Да и много кого можно назвать "состоявшейся фигурой". Спесивцев, Муханкин, Тэд Банди, Гэйси, Джеффри Дамер, Пичушкин, мечтавший побить рекорд самого" Чикатило – все эти люди по вашим меркам "вполне состоялись" Из бесвестного грузчика в магазине Пичушкин превратился в звезду, он с гордостью об этом говорил.
15 минут славы и в лодку к Харону, да.
Так что довод о "состоятельности" не сильно впечатляет. Всегда нужно учитывать, в какой среде состоялся персонаж. Среду поклонников и защитников Гийота я описал выше.
Обратите внимание, кстати, что почти во всех сценах насилия у Гийота фигурируют именно мальчики. Не женщины, даже не девочки, а мальчики.
Между нами сейчас происходит достаточно глупый неймдроппинг, но, действительно, Гийота - не из тех людей, право на существование которых в культурном контексте нужно как-то отстаивать. И в последнюю очередь мне хочется это делать с собеседником, столь открыто демонстрирующим свою гомофобию.
В этом же разговоре о Гийота я пока на все свои вопросы о литературной ценности его книг получил лишь тот самый нейм-дроппинг и упрёки в гомофобии. И вы, к сожалению, далеко не одиноки в этом.
К слову говоря, я пару лет назад писал о Гийота, если интересно:
http://hans_zivers.livejournal.com/49913.html
Я уже не в первый раз пытаюсь добиться мало-мальски внятного ответа о литературной ценности Гийота и всегда одно и то же: его поклонники и (по)читатели кричат о расцветающей гомофобии и произносят, вот точь в точь как вы сейчас, словно железный довод имена тех, кто защищал Гийота. При этом имена по мнению произносящих сами по себе довод и как бы подтверждают истинность и ценность, и ни слова о самих текстах не произносится.
Ведь это так легко и благородно – наклеить ярлык гомофоба и всё, готово! Можно не отвечать на неудобные вопросы. Тем более что вряд ли знаешь на них ответ.
Вот там действительно высокая и стильная Литература, написано филигранно, приходится признать, и даже несмотря на тематику. И интересно хоть с исторической, хоть с литературной т.з.
А у Гийота дешёвая спекуляция на модной в посл. десятилетие теме виктимных изнасилованных мальчиков либо наоборот, он старательно (раз уж его защитили!) услаждает взор "активной" стороне процесса, в Америке на сленге их называют "Джонни" кажется. Пожилые лысеющие педофилы гомосексуальной направленности.
К литературе не имеющие никакого отношения.
P.S. и понимаю, что глупо, но вот это высказывание - "Обратите внимание, кстати, что почти во всех сценах насилия у Гийота фигурируют именно мальчики" - это неправда. отсылаю вас к одному из интервью Маруси Климовой, где автор подробно останавливался и на этом аспекте тоже (и вообще отвечал на все заданные вами вопросы).
Если вы потратили много времени и сил на эту статью – а я охотно в это верю, написано с воодушевлением, да и отыскать в книгах Гийота что-либо разумное-доброе-вечное даже за значительное количество времени это задача совсем не из лёгких, так что вам дополнительные аплодисменты. Но вас ведь наоборот должны обрадовать комментарии к вашей статье?
Во-первых с каждым комментарием она поднимается в списке комментируемых материалов, а во-вторых это ведь и есть задача статьи – привлечь внимание, вызвать отклик в душах читателей, разве нет? Чем же вы, собственно, недовольны?
Отклик вызвали, мнение об авторе получили, и не "фу, говно!", а вполне аргументированное. Это вы пока что ни на один вопрос не ответили или ответили максимально уклончиво, дескать "мальчики? неправда.." или "это так, потому что я так думаю"
Другое дело, что после приведённых цитат из книг рецензируемого автора ваша статья воспринимается несколько эм... по-другому. Особенно для тех, что видит это имя впервые и уже воодушевился – сейчас как куплю, как прочту, какой же прекрасный, видимо, автор! – и тут такие неудобные цитатки и совершенно неудобные вопросы к вдохновенному рецензенту.
Семиотик Ролан Барт на пару с философом Фуко предлагают нам восхититься Пьером Гийота, его «совершенно новым взглядом на язык». А вот как выглядит этот новый взгляд Гийота:
«язык слизывает с края жопы следы окровавленного дерьма».
(Пьер Гийота)
Хм. Действительно, совершенно новый взгляд на язык. Во всяком случае для многих читателей.
Да, ещё немного цитат из нашего сегодняшнего героя:
«- Мальчик, спящий голым на сухом песке скалы, под покровом ночи крысы чёрные бьются с крысами белыми на вязанках акации, я раздвигаю, прищипывая пальцами, губки твоего члена, я выплёвываю в него лавр, я закрываю нежные губки твоего члена, я возбуждаю его шариками янтаря, выкопанными в песке, я ощущаю, как поднимается сперма, как твердеет член, я прикладываю мои губы, омытые стыдом и мимолётным раскаянием, к приоткрытым губкам твоего мраморного члена и вдыхаю сперму и лавр»
Неправду, говорите, я сказал про мальчиков, да?
Там ещё много, 280 страниц таких радостей. И совсем маленьких мальчиков трахают, а подростков 12-14 лет обоих полов, и даже баранов трахают пастухи, вытирая опавшие концы о баранью же спутавшуюся шерсть.
Прекрасно же, не так ли? Что может быть новее, прогрессивнее и глубже в литературе? Теперь главное побольше говорить о "новаторстве", "instant classic" и прочие ласкающие ухо робкого читателя слова.
Кто же после такого захочет признать, что он недостаточно прогрессивный чтобы с наслаждением читать как детям рвут кищки? Кто после такого высокого штиля рецензента посмеет сказать, что баранов трахать негигиенично?
Не могу даже объяснить, что меня так насмешило.
Это ж хорошо, что наша беседа вызывает улыбку.
Включите первый канал и посмотрите пару минут "Новости". Если Вы настолько изнеженны в эмоциональном плане, что книги Гийота побуждают Вас к подобным высерам, то от телевизионных сюжетов вас схватит инфаркт.