Что смотреть в ноябре?

Новая Коппола, Толстой против Хеллен Миррен, «Поэзия» и «Тюльпан» Дворцевого

После фестивального tour de force ранней осени наступает прискорбное затишье: от проката мало толку, и по забавному совпадению почти все из заметных фильмов ноября или сняты женщинами, или рассказывают о судьбе женщин.


«Последнее воскресение» (The Last Station). Режиссер Майкл Хоффман

Писатель Лев Толстой (Кристофер Пламмер) под нажимом своего адепта Черткова (Пол Джаматти) планирует переписать завещание, отказав права на все литературные произведения русскому народу и оставив будущую вдову и наследников без гроша. Софья Андреевна (Хелен Миррен), которая в кругу толстовцев считается воплощением зла, находит неожиданную моральную поддержку у нового секретаря мужа — Валентина Булгакова (Джеймс Макэвой): только он понимает, что совместно нажитое имущество может быть не только движимым, но и эфемерным. Финальное противостояние Льва Толстого и Софьи Андреевны, которое заканчивается побегом писателя и агонией на станции Астапово, в фильме Майкла Хоффмана становится поводом для возрастной комедии положений. Супруга тут вваливается в комнату с балкона, где она подслушивала заговорщиков, падает в пруд, бьет тарелки, при помощи мнимой болезни заманивает мужа в постель — словом, борется за свое влияние, попутно развлекая публику внутри и снаружи экрана. Еще одна комедийно-любовная линия развивается в деревне толстовцев, которая у Хоффмана неизбежно превращается в коммуну странноватых хиппи-пуритан, практикующих тай-чи среди русских берез (за пуритан тут еще один секретарь Толстого — Сергеенко; за хиппи — эмансипированная девушка Маша, которую либеральные взгляды на секс привели несколько не по адресу; именно в нее и влюбляется невинный герой Макэвоя).

В общем и целом Хоффману и Миррен удается убедить аудиторию в правоте Софьи Андреевны: если писатель Толстой и принадлежит русскому народу, то Толстой-человек — в гораздо большей степени является собственностью своей жены, чем Черткова. Однако ни об одном из хороших актеров, занятых в картине, нельзя сказать, что они сыграли свои лучшие роли.

В этом фильме нет откровенных глупостей, российская реальность начала XX века воссоздана аккуратно (хотя в последних сценах на станции чувствуется влияние крайне приблизительного «Доктора Живаго» Дэвида Лина; похоже, что паровоз для западной аудитории действительно является символом России — правильно «Край» отправили на «Оскар»). Но вся коллизия с копирайтом, к которой герои так часто возвращаются по ходу действия, представляется инфляционной чепухой: победоносный титр в финале сообщает, что вдова оспорила последнее завещание в суде, но нигде не сообщается о том, что после революции все права умерших авторов были национализированы (то есть за пределами экрана Чертков все-таки победил).

М.К.


«Дерево» (The Tree). Режиссер Жюли Бертучелли
Фильм закрытия Каннского фестиваля (а это часто — знак беды) и фильм открытия фестиваля «2-in-1» интересен как еще один актерский эксперимент Шарлотты Генсбур, которую гены и судьба вынуждают исследовать на экране близкие контакты разных степеней. Ее героиня — вдова с четырьмя детьми; муж-дальнобойщик внезапно умирает прямо у порога дома от сердечного приступа, врезавшись напоследок в огромную смоковницу (действие происходит в Австралии). По прошествии времени, когда пребывающая в депрессии женщина уже вступает на путь расчеловечивания (неизбежно вызывая в памяти «Цементный сад» Эндрю Биркина), ее дочери неожиданно открывается секрет: дух покойного отца и мужа живет в кроне той самой смоковницы (разновозрастным сыновьям гипотеза явно не близка). Попытки соседей избавиться от дерева, своими корнями разрушающего почву и здания, наталкиваются на железобетонный протест вдовы. Дерево же, в свою очередь, принимается разрушать дом, когда в жизни женщины появляется другой мужчина — и пробирается ветвями в спальню, где его встретят с любовью и покорностью. Сентиментальную картину Жюли Бертучелли нельзя назвать мистикой, здесь всему можно найти рациональное объяснение, но за отрицаемой реальностью, за шелестящей листвой, возможно, прячутся и другие, гипотетические; чтобы разглядеть их, кажется, надо действительно быть женщиной.

М.К.


«Где-то» (Somewhere). Режиссер София Коппола
Фильм, который совсем не нуждался в том «Золотом льве», который отдал ему Тарантино, уже повсеместно назвали авторемейком «Трудностей перевода» — только про отношения отца и дочери и без романтического подтекста. На этот раз двое потеряны не в чужом Токио, а в родном Лос-Анджелесе: старший — известный голливудский актер (Стивен Дорфф), младшая — его полузнакомая дочь (Эль Фаннинг). Вряд ли можно многое сказать об этом фильме и его режиссере, кроме того, что она собирает свои картины из одних и тех же деталек конструктора Lego, — и если у любого автора есть набор тем и идей, то у Копполы это именно детальки, небольшие блоки весьма ограниченного личного опыта, скрепленные впечатлениями от чужих фильмов. Коппола — такое детское издание auteur’a, в данном конкретном случае увлеченного длинными планами, которыми (как известно) увлекаются и auteur’ы взрослые. Из Lego тем не менее можно построить целый город, и он будет по-своему не лишен красоты, а знаменитый долгий план с мешком на голове (за него, судя по комментариям Тарантино, «Льва» и вручили) действительно является минималистическим шедевром.
М.К.


«Неотразимая Тамара» (Tamara Drewe). Режиссер Стивен Фрирз
В каком бы жанре ни упражнялся Стивен Фрирз, все у него выходит с фирменной британской подковыркой: экранизация ли классики («Опасные связи»), геополитический ли триллер («Грязные прелести») или железобетонный ЖЗЛ («Королева»). На сей раз мастер жанрового кино выворачивает наизнанку канон романтической комедии и стереотипический образ пасторальной Англии разом: фильм, начинающийся как идеальное девичье развлечение — уродливая старшеклассница Тамара (Джемма Артертон) сделала пластическую операцию, карьеру в Лондоне и возвращается в родную глубинку раздать старые долги односельчанам, попутно соблазнив половину из них, — заканчивается двумя смертями, причиной как минимум одной из которых становится стадо взбесившихся коров. Сделанный по мотивам еженедельных комиксов в The Guardian двухчасовой фильм сюжетно в некоторой степени ходит по кругу, но это та благословенная нарративная монотонность, которой отличаются рассказы Конан Дойла, повести Вудхауза или романы сестер Бронте, которым «Неотразимая Тамара» во многом и наследует.

О.Ш.


«Поэзия» (Poetry). Режиссер Ли Чан Дон
Главная героиня (Ен Хи Чон), не замечающая первых признаков болезни Альцгеймера, как не замечают собственной подступающей смерти, узнает, что ее внук вместе с приятелями довел до самоубийства одноклассницу. Заявленная в названии поэзия — ее нелепое увлечение; она ходит в кружок, где читает стихи собственного сочинения вместе с такими же, несчастными. На что бы ни сделать акцент в изложении сюжета этого фильма (получившего приз за лучший сценарий в Каннах), все будет как-то не о том. Это совершенно душераздирающая картина про итог жизни, про финальную информацию, которую получает уже готовое к распаду сознание — человек, который нес в себе целый мир и пережил крушение этого мира. В «Поэзии» Ли Чан Дон (которого иногда упрекают в спекуляции на ущербности персонажей) проявляет себя как режиссер, умеющий зажать сердце зрителя в кулак, оставив его лицом к лицу с пожилой женщиной, внезапно осознавшей, что не помнит, почему пришла к матери погибшей девушки.

М.К.


«Тюльпан». Режиссер Сергей Дворцевой
В ограниченный (кажется, одним кинотеатром «5 звезд» на Новокузнецкой) прокат выходит игровой дебют выдающегося документалиста Дворцевого — двухлетней давности «Тюльпан», получивший главный приз каннского «Особого взгляда». Сейчас, постфактум, Дворцевого можно сравнивать с Сергеем Лозницей, совершившим похожий маневр (от документального кино — к игровому, причем снятому в копродукции с Европой), а «Тюльпан» — с картиной Микеланджело Фраммартино «Четырежды». Они похожи достоверно- первобытным изображением природы — не дикой, а существующей рядом с человеком и оттого еще более интимно с ним связанной. У Фраммартино рождается и погибает козленок, у Дворцевого — ягнята (задача была — снять сцену родов одним планом), и за каждую овцу ты начинаешь волноваться, как за ближайшего родственника. После первых сцен в степи, правда, начинается вполне сюжетное кино — демобилизованный матрос с большими ушами пытается жениться на красивой девушке, что в его ситуации довольно затруднительно.

М.К.