Представьте себе хреновые романы. Представьте, что все они написаны таким же фальшивым, однообразным, напыщенным стилем, как этот абзац – сплошные повелительные наклонения и позерские максимы.

Оцените материал

Просмотров: 19445

Чак Паланик. Пигмей

Виктор Сонькин · 09/12/2010
Чужой проникает в нашу среду, лелея коварные планы, но большое и светлое чувство… Ну и так далее: ничего неожиданного

Имена:  Чак Паланик

©  Евгений Тонконогий

Чак Паланик. Пигмей
Если бы сюжет романа «Пигмей» взял в разработку не Чак Паланик, а какой-нибудь уездный графоман или голливудский сценарист (а в последнее время все чаще кажется, что это одно и то же), из него бы вышел конвейерный боевик/мелодрама, пункт № 16 в сборнике кочующих сюжетов: Чужой проникает в нашу среду, лелея коварные планы, но большое и светлое чувство… Ну и так далее; не стану раскрывать всю интригу, но, поверьте, ничего неожиданного. В роли «нашей среды» выступает обычная у Паланика Америка среднего класса, в роли чужих – группа боевиков из неназванной тоталитарной страны, которые приехали в США по программе студенческого обмена. В их числе – главный герой-рассказчик, чье настоящее имя нам неизвестно (в отличие от имен его соратников); «Пигмеем» за особенности телосложения его называют уже в Америке.

Америка в «Пигмее» – пародийно американская, средний класс – пародийно средний, но и то и другое можно списать на особенности восприятия рассказчика. Его родное тоталитарное общество, в свою очередь, пародийно тоталитарное: в нем на военном параде бряцает оружие всех стран мира, от Украины до Ботсваны, а четырехлетних детей отнимают у родителей и упорными тренировками превращают в безупречные машины для диверсий и убийств. Безупречные, но не слишком: одна из вставных новелл про годы учения героя рассказывает о трагическом конце того агента, который во всем превосходил однокашников. Идеология этого государства – это выжимка всех тоталитарных идеологий XX века в том виде, в каком ее представляет себе американский обыватель. Недаром цитатник «Агента 67», как называет себя рассказчик, содержит афоризмы деятелей самого разного толка – коммунистического, фашистского, леваческого, анархистского.

Конструкция из утрированной, но реальной Америки и родины агентов, которая существует только в воображении автора, кажется игрой в литературные поддавки. Паланику не привыкать к таким конструкциям: в его романах менеджеры среднего звена наводят новый мировой порядок, а старинный детский стишок убивает тысячи младенцев по всей стране. У подобного построения есть структурный изъян: с одной стороны, описывается существующая реальность (та самая одно- и многоэтажная Америка), так что никаких дисциплинирующих рамок, о которых должен был бы задуматься писатель-фантаст, вроде бы ставить не надо; с другой стороны, есть и другая реальность, придуманная и фантасмагорическая, и эти две плоскости плохо монтируются друг с другом.

Семь лет назад критик журнала «Салон» Лора Миллер написала на роман «Дневник» злобную рецензию – такую злобную, что Паланик впервые за свою карьеру ответил на критику, причем самым неоригинальным образом, в духе «а ты сама-то что сочинила, дура озлобленная? Ничего? Ну так заткнись». Вот выдержка из тех соображений, которые так обидели писателя:

Читать текст полностью

 

 

 

 

 

Все новости ›