ПЕРЕЖИВАЕТ ЛИ РУССКОЕ КИНО РАСЦВЕТ?

Ответы экспертов записал ЯН ЛЕВЧЕНКО


ДАНИИЛ ДОНДУРЕЙ, главный редактор журнала «Искусство кино»

Не так давно я читал лекцию в одном из ведущих аналитических центров страны — одном из тех центров, которые ежедневно занимаются сложнейшими и острейшими вопросами внутренней политики. Там мое выступление было записано, расшифровано и без моего ведома размещено на анонимном блоге в «Живом Журнале». Моя встреча с сотрудниками аналитического центра предполагала предельную заостренность. Контекст научного семинара обязывает говорить прямо, жестко, без учета публичности. Вдобавок сама ситуация предполагала колоссальную конфиденциальность. В итоге эта неаккуратная публикация нарушила мою частную территорию и фактически обернулась провокацией. Что же такого я сказал? Ничего такого, что бы я уже не публиковал или, по крайней мере, не произносил (имеется в виду, среди прочего, речь на форуме «Российская киноиндустрия: анонс будущего», прошедшем в июне 2008 года. — OS). В самых разных своих выступлениях, в том числе публичных, я неоднократно говорил, что наше кинопроизводство находится в весьма тревожном состоянии. В своем докладе я приводил удручающие цифры, источник которых я по понятным причинам назвать не могу. Эти цифры свидетельствуют о колоссальных проблемах, которые сейчас переживает российская киноиндустрия. Я говорил о том, что наше представление о головокружительных успехах отечественного кино в прокате и его блестящих перспективах нуждается в существенной коррекции. Мне неприятен резонанс, который вызвало поведение тех, кто записал мое выступление, но я продолжаю настаивать, что в последнее время я не говорю ничего нового. И связано это с тем, что реальные данные о положении на нашем кинорынке мало кого интересуют.

Есть один человек, которым я бесконечно восхищаюсь. Это Армен Бадалян — программный директор сети кинотеатров «Пять звезд». Благодаря его личной самоотверженности граждане России имеют возможность смотреть лучшие фильмы мирового кино. Страна находится в невероятном культурном кризисе, даже в Москве не найти зрителей на те два-три выдающихся фильма, которые обычно появляются каждый год. И поэтому он — на свой страх и риск, часто в противовес экономическим интересам — ставит эти фильмы в маленькие залы сети. Хоть это не единственный случай, но примеры такого рода пока единичны. Напротив, кризис в русском кино имеет огромный, системный характер.


ИЛЬЯ ХРЖАНОВСКИЙ, режиссер

Ситуация в кино точно отражает ситуацию в стране. Все изменилось, и лично для меня это «все» изменилось скорее в лучшую сторону. Если пять лет назад было не очень реально найти деньги на достаточно сложную, не очевидно кассовую картину, то сейчас это в принципе возможно. Так что нынешняя ситуация мне кажется крайне благоприятной.

Как только у нас в стране окрепнет и превратится в норму цивилизованный процесс кинопроката, все само собой наладится. Я верю, что цивилизация рынка в России спровоцирует новый подъем кино. А случится это, когда подключится государство. Экономическое и правовое регулирование — дело государства. Ну и времени, конечно. Если сейчас в селах Средней полосы нет такого же ассортимента продуктов и лекарств, что в Нижней Саксонии, — это реальность. Надо исходить из нее и стараться обеспечить необходимым. А там уж, бог даст, и рост наметится.

Вообще, я считаю, что именно сейчас в России уникальная ситуация для развития кино. Я рад, что на последнем «Кинотавре» выиграл фильм Бакура Бакурадзе. Я его хорошо знаю, он мой однокурсник, очень радикально мыслящий человек. Как видите, его радикализм имеет успех. Когда я только начинал в 2000 году снимать фильм «4», кино казалось очень странным занятием. А сейчас кино — часть повседневной жизни. Есть чистая коммерция. А есть Дворцевой, младший Герман, Звягинцев, Гай Германика, Хлебников с Попогребским. Список можно продолжить, это не все. Разные, сильные индивидуальности, и я верю, что они снимают, что они хотят.


АРМЕН МЕДВЕДЕВ, президент фестиваля «Окно в Европу»

Главное изменение в кино за последнее десятилетие — это наращивание потока, того, что называют киноиндустрией. Лет 10—15 назад мы могли об этом только мечтать.

Мы думали, что как только появится поток, в нем тотчас же обнаружатся свои Тарковские и Муратовы. Но оказалось, этот сценарий не работает. Поток появился, появились новые имена, коммерческое кино выполняет свою простую, нужную работу. Но до сих пор ни просто интеллигенция, ни интеллектуалы не разобрались с тем, что, собственно, происходит с Россией. Каждый шаг страны во внутреннем и внешнем пространстве дарит нам сюрпризы, которые далеко не всегда приятны. И это все рождает растерянность, которая сдерживает прорастание настоящего искусства в кинематограф. Пока у нас преобладает чистое потребление.

Тут можно долго вспоминать о том, как это было при советской власти, говорить о «камне на голове», по Довлатову, который человек либо выдерживал и становился мастером, либо не выдерживал, и камень его придавливал. Сейчас вроде можно развиваться и безо всякого камня. Но в ответ мы получаем смятение и неуверенность.

Я недавно вернулся из Выборга, где проходил очередной фестиваль «Окно в Европу». В программе не было ни одного фильма, который бы я назвал достойным тех надежд, которые еще недавно возлагались на отечественный кинематограф. Но не было и ни одного фильма, который был бы мне совсем неинтересен. Получается что-то среднее.

Но, думаю, не стоит впадать в панику. Должно произойти восстановление естественного баланса. Пока что я прогнозирую возвращение социального кино. Программы, которые я видел в этом году в Сочи и Выборге, показывают, что режиссеры уходят от чужих жанровых клише, что они работают с известным им жизненным материалом. И я считаю, что вполне заслуживает возрождения в новом качестве такой советский жанр, как киноповесть.

Что касается проблем с окупаемостью, то дело еще и в том, что даже наметившееся бурное развитие сети кинотеатров пока не удовлетворяет потребностям рынка. Я знаю нескольких крупных продюсеров, которые сознательно сосредоточены на телевидении. Они готовы к работе с большими экранами только после того, как количество современных залов превысит 2000. У нас и этого пока нет. А для возрождения российского кино важно не просто снимать какое-то количество фильмов, но и делать их доступными зрителю. Иначе кинопроизводство теряет смысл.


ДМИТРИЙ МЕСХИЕВ, продюсер, режиссер

После почти пятнадцати лет забвения российское кино, безусловно, переживает подъем. Как и следовало ожидать, сначала это проявилось в телепроектах, а теперь можно говорить и о экране. Хотя так называемое «возрождение» возможно только тогда, когда кино делается рентабельным бизнесом. Часто кино с авторской претензией, но без прицела на зрителя обходится в совершенно неоправданную сумму. В большей степени это проблема не режиссера, а продюсера. Мне кажется, наши продюсеры еще не очень понимают, какой продукт они делают и для кого. Они не вполне понимают, что деньги надо стараться возвращать, даже если они государственные.

Но если серьезно, то дела действительно идут не самым худшим образом. На фоне рентабельных проектов появляется фестивальное кино. Пусть не выдающееся, но качественное. И прежде чем сетовать на уровень этих фильмов и завышенную самооценку их создателей, нужно бы определиться, что мы хотим увидеть. А вот этого мы как раз и не знаем. Нам кажется, что кино должно нас поразить, тогда мы его признаем. Но ведь мы сами изменились. Нас самих уже мало что может поразить, не так ли?

Но главное — с нами снова начали считаться, приглашать на серьезные фестивали, мы преодолеваем вынужденную изоляцию. Пример — Тимур Бекмамбетов, работающий в Голливуде. Конечно, торжествовать рано, надо скорее решать текущие задачи. Сейчас это хотя бы минимальная рентабельность кинопроизводства.


АНДРЕЙ ПЛАХОВ, кинокритик, президент ФИПРЕССИ

Подъем российского кино — не легенда, а реальность, если сравнивать нулевые годы со второй половиной девяностых. Так что название фильма Звягинцева «Возвращение» было вполне символично. Конечно, в мировом контексте наши фильмы по-прежнему воспринимаются скорее как экзотические казусы или как штучный артхаус. Но на внутреннем рынке ситуация гораздо более оптимистична. Производство выросло, растут доходы от проката отечественных фильмов. Это факт, хотя и неоднозначный.Проблемы настигают нас в области кинообразования (оно по-прежнему очень консервативно) и в том, как распределяются государственные средства на производство, как происходят дистрибуция и прокат. Распределение средств невнятное, а все, что связано с прокатом, по-прежнему непрозрачно и напоминает черную дыру. Делается все, чтобы помешать введению единого компьютерного билета. Нынешняя ситуация — это средневековый пережиток, который не позволяет доверять цифрам бокс-офиса.

Но самая большая беда — это серая масса фильмов, по сути неликвид, следствие протекционизма, не требующего даже минимальной заинтересованности продюсеров в возврате денег и, судя по всему, порочной системы откатов, которые стали неотъемлемой частью нашей общественной морали.

Это вполне согласуется и с другим обстоятельством. Чем дальше, тем больше над кинопроизводством начинает довлеть идеология туповатого патриотизма, которая тащит наш кинематограф, только-только попытавшийся вырваться из резервации, обратно в болото провинциализма. В который раз возвращается порочная идея «русского Голливуда», позаимствованная еще из советских времен и в итоге приведшая наш кинематограф к тотальному кризису.