Оцените материал

Просмотров: 7972

«Суини Тодд, демон-парикмахер с Флит-стрит»

Виктория Никифорова · 15/04/2008
Пир пожирателей кино: Стефани Захарек порубили на фарш, Роджер Эберт смакует пироги с мясом собственного папаши, а Станислав Зельвенский, отведав выпечку с человечиной, погружается в печаль. Виктория Никифорова всегда подозревала, что каждый критик в душе каннибал – после премьеры нового фильма Тима Бертона доказательств этому больше не требуется
Пир пожирателей кино: Стефани Захарек порубили на фарш, Роджер Эберт смакует пироги с мясом собственного папаши, а Станислав Зельвенский, отведав выпечку с человечиной, погружается в печаль. Виктория Никифорова всегда подозревала, что каждый критик в душе каннибал – после премьеры нового фильма Тима Бертона доказательств этому больше не требуется
Битва за «Суини Тодда» в разгаре. Маститые критики идут стенка на стенку, словно болельщики «Спартака» и «Зенита». Питер Трэверс (Rolling Stone) требует для Джонни Деппа «Оскара», а Андрей Плахов («Коммерсант») обзывает его «манекеном»: «манекен еще и запел», вы подумайте! А.О. Скотт (The New York Times) называет «Суини Тодда» «работой исключительного — и, я бы сказал, злого — гения» и выдает ему ярлык «почти шедевра». «Симпатично, — снисходительно роняет Питер Брэдшо (The Guardian), — но далеко не шедевр».

Не стоит пересматривать бедного «Суини» еще раз, чтобы убедиться: вопли фанатов фильма и мюзикла не выдерживают никакой критики. Они сравнивают музыку Сондхайма с зонгами Курта Вайля (Филипп Френч, Observer), хотя из нудных безразмерных напевов «Суини» невозможно вытащить хоть пару нот, чтобы промурлыкать их в свое удовольствие.

Даже ненавистница «Суини» Стефани Захарек из Salon.com (именно она отважно заявила: «Запеките меня в мясной пирог, но я не понимаю музыки Сондхайма») считает стихи мюзикла «достойными Брехта». Но куда ближе к истине Станислав Зельвенский («Афиша»): «По мне, эти куплеты больше всего напоминают творчество Алексея Кортнева».

Большинство русских критиков продемонстрировали завидную устойчивость к суини-вирусу. Это их англо-саксонским коллегам легенда о мстительном цирюльнике знакома с детства, как нам — «Колобок» (тоже, кстати, душераздирающее могло бы получиться кино, особенно если бы за экранизацию взялся Алексей Балабанов), и они рады дрожать от страха, одновременно вчитывая актуальные смыслы в классический сюжет. А.О. Скотт после просмотра мучается ночными кошмарами. Филип Френч уверяет нас, что каннибализм в «Суини Тодде» «становится метафорой дикого капитализма». Я бы и готов был принять данную ленту как метафору, кривится в ответ наш соотечественник, например, борьбы с нарождающимся капитализмом, но что-то мешает (Андрей Плахов, «Коммерсант»).

Джонни Депп, хочется надеяться, не подписан на «Коммерсант», иначе депрессия ему гарантирована. Восторженный визг заграничных фанаток («В демоническом Деппе не осталось ничего человеческого, — захлебывается эмоциями Каори Шоджи в The Japan Times, — это чистое воплощение готического безумия») не помешал кинокритику «Коммерсанта» обозвать выражение лица Деппа «дебильным» и предположить, что его герой злится на весь свет из-за кризиса среднего возраста, который тяжело переживает актер.

Самое ужасное то, что с ядовитым Плаховым трудно не согласиться. Как и с отважной Стефани Захарек: «Музыкальные номера выглядят тяжеловесными и одновременно странно невесомыми, словно актеры просто продираются сквозь них, даже не пытаясь понять их смысл». Напрасно фанаты Бертона состязаются в придумывании отмазок для режиссера. Максим Эйдис (film.ru) хвалит «Суини Тодда» за реализм, только — оцените ход мысли — «не в плане воссоздания старинных лондонских ландшафтов, психологической достоверности или сюжетной логики». Напрасно для этого летучего, неуследимого правдоподобия Роджер Эберт сочиняет специальный термин «квазиреализм»: мол, это сказка, конечно, но зрителей убеждает. Напрасно перефразирует Чехова («голос у вас, ваше превосходительство, сильный, но противный») А.О. Скотт: «Голос мистера Деппа — резкий и высокий, но удивительно сильный».

Как ни стараются фанаты со своими кричалками, «Суини Тодд» все равно остается самым обидным провалом сезона, причем провалом не случайным — полагает Станислав Ростоцкий («Время новостей»): «Некогда один из самых главных визионеров Голливуда, умнейший... тончайший... — ну, тут Ростоцкий целый абзац отвлекает противника комплиментами, чтобы в финале врезать ему наотмашь, — он... напрочь потерял способность удивлять и завораживать... и превратился в ремесленника». Последний фильм Бертона, к которому у автора нет претензий, это девятилетней давности «Сонная лощина». Дальше — сплошной кризис.

Станислав Ростоцкий, несомненно, прав. Но что же движет вполне приличными критиками, которые не желают видеть очевидного — картина Бертона вышла серой и скучной, как ее видеоряд, на который угрохал весь свой талант самый известный кинохудожник современности Данте Ферретти? Может, им просто жаль ушедшей молодости, когда их кумир один за другим выпекал шедевры, а не пирожки с человечьим мясом? Может, им жаль расставаться с иллюзиями, которые они сами и сотворили?

Я думаю, что дело в другом. «Суини Тодд» — конечно, руины режиссерского замысла, но руины грандиозные. Впечатление, которое они производят, Кант назвал бы «величественным» (термин не имеет отношения ни к сюжетной связности, ни к этике, ни к эстетике) — это монументальные развалины, в которых бродят тени неосуществленных проектов и отдается эхо несбывшихся возможностей. Пара темноглазых близнецов — цирюльник и его подруга — напоминает о том, как Джонни Депп и Хелена Бонэм-Картер могли бы разыграть чудовищно кровавую трагедию современника Шекспира Джона Форда «Как жаль ее развратницей назвать». Костюмы Колин Атвуд отсылают к «Графу Монте-Кристо» — тоже неплохое было бы приложение сил для любимых актеров Бертона. А вот Юрий Гладильщиков («Русский Newsweek») усмотрел в «Суини Тодде» и «сатиру на человечество», и «сатиру на идеи зеленых», и историю превращения Эдварда руки-ножницы во Фредди Крюгера, и прорву других сюжетов. Но все эти смыслы, ассоциации, нереализованные возможности теснятся под унылой поверхностью фильма, порой прорываясь ослепительно сюрреалистическим эпизодом — вроде снятых в цвете идиллических фантазий миссис Ловетт.

В общем, лучшую рецензию на «Суини Тодда», великолепный в своем убожестве недошедевр Тима Бертона, сочинил один принц, чья безумная тень тоже мелькает в развалинах фильма: «Так погибают замыслы с размахом, вначале обещавшие успех...» (Гамлет Датский, Elsinore Times).

Ссылки

 

 

 

 

 

Все новости ›