Купи российскую машину и посмотри российское кино

Почему автомобилист не превращается в кинозрителя и чем наш автопром лучше нашей киноиндустрии – в разговоре кинокритика и менеджера автомобильной компании

Российское кино часто сравнивают с российским автопромом. Основания: обе индустрии выпускают неконкурентоспособный, несовременный продукт, который не пользуется спросом внутри страны (самый свежий пример: даже у сверхрезонансной «Брестской крепости» на второй неделе проката –

Читать!

• 4 года с OPENSPACE.RU: Best of the Best
• Юровский об опере «Мастер и Маргарита»
• Заветные желания наших авторов и коллег
• Сергей Жадан. Ворошиловград
• Лена Катина: «Эти песни надо петь пожизненно»

шестидесятипроцентное падение сборов), и обе они поддерживаются государством. МАРИЯ КУВШИНОВА поговорила с директором по связям с общественностью российской автомобильной компании «Соллерс» Зоей Каикой о грузе эмоциональных ожиданий, о кинофильмах «гольф-класса» и о том, насколько наработки отечественного автопрома применимы к отечественному кино.


– Российское кино часто сравнивают с российским автопромом – в нашей сфере это давно стало штампом. Есть основания, ты как думаешь?

– Модель финансирования действительно делает подобное сравнение возможным. Но главное – их сравнивают, потому что это два очень эмоционально чувствительных потребительских продукта.

– То есть груз исторического наследия. Ностальгия по первой «копейке», по старым советским фильмам.

– Да. И современное состояние дел, как в кинематографе, так и в автопроме, к сожалению, не соответствует тому бэкграунду, который есть в сознании большинства людей.

В автопроме, как и в любой другой индустрии, есть сфера инновационных НИОКР, по определению неокупаемых. Они создают вещи, до которых массовая индустрия додумается еще через сто лет – водородные двигатели, например. В вашем случае – это авторское кино, которое не может приносить прибыль, но у всех есть представление о том, что оно нужно, потому что в целом двигает процесс вперед. И это как раз то, что должно финансироваться государством.

Что касается коммерческих продуктов, которые не являются инновацией и могут окупить себя сами – за счет кассовых сборов или, в нашем случае, серийного производства, то очевидно, что они должны финансироваться рынком. И государству вообще-то надо прочертить границу между инновационными продуктами и тем, что может финансировать себя само.

– Не знаю, как в автопроме, но в киноиндустрии даже потенциально рыночный продукт себя не финансирует. Российские фильмы не окупаются в прокате. Никакие. Ни авторские, ни «зрительские».

– Потому что это самая сложная индустриальная задача – сделать по-настоящему массовый продукт.

– Продукт гольф-класса.

– Да, потому что гольф-класс – признак самого высокого развития индустрии, до него мы не дошли пока ни в вашем, ни в нашем случае. Российский автопром только начал двигаться к этому через альянсы с международными компаниями.

Есть такая штука, которая для кино работает точно так же, как для автопрома, – эффект масштаба. Вопрос в том, способны ли региональные игроки – студии – производить что-то, не имея связей с глобальной платформой. В нашем случае мы совершенно точно понимаем, что нет. Невозможно с нуля придумать успешный массовый продукт для российского рынка, самостоятельно его делать и продвигать – затраты совершенно точно не окупятся при тех объемах, которые могут быть в России, да еще и в условиях сумасшедшей конкуренции на рынке. Это возможно только при наличии какого-то халявного государственного ресурса, который в конечном счете все равно будет всех развращать и вредить качеству продукта.

Так и российскому кино, чтобы перестать зависеть от госфинансирования, тоже нужно становиться частью каких-то глобальных международных студий, чтобы получить эффективный продукт при разумных затратах, а заодно и поддержку для дистрибуции на экспортных рынках.

– Машина – физический объект. Дешевле организовать сборку на месте, чем везти машину за три моря. У кино нет не только громоздкого физического носителя – у него сейчас уже почти никакого носителя нет. Даже копию в железной коробке не надо тащить. Все в цифровом виде, на жестком диске.

– Чем цепляем мы, в автопроме? Есть специфические потребности российской аудитории, которая все равно хочет видеть, что называется, кастомизированный продукт, подогнанный под пожелания. Хочет, чтобы в машине были какие-то свои привычные феньки.

– Все-таки хочет?

– Да. И я уверена, что российский зритель хочет видеть на заднем плане российский пейзаж, российскую фактуру и так далее. Эти вещи нужно использовать для того, чтобы привлечь сюда иностранные инвестиции в обмен на требования по локализации.

– У нас еще часто говорят, что рынок проигран, победила Анджелина Джоли, пора забыть о зрительском кино и сосредоточиться на производстве артхауса, который по крайней мере показывает какой-то результат в своей нише. Призы, например, получает на фестивалях.

– У нас на самом деле такая же история. Если посмотреть на самые успешные иномарки, которые в России продаются для индивидуального пользования, то это в основном, к сожалению, машины, которые пока не имеют никакого локального контента. По сути – перенесенный сюда целиком и полностью иностранный продукт. Но мы считаем, что это вопрос времени, вопрос повышения качества локальной базы. Процесс обучения, перетока компетенции, трансфера технологий – он требует времени.

– Возможно, таким вариантом местной сборки являются телесериалы – успехом пользуются международные форматы, адаптированные для национальной аудитории. Например, несколько лет назад были «Не родись красивой» и «Моя прекрасная няня», сейчас вот «Первый канал» сделал свою версию сериала Prison Break. Но в кино пока не очень получается. В конце прошлого года вышли две картины, снятые с участием крупных международных студий – «Книга мастеров» (Disney) и «Черная молния» (Universal). Первый фильм – чудовищный эстетический и содержательный провал, при всем маркетинге едва окупил бюджет. Второй прошел чуть лучше, но о прибыли в кинотеатрах тоже говорить не приходится. Кстати, в «Черной молнии» изделие советского автопрома – «Волга» – торжествует над немецкой машиной.

– Это и есть сюжетная «кастомизация», идущая навстречу подспудным ностальгическим симпатиям зрителей. Но вообще, успешная локализация требует времени. Мы вот, например, тоже не можем для иномарок, которые собираются в России, с ходу взять местных поставщиков. Не можем мы двигатель с завода из-под Нижнего Новгорода поставить на иномарку. Точно так же нельзя с наскока, вырвав куски из российского контекста, адаптировать иностранный сценарий и получить качественный продукт. С российским контекстом нужно сначала долго и качественно поработать.

Сериалы – это ваш пример удачной промсборки. Лицензионный продукт, который при доле российской локализации запущен в массовое производство и имеет большой успех. Но сериалы – это все-таки… Если проводить аналогии с автопромом, то это сегмент коммерческих автомобилей.

– В смысле, казенная машина?

– Да. К этому продукту люди относятся более утилитарно. Это не их машины, они не платят за их покупку и за их эксплуатацию. Надо же каждый день что-то перевозить. То же самое сериалы. Телевизор должен каждый день что-то показывать.

– А кино – как автомобиль в индивидуальном пользовании?

– Да. Требования совершенно другие. Когда ты идешь в кино, осознанно тратишь свой выходной и свою копейку, тебе нужен более качественный и более соответствующий твоим ожиданиям продукт.