ПРОТИВ
Исходя из того, что заранее известно о новой картине Алексея Попогребского, зритель вправе рассчитывать на жесткий психологический триллер, в котором экстремальная ситуация Крайнего Севера резко проявляет конфликт двух мировоззренческих систем.

Конфликт этот не только и не столько поколенческий, в целом он характерен для новейшей эпохи. Младший полярник (Григорий Добрыгин) — обыкновенный представитель постмодернистской городской культуры, в которой персональная ответственность перестала быть насущной необходимостью; в которой все факультативно, прагматично на уровне тактики и лишено стратегических задач; в которой бесполезно опираться на традиционные абстрактные понятия вроде долга, чести etc. Когда он от балды заносит в журнал температурные показатели (просто потому, что лень было посмотреть на градусник), фактически сведя на нет многолетние усилия десятков предшественников, то совершает страшное преступление — с точки зрения старшего товарища (Сергей Пускепалис). Но практикант не так уж трагически не прав: что, по большому счету, значат наблюдения одной-единственной станции в стране, где умирает наука, и в мире, где свободному обмену знаниями больше не препятствует железный занавес?

Алексей Попогребский в интервью правильно ставит вопросы: пройдет ли «человек играющий», городской кидалт проверку на прочность, если потребует ситуация и среда? Является ли безответственность объективным злом или она становится им только в нашей оценке? Проблема в том, что говорит Попогребский гораздо убедительнее, чем снимает.

«Как я провел этим летом» — благонамеренный триллер, в котором режиссер слишком полагается на собственный концепт и экзотичность среды. Поверхностная реализация не соответствует здесь глубине поставленных вопросов (именно поэтому картина так нравится публике — и будет нравиться дальше).

Фестивальный контекст выгодно расположил фильм Попогребского в одном ряду с работами Вернера Херцога — это удобное для журналистов сравнение по сути абсолютно не верно. Херцог тоже любит экзотические маршруты (джунгли, вулканы, льды Антарктиды), но в его фильмах природа никогда не бывает задником, фоном. Напротив, это человек на мгновение вырывается из бесконечности небытия, чтобы стать микроскопической частью великого процесса созидания и разрушения, в котором не важны частности. Не замечающая человека природа становится у Херцога важной философской концепцией, отчетливее всего он формулирует ее в «Человеке-гризли».

Попогребский же приезжает на Чукотку почти как его молодой герой — для того чтобы отчитаться, как он провел прошлым летом; чтобы на пресс-конференции сравнить живого медведя с серебряным берлинским; чтобы природа поработала у него автоматическим источником саспенса. Она, разумеется, этого не делает — молчит, просто позирует. В фильме очень красивые панорамы, но не более того.

Понимая, что среда недостаточно фонит, Попогребский достает из кустов дополнительный источник энергии — радиоактивный объект, который тут же наделяется собственными сюжетными функциями, становится еще одним чисто механическим нагнетателем атмосферы.

Ирония заключается в том, что, стремясь приблизится к мейнстриму, режиссер застревает на полдороге: уходит от характерной медитативности авторского кино, но не слишком приближается к щекочущему нервы аттракциону. Картине явно не хватает напряжения.

Вечная мерзлота, изоляция, дикие звери, ядовитая болванка — весь этот антураж быстро начинает казаться избыточным для камерного фильма, вроде бы посвященного важнейшему сущностному конфликту. Но Попогребский не чувствует, что пора остановиться, продолжает перебирать. Для иллюстрации своих взглядов он придумывает еще одно сюжетное коленце, без серьезных оснований превращая обычного долбоеба в совсем уж артикулированного злодея. Режиссер говорит, что не верит в character development, развитие персонажа, — точка зрения, имеющая право на жизнь (люди, как правило, не меняются). Однако же граница, за которой пофигист превращается в убийцу, не преодолевается простым решением автора, желающего показать, что безответственность — это плохо. Проблема намного сложнее.

Очевидно, что, придумывая подобную историю, Попогребский разбирается прежде всего с собственным инфантилизмом и тотальным инфантилизмом своих ровесников. Он в некотором смысле восстает против сегодняшнего дня, спускающего все на тормозах, не требующего от человека внутренней мобилизации. Симптоматично, что точку опоры он (как и герои «Сумасшедшей помощи» Бориса Хлебникова) находит в советском прошлом, среди героических полярников — им-то точно важно, жизненно важно быть серьезными.

Но нет ничего удивительного и в том, что в этом похвальном самокритичном порыве Попогребскому, как и его (анти)герою, не хватает глубины и зрелости. В сущности, фильм оказывается ровно тем, чем является его название: занятно сконструированным, но неуклюжим каламбуром. Путешествием кидалта на пленэр.

Ссылки

• Алексей Попогребский: «Прижмет – сломаешься или выдержишь?»
• Кофе и сигареты: Алексей Попогребский
• Алексей Попогребский: «Это триллер психологический! Там — ой-ой-ой!»