Кинокритики об «Искуплении» Джо Райта

Поиск различий между фильмом и романом Иэна Макьюэна - пустая трата времени

Тело Киры Найтли, фантазии «от Бриони», гламур и окровавленные мозги, полторы тысячи статистов, два миллиона долларов за один съемочный день, слова, слова, слова, вода, купальники 1930-х, вода, «Набережная туманов» и опять вода, — водянистая экранизация романа «Искупление» поразила красотой видеоряда почти всех критиков. Только редкие из них страдают водобоязнью.

Героиню романа Макьюэна и фильма Джо Райта — вредную девчонку, ставшую отличной писательницей, но только после того, как своим враньем (или неуемным воображением?) она погубила свою сестру и ее возлюбленного — на самом деле зовут Брайони. Однако Станислав Ростоцкий в своей восторженной рецензии («Время новостей») называет ее Бриони. Это выглядит не просто ошибкой, а оговоркой по Фрейду. Фильм Джо Райта так гламурен, что главным демиургом его сюжета и должен числиться знаменитый модельер. Вся история — это коллекция фантазий от Бриони. Хорошо, что не от Армани.

Красота видеоряда повергла в ступор всех рецензентов — от Москвы до самых до окраин. «Главное же впечатление от фильма: он изумительно красив, — констатирует Юрий Гладильщиков («Русский Newsweek»). «О видеоряде Джо Райта будут вспоминать годами», — вторит ему Питер Трэверс (Rolling Stones). «Какое красивое платье!» — словно Золушка, вздыхает Ксения Рождественская (Film.ru). Зеленое платье на героине Киры Найтли действительно дорогого стоит. Чего не скажешь о приемах Шеймаса Мак-Гарви — оператор последовательно использует расфокусировку, контражурное освещение, подводную съемку и прочие эффекты, известные каждому второкурснику ВГИКа. Картинка получается гламурной и банальной. Жесткий взгляд Макьюэна требовал совсем другого видеоряда. Иногда, правда, Джо Райт вспоминает, что снимает военную мелодраму и дает нам мельком полюбоваться кишками и мозгами, выползающими из распотрошенных тел. Но тут же спохватывается и набрасывает стыдливый покров гламура на ужасы войны.

35-летний Райт, осенью открывавший «Искуплением» Венецианский фестиваль, а неделю назад получивший «Золотой глобус» в номинации «лучший фильм», купается в похвалах. Такая массовая истерика иногда случается с самыми продвинутыми критиками — увидят молодое дарование, не замешанное пока в подковерных интригах шоу-бизнеса, — и ну давай его обожать. Тем более Райт умилительно скромен — в интервью он признается, что невероятно боялся встречаться с Макьюэном — «ведь он такой умный». Еще он умеет собирать отличную команду — его сценарист, оператор и художники совершенно справедливо номинированы на Оскара (в то время как самому Райту в номинации «лучший режиссер» места не нашлось). Ну и потом, от всех нападок Райта защищает броня высокой литературы. Оба его фильма — «Гордость и предубеждение» и «Искупление» — с рабской дотошностью следуют великим первоисточникам. Не то что десяти, в «Искуплении» и трех различий с романом не обнаружишь. Задень Райта — попадешь в классика. Никто задевать и не рискует.

«Его талант обжигает и восхищает, его работу с актерами можно назвать образцовой, его подход чувственен, почти осязаем», — захлебывается Трэверс. «Мастерство нюансировки и эпический размах» отмечает главный критик Соединенных Штатов Роджер Эберт (Chicago Sun Times). «Чего стоит хотя бы виртуозная игра с флешбеками... Или совершенно виртуозная... пятиминутная панорама дюнкеркского пляжа...» — повторяется Ростоцкий.

Панорама дюнкеркского пляжа — английские солдаты готовятся к эвакуации, крутится непонятно кем запущенное колесо обозрения, кто-то пьет, кто-то поет, кто-то дерется, кто-то умирает в тенечке, кто-то разлагается на солнышке — действительно стала главным аттракционом «Искупления». Сцена снята одним планом. На протяжении пяти минут герои бродят по пляжу, оператор поспешает за ними, а вокруг них вовсю стараются полторы тысячи статистов. Филипп Френч (The Observer) решил, что этим кадром Райт заткнул за пояс одновременно Хичкока, Уэллса, Янчо, Ангелопулоса и Антониони. Эберт назвал эпизод «одним из величайших кадров в истории кино». Если же взглянуть непредвзято, эта сцена выглядит совершенно ненатурально. Заметно, что режиссер решился на этот ход от безденежья — продюсер отказался выдать ему дополнительные $4млн на батальные сцены. И очень жалко оператора — каково было ему таскаться по песку с тяжеленным Стедикамом ? «Хотелось бы знать, сколько длились репетиции (эпизода)?» — интересуется Гладильщиков. «Мы репетировали целый день, — сообщил Райт в интервью Робу Карневалю (IndieLondon.uk). — А в шесть вечера начали снимать».

Пара влюбленных (Сесилия — Кира Найтли и Робби — Джеймс Макэвой), чье счастье в шесть часов вечера после войны так и не наступило, навеяла обозревателям воспоминания о таких классических мелодрамах прошлого, как «Мост Ватерлоо» и «Короткая встреча», и относительно свеженьких хитах «Английский пациент» и «Долгая помолвка». Роли в «Искуплении», по мнению английских критиков, стали наивысшими достижениями артистов. Наши же обозреватели в этом вопросе оказались построже. Мак-Эвоя, слегка напоминающего молодого Жана Габена (недаром в самом претенциозном эпизоде фильма он горюет на фоне огромного экрана, на котором идет «Набережная туманов»), критики вообще не заметили. Зато Кире Найтли досталось по первое число. «Фигурка ее в некоторых кадрах «Искупления» выглядит не идеальной», — ворчит Гладильщиков. «Лицо Киры Найтли вызывающе чувственно, но ее тело — вызывающе несексуально», — припечатывает Булат Назмутдинов (Vzglyad.ru). Живо представляю, как, прочитав нелицеприятные отзывы российских рецензентов, Кира будет рыдать в подушку, вздрагивая анорексичными плечиками. А вот Сорши Ронан, играющей Брайони в детстве, у нас никто словно и не заметил. Между тем эта девочка-убийца с ледяными глазами пираньи обещает стать одной из лучших актрис будущего десятилетия.