Внутренняя империя Филиппа Гарреля

На следующей неделе выходит «Граница рассвета» Филиппа Гарреля, французского режиссера, который у нас известен в основном как отец своего сына Луи — и совершенно напрасно

В России о Филиппе Гарреле заговорили после выхода «Постоянных любовников» (2005), удостоенных в Венеции «Серебряного льва» за режиссуру — этот фильм казался полемикой с «Мечтателями» Бертолуччи (прославившими сына Филиппа — Луи). Гаррелю, непосредственному участнику событий мая 1968 года, снимавшему кино даже на баррикадах, понадобилось почти сорок лет, чтобы сделать фильм об опыте, во многом его сформировавшем.

Творчество Гарреля можно условно разделить на два этапа — период уникальных авангардистских экспериментов (ранняя работа «Высокое одиночество» — немой портрет актрисы Джин Сиберг) и время взросления, отмеченное рядом автобиографических картин. На стыке — переломный для Гарреля фильм «Она провела много времени в свете софитов…».

«Фильм, найденный на помойке», хрестоматийный слоган из годаровского «Уикенда», лучше всего подходит этой картине Гарреля, который утверждает — от хорошего кино всегда есть ощущение, «что это все обрезки пленки». Именно такое впечатление и должно сложиться у случайного зрителя: кадр то совсем темный, то излише пересвеченный, изображение иногда дергается, во время диалогов неожиданно пропадает звук. «Она провела много времени в свете софитов...» — своего рода «Внутренняя империя», снятая в 1985 году. Это поверхностное сравнение, но после первого просмотра от него очень сложно удержаться. По крайней мере, в классическом жанре «кино про кино» Гаррель ближе именно к Дэвиду Линчу, чем, скажем, к Феллини.

Герой Жака Бонаффе снимается в фильме с Мари (Мирей Перье), тяжело переживая расставание с Кристой (Анна Вяземски, муза Годара). Дальше все усложняется: есть режиссер фильма в фильме, Лу (Лу Кастель) — альтер эго Гарреля, но в кадре появляется и сам Гаррель, который руководит съемочным процессом и вспоминает свой мучительный разрыв с певицей Нико, участницей Velvet Underground (настоящее имя которой как раз Криста).

Пересказать сюжет фильма так же сложно, как пересказать сон. Это не журналистский штамп: картины Гарреля, начиная с самых ранних, всегда развивались скорее по закону сновидения (сон — один из элементов режиссерского кредо, однажды им озвученного). Интерес к механизму преломления реальности во сне тоже сближал раннего Гарреля с Линчем. В сюжете не очень легко разобраться, но для непонятливых Гаррель снимет шестнадцать лет спустя «Дикую невинность» — вариацию того же сюжета в более традиционной киноформе.

При внушительном хронометраже (130 мин.) в фильме очень мало говорят, и периодически речь разъедает тишина: Гаррель отключает звук. Иногда звучат монологи, с которыми выступают персонажи: не всегда понятно (и не так важно), что в них — отрывки из сценария репетируемого фильма, реплики героев или закадровый текст самого Гарреля. В этих монологах — двусмысленность и поэзия, в какой-то момент вместо неловких сбивчивых слов звучит стихотворение Робера Десноса. Оно повторяется за кадром, становясь рефреном, ключом к фильму и ко всему творчеству Гарреля. Деснос — неслучайная фигура, в их биографиях с Гаррелем есть немало общего: тот тоже больше жизни любил певицу, которую сгубили наркотики. Ей он посвятил цикл «К таинственной», из которого и взято стихотворение.