Язык здесь определяет не только сознание, но и реальность, делая из конкретной географической местности под названием Ютландия неведомый фантастический Юлланд, который населяют жуткие разбойные опустившиеся азулянты, способные жить в одной комнате с трупом, только чтобы потянуть время и не возвращаться в лагерь.

Оцените материал

Просмотров: 11662

Андрей Иванов. Путешествие Ханумана на Лолланд

Татьяна Григорьева · 20/01/2011
Роман был начат на английском, причем особенном – «фонетическом» английском беженцев, а потом спустя несколько лет автор возобновил работу над ним – уже на русском

Имена:  Андрей Иванов

©  Тимофей Яржомбек

 

 

После удивительной истории с «Русским Букером» этого года мы решили все-таки написать о текстах, вошедших в короткий список премии, и попытаться понять, были ли у жюри альтернативы принятому решению, не устроившему примерно всех, — тем более что часть книг мы не успели отрецензировать по известным организационным причинам. Сегодня ТАТЬЯНА ГРИГОРЬЕВА размышляет о романе Андрея Иванова — на вкус редакции (но не рецензента), вполне достойном претенденте на лауреатство.


Книга «Путешествие Ханумана на Лолланд» вошла в этом году в шорт-лист премии «Русского Букера», а прошедшей весной другой роман Андрея Иванова, «Горсть праха» (в рукописи), получил второе место «Русской премии», вручаемой русскоязычным авторам, живущим за границей. У писателя стали охотно брать интервью, из которых можно узнать и о его литературных предпочтениях (в частности, он называет Селина, Жана Жене и Марусю Климову), и о том, что роман «Путешествие Ханумана на Лолланд» был начат на английском, причем особенном — «фонетическом» английском беженцев, а потом спустя несколько лет Иванов возобновил работу над ним — уже на русском языке.

Эта деталь важна для понимания особенностей языковой реальности произведения, которая целиком строится из речи рассказчика, бывшего таллинца, чьего настоящего имени никто не знает, потому что он его, как и свое «эстонское происхождение», скрывает, называя себя Евгением Сидоровым из Ялты. Как следствие — окружающие зовут его когда Женей, когда Йоганом, а когда Юджином. Попутчики и знакомые Юджина — это «азулянты», которые проводят дни и месяцы в «кэмпе» города Фарсетрупа на Юлланде, ожидая рассмотрения своего «кейса» и, при благоприятном исходе, получения «позитива». На всякий случай немного пояснений: «азулянт» (а чаще — «азюлант», от немецкого azyl) — человек, ожидающий или получивший статус беженца, то есть «позитив», а пока коротающий время в лагере где-то в Ютландии.

Казалось бы, обычный стилистический прием — речевая характеристика героя, находящегося в смешанной языковой эмигрантской среде и не более того. Но язык здесь в самом буквальном смысле определяет не только сознание, но и реальность, делая из конкретной географической местности под названием Ютландия неведомый фантастический Юлланд, который населяют жуткие разбойные опустившиеся азулянты, способные жить в одной комнате с трупом, только чтобы потянуть время и не возвращаться в лагерь; сломать ногу матери, чтобы таким образом избежать депортации. Они беспробудно пьют, курят гашиш, воруют и вообще существуют в каком-то параллельном призрачном слое, о котором, кажется, добропорядочный датчанин даже и не подозревает («Но боже мой, если б датчане могли хотя бы раз заглянуть в те сны, которые снились азулянту; если б они могли хотя бы раз услышать, как шумел поток сознания азулянта. Если б они могли понять, что это за турбулентная жуткая река; сколько в ней камней, сколько щебня, взвесей страха, как давит ил сплина… Если б датчане знали, как у азулянта болела голова, они бы им все простили, все, даже воровство»). Впору вспомнить «Путешествие в город мертвых» Тутуолы и специалиста по пальмовому вину, плутающего по потустороннему миру.

Читать текст полностью

Ссылки

 

 

 

 

 

Все новости ›