Возвращение Сэлинджера

Джерому Дэвиду Сэлинджеру удалось то, что мало кому удается: он прожил свою жизнь как хотел

Имена:  Джером Дэвид Сэлинджер

                                        
                                                                     На ваши поцелуи, о живые,
                                                                     Я ничего не возражу — впервые.

                                                                                              М. Цветаева

Умер Сэлинджер. А все так привыкли удивляться, что он до сих пор жив.

В последние полвека он редко напоминал о себе и практически никогда не делал этого добровольно. Знаменитый отшельник выползал из своей раковины лишь затем, чтобы судиться с издателями, биографами и прочей публикой, посягающей на его частную жизнь. И он всегда побеждал. Добился изъятия пиратского издания, куда были включены его ранние рассказы. Оформил авторские права на все свои письма, обескровив таким образом уже готовую биографию (а заодно и парочку последующих). Не допускал экранизаций и постановок своих произведений.

Последний раз Сэлинджер стал «новостным поводом» совсем недавно, когда потребовал запрета на публикацию сиквела к своему знаменитому роману «Над пропастью во ржи», написанного неким шведским литератором. Он заявил, что публикация нанесет ему «непоправимый ущерб». Его требование было удовлетворено.

Сэлинджер поселился в Корнише, уединенном уголке Нью-Гемпшира, в начале пятидесятых годов; с середины шестидесятых не издал ни одного произведения. Полное собрание сочинений американского классика легко умещается под одной обложкой. «Над пропастью во ржи», девять рассказов, пять повестей о семействе Глассов. Ну, и ранние рассказы, написанные для разных журналов, изъятые из обращения самим автором. Это не мешает Сэлинджеру оставаться одним из самых знаменитых и значительных писателей двадцатого века. Судьба романа «Над пропастью во ржи» — классическая история успеха, разыгранная как по нотам: его сначала отвергли (редакторы «Нью-Йоркера» не могли решить для себя, «сумасшедший этот Колфилд или нет») — потом напечатали огромными тиражами; считали вредным для молодежи — потом включили в школьную программу. Им зачитывались несколько поколений неуравновешенных подростков, его прижимал к груди убийца Джона Леннона.

Но самое большое влияние творчество Сэлинджера оказало на него самого. Он в точности выполнил жизненную программу Колфилда: «…построю себе на скопленные деньги хижину и буду там жить до конца жизни». Он взял в жены девушку, словно сошедшую со страниц рассказа «Голубой период де Домье-Смита»: «Я видел — вот она выходит мне навстречу, к высокой решетчатой ограде, робкая, прелестная девушка лет восемнадцати, еще не принявшая постриг». Он хотел назвать дочь Фиби. Но главным его героем стал Симор Гласс; дочь Сэлинджера Маргарет утверждает, что он никогда не переставал писать о семействе Глассов, что жизнь каждого из них была продумана им до мельчайших деталей, что в сейфах писателя хранятся неизданные рукописи, но он не имеет ни малейшего намерения издавать их при жизни. «Я пишу для собственного удовольствия и хочу, чтоб меня оставили в покое».

И вот теперь Сэлинджер умер. И читатели замерли в ожидании — правда ли, что он продолжал писать? Суждено ли нам прочитать нового Сэлинджера?

Мы этого пока не знаем. Но нам, безусловно, суждено прочитать письма, которые он так яростно защищал от посторонних взглядов, увидеть изощренные экранизации (а может быть, и мюзиклы), ознакомиться с многочисленными мемуарами, сиквелами, приквелами, фанфиком и всеми остальными побочными эффектами литературной славы. Сэлинджер возвращается к своим читателям — он больше не принадлежит себе.

Джерому Дэвиду Сэлинджеру удалось то, что мало кому удается: он прожил свою жизнь как хотел. Он умел постоять за себя. Он яростно защищал мир своего воображения от любых посягательств.

Сегодня этот странный и притягательный мир остался беззащитным. Можно только надеяться, что ему уже никто не сможет нанести непоправимый ущерб.

Ссылки

• Умер Сэлинджер, 28.01.2010