Спилберг и Лукас

Титаны современного кинематографа рассказали Стиву Дейли об «Индиане Джонсе» и о себе

Имена:  Джордж Лукас · Стивен Спилберг

К премьере «Индианы Джонса и Хрустального черепа» мы публикуем интервью его создателей – Стивена Спилберга и Джорджа Лукаса, которое они дали Entertainment Weekly

Что нужно сделать для того, чтобы организовать беседу между двумя людьми, каждый из которых входит в число самых продуктивных людей киноиндустрии? Вцепиться в них зубами и не выпускать ни за что на свете! Когда обозреватель EW собрал в одной студии Джорджа Лукаса и Стивена Спилберга, чтобы обсудить фильм «Индиана Джонс и Царство хрустального черепа» (который выйдет в широкий прокат 22 мая), темп с самого начала был взят отчаянно быстрый.

Entertainment Weekly: Господа! Это все равно что собрать в одной комнате Супермена и Бэтмена! (Смех.)

Стивен СПИЛБЕРГ: Погодите минутку — а кто из нас кто? Чур, я Супермен! С большой буквы С.

Джордж ЛУКАС: Надо бы стаканами позвенеть или еще чем, просто чтобы звук на пленке подгадить.

ЕW: Так почему все-таки съемки четвертой картины откладывались так долго? С тех пор как вышел последний фильм из изначально задуманной трилогии, «Индиана Джонс и последний крестовый поход», прошло 19 лет.

ЛУКАС: Когда мы еще только начали об этом [о съемках четвертого фильма] думать, я сказал: «Нет уж. Еще об одном Мак-Гаффине я и слышать не хочу».

EW: В смысле, об очередной мистической штуковине, за которой все гоняются.

ЛУКАС: Я сказал: «Не буду я этого делать. Это слишком сложно». Мы чуть с ума все не посходили в последний раз со всеми этими дымами и зеркалами. Очередные камни Санкары, что ли?


EW: Если все-таки перейти к «Инди-4», что нового ожидает зрителя в новой картине, раз уж вы решили перенести действие в 1950-е?

ЛУКАС: Мысль была такая: взять жанр дневного субботнего кинопоказа, популярного в тридцатых и сороковых годах, и задаться вопросом: «Можно ли найти для пятидесятых какой-нибудь настолько же популярный жанр, каким для сороковых были эти показы?» А затем использовать этот гипержанр. Мы не собирались снимать его с оглядкой на дневные субботние фильмы. Мы собирались снимать его как популярный жанр образца пятидесятых годов.

СПИЛБЕРГ: И сразу же на ум приходит «холодная война», потому что если ты в пятидесятых, от «холодной войны» тебе никуда не деться.

EW: Но использовать нацистов в роли карикатурных злодеев, как вы это делали в «Потерянном ковчеге» и в «Индиана Джонс и последний крестовый поход», было бы, наверное, уже не слишком уместно? Может быть, имело смысл взять за образец «Парней из Бразилии» и отправиться вслед за беглыми наци в Южную Америку?

СПИЛБЕРГ: Для меня очень многое изменилось после «Списка Шиндлера» [1993 года], особенно после того, как я начал работать с людьми, пережившими холокост, и получил возможность доступа к их воспоминаниям. Но ни за «Ковчег», ни за «Последний крестовый поход» мне не стыдно. Как мне кажется, нацистов мы берем в оборот примерно так же, как в свое время это сделал Чарли Чаплин в «Великом диктаторе». Общую установку можно было бы обозначить так: «Не будем принимать их слишком всерьез». Просто сейчас я ничего подобного делать бы, наверное, уже не стал. Не стал бы делать из них карикатурных злодеев из субботнего фильма.

ЛУКАС: Если ты делаешь кино про тридцатые, сделать его так, чтобы не затронуть нацистов, практически невозможно. То же самое и здесь [с пятидесятыми]. Приходится иметь дело с русскими, потому что без этого никак нельзя. Не то чтобы мы специально взяли и решили снять фильм про русских. Вопрос стоял так: а что в это время творилось в мире? Вокруг чего все вертелось? Кто и чего добивался?

СПИЛБЕРГ: Безусловно.


EW: Итак, наци вышли из игры, русские вошли. И, стало быть, не обойтись без русской злодейки.

СПИЛБЕРГ: Ну, у нас и в прошлый раз была злодейка [в фильме «Индиана Джонс и последний крестовый поход»].

EW: Но все-таки блондинка Эльза злодейкой стала не сразу.

СПИЛБЕРГ: Да, конечно. А Ирина Спалко негодяйка с самого начала — как только входит в кадр.

ЛУКАС: Она гиперзлодейка.

СПИЛБЕРГ: Мне очень повезло, что предоставилась возможность поработать с великой и невероятно талантливой Кейт Бланшетт. Потому что она — настоящий мастер перевоплощения.

ЛУКАС: Она просто великолепна.

СПИЛБЕРГ: Ее в этом фильме просто не узнать. Впрочем, за свою карьеру она столько раз выбирала себе роли, вроде того же Боба Дилана, в которых ее трудно было узнать, которые были невероятно далеки от нее такой, какая она в реальной жизни, — мать и жена. А злодейка она просто пугающая. И я смело могу сказать, что из всех злодеев, с которыми мне доводилось работать в фильмах про Индиану Джонса, этот персонаж — мой любимый. И в этом, как мне кажется, заслуга Кейт. Мы пытались ориентировать ее на какие-то образцы, но персонажа она придумала сама.

EW: В «Хрустальном черепе» вы сделали Индиану гораздо старше, чем прежде, — герою здесь под шестьдесят. А Харрисону Форду как раз во время съемок исполнилось 65.

ЛУКАС: Мы с самого начала собирались дать Харрисону сыграть свой собственный возраст, здесь и обсуждать-то было нечего.

СПИЛБЕРГ: Была одна тема, которую я для себя считаю очень значимой и которая не вполне совпадает с основной темой фильма. Если учесть ее, станет понятно, почему я позволил Харрисону состариться на 18—19 лет. В самом первом фильме он говорит: «Это не возраст, моя милая, это пробег». Ну, а в этом фильме основная тема звучит так: «Это не пробег, милая моя, это возраст». Когда человек доживает до таких лет, а удар у него при этом все тот же, и бегает он все так же быстро, и забраться может так же высоко, то в конце эпизода хоть какая-то одышка у него быть должна. Вот я и подумал: «А зачем нам это скрывать? Давайте-ка лучше поприкалываемся по этому поводу».


EW: Хорошо, давайте поговорим еще об одном виде ностальгии: о ностальгии по кинотехнологиям. В восьмидесятые, когда вы начали делать первые фильмы про Индиану Джонса, компьютерная графика была почти недоступна. Цифровой съемки как таковой практически не существовало.

ЛУКАС: Ее и не было, совсем.

EW: Так было у вас желание на съемках «Хрустального черепа» использовать компьютерную графику и упростить себе жизнь?

СПИЛБЕРГ: Тут есть одно отличие. Помните фоновые задники, которые вы видели, скажем, в «Потерянном ковчеге», когда целая машина с нацистами падает в пропасть? Или тот клипер компании «Пан-Ам», который стоит у откровенно бутафорского пирса? А нынешние наши задники выглядят так, словно вы и впрямь присутствуете в нужном пейзаже. В нашем нынешнем фильме рисованных фоновых кадров ровно столько же, сколько и в предыдущих. Отличие состоит в том, что теперь вы даже не сможете сказать, что именно там будет нарисовано. Какое-то время мне даже хотелось специально снизить качество графики, чтобы она выглядела точно так же, как и в других фильмах.

EW: Вы хотите сказать, чтобы она была заметной — как в настоящих старых фильмах. То есть это в своем роде дань уважения ко всем этим старомодным художествам.

СПИЛБЕРГ: Но делать этого я не стал.


EW: Конечно, в нынешней эпохе бурно развивающегося интернета есть свои недостатки — и один из этих недостатков состоит в том, что стоит только популярному фильму появиться на горизонте, и люди норовят заклевать его до смерти даже раньше, чем он выйдет в прокат. В интернете народ уже столько всякого понаписал о съемках «Хрустального черепа», в том числе и всезнайки, которые норовят испортить людям удовольствие, заранее пересказывая в чатах куски фильма — хотя, конечно, по большей части это чистой воды туфта. Как по-вашему, в последнее время действительно стало труднее держать съемочный процесс в тайне?

СПИЛБЕРГ: Да, действительно стоит отметить, что всяческих спекуляций в интернете по-прежнему куда больше, чем фактов. Но интернет — он ведь и существует не ради фактов. Он существует ради того, чтобы людям удобнее было принимать желаемое за действительное, превращать каждую наималейшую частичку достоверной информации в отправную точку для полета фантазии. И в этом ничего плохого нет.

ЛУКАС: Знаете, Стивен все время говорит: «Ну вот, все уже вывесили в интернете [имеются в виду детали «Хрустального черепа»] — и то, и это». А я ему в ответ: «Стивен, да какая, собственно, разница!» Вот, к примеру, «Челюсти» существовали в книжной форме прежде, чем по ним был снят фильм, и чем дело закончится, знали все на свете. И что из этого?

СПИЛБЕРГ: Но есть же огромная масса людей, которым не интересно выяснять, что и как будет происходить в фильме. Им интересно узнать, что и как будет происходить 22 мая. И узнать это они хотят в темном кинозале.

EW: Так вы считаете, что святилище темного кинозала рушится?

ЛУКАС: Нет! Понимаете, это как спорт...

СПИЛБЕРГ: Да. Я считаю, что оно разрушается: и виновато в этом чрезмерное количество информации, и особенно чрезмерное количество дезинформации.

ЛУКАС: Да нет, погодите, это же как спорт. Старая история. Когда начинается Мартовское Безумие с НССА ¹ [баскетбольный чемпионат], в дело вступают тысячи блогов. Страсти просто кипят. Если какое-то время во всем этом вариться, просто крыша поедет. [С «Хрустальным черепом»] вы же не знаете, что на самом деле будет происходить, пока не окажетесь в зале. Какая мне разница, знаете вы сюжет заранее или нет, видели вы какие-то фрагменты или нет. Мне плевать, что вы там видели, слышали и читали. Как только вы попадаете в кинотеатр, впечатления совсем другие.

СПИЛБЕРГ: Ну, с этим я готов поспорить. Я всегда жадничал, когда речь заходила о том, чтобы дать какие-то эпизоды для анонсов и рекламных роликов. Потому что я знаю по собственному опыту — и по опыту моих детей, потому что они в кинотеатрах имеют обыкновение разговаривать вслух, как это вообще сейчас принято — что, если они посмотрели фильм уже на две трети, а сцены, которую они запомнили из анонса, еще не было, они начинают говорить: «Слушай, я знаю, что сейчас будет! Я же помню, что там была одна такая сценка, а они ее еще не показали, значит, сейчас она и будет!» И все идет к черту.

EW: А как насчет того, чтобы запустить сознательную дезинформацию, как это сделали продюсеры «Клана Сопрано»?

СПИЛБЕРГ: Я тоже так делал, но больше я такими вещами не занимаюсь: овчинка выделки не стоит.

ЛУКАС: Нам удалось сделать так, что в блогосферу не просочилась информация о том, что главного негодяя в «Хрустальном черепе» будет играть Уилл Фаррелл.

СПИЛБЕРГ: Так точно. А вот информация о том, что его будет играть Стив Карел, все-таки просочилась.

ЛУКАС: Если только народ не догадается, что они работают одной командой...

СПИЛБЕРГ: (Смеется.) Да, кстати, а когда у вас это пойдет в печать? Народ — он ведь и вправду поверит!

Перевод — Вадим Михайлин

¹ Национальная студенческая спортивная ассоциация США. (Прим. перев.)

Ссылки

• Интервью в Entertainment Weekly