ДЕСЯТЬ ГЛАВНЫХ СОБЫТИЙ БЕРЛИНАЛЕ-2012

«Табу» (Tabu), Мигель Гомеш (Miguel Gomes). Основной конкурс
Престарелая Аврора живет по соседству с сердобольной пенсионеркой-правозащитницей. Она спускает все наличные деньги в казино, грустит в одиночестве и пребывает в убеждении, что сиделка с Островов Зеленого Мыса удерживает ее в плену с помощью черной магии. Уже будучи при смерти, Аврора попросить разыскать некоего Вентуру. Тот обнаружится в доме престарелых и расскажет историю самой печальной любви на свете. Много-много лет назад они жили в Африке у подножья горы Табу, беспечно играли в пинг-понг, выращивали меланхоличных крокодилов, разглядывали облака и любили друг друга, а также между делом развязали колониальную войну. В этом рассказе также нашлось место изгнанному колдуну, венгерской графине, сражающемуся с невидимками боксеру, покончившему с собой продюсеру и самодеятельному бенду, исполняющему песни Ramones.

Мигелю Гомешу до сих пор припоминают его кинокритическое прошлое — но эти эпизоды уже потеряли всякую актуальность. В первую очередь Гомеш — автор двух ярчайших картин нулевых: «Лицо, которое ты заслуживаешь» и «Наш любимый месяц август» (подробнее о его творчестве читайте здесь. — OS). Его излюбленный формальный прием — двухчастное повествование, вот и «Табу» делится на две главы: сегодняшний день и воспоминания. Обе сняты в ч/б, поскольку Гомешу претит клише, согласно которому современность принято изображать в цвете, а прошлое — в монохроме. Разница только в пленке — условно немой фрагмент прошлого снят на 16 мм. И название фильма, и имя главной героини служат отсылкой к Мурнау, но не стоит забывать о режиссерской иронии: немецкий классик скорее служит символом великого кинематографа прошлого, а не буквальным объектом пылкого посвящения.

Разумеется, «Табу» уже наперебой сравнивают с «Артистом», хотя фильм Гомеша — полная противоположность картине Хазанавичуса. Если «Артист» — имитация немого кино, то «Табу» — игривое воспоминание о нем, разбавленное легкой меланхолией. «Рай» — так называется вторая часть фильма — это Элизиум теней, обитель фантомов, сумеречная зона, где встречаются призраки умерших (такое настроение картины имеет мало общего с умилением Хазанавичуса великим немым). «Табу» — самый красивый и доступный фильм португальского режиссера, а еще он — самый печальный. Но после просмотра чувствуешь особый эмоциональный подъем, в сущности, это кино о том, что за соседней дверью всегда таится целая непостижимая вселенная, в которой грустный крокодил — эмблема любви — оказывается одной из самых прозаичных вещей.

«Открытки из зоопарка» (Kebun binatang), Эдвин. Основной конкурс
Брошенная родителями Лана выросла в зоопарке Джакарты и никогда не выходила за его пределы. Она нашептывает тиграм сказки и гуляет с гиппопотамами. Но ее главный друг — жираф, самое элегантное животное на свете. Она многое знает о своем приятеле — например, что он отчасти леопард, отчасти верблюд и не умеет приседать, — но не решается к нему прикоснуться. Однажды Лана знакомится с фокусником в ковбойском наряде, который умеет превращать чай в воду, создавать облачка из ваты и запускать огненные шары. По требованию руководства им вдвоем придется покинуть зоопарк и выйти в настоящий мир…

Некоторые зрители «Открыток» были возмущены тем, что в фестивальный конкурс включили якобы детское кино, — и, кажется, специально для этих людей в Берлине состоялась европейская премьера «Бестиария» Дени Коте — рассудочного, холодного и жутковатого фильма о канадском зверинце. Если же вы соскучились по теплому кино, то зоопарк Эдвина готов гостеприимно распахнуть перед вами ворота. Еще только готовясь к съемкам своего полнометражного дебюта «Слепая свинья, которая хочет летать», Эдвин участвовал в опросе многообещающих азиатских режиссеров и пояснил, зачем он снимает кино: «Я думаю: а что будет, если однажды я вдруг утрачу все воспоминания о запахе кофе, красоте улыбок или все впечатления об этой прекрасной, но в то же время абсурдной жизни? Снимая кино, я коллекционирую воспоминания: коллекционирую каждый запах, каждый вкус, каждое чувство, каждую песню жизни».

Вот и «Открытки из зоопарка» — коллекция едва связанных сюжетной линией сценок. Объединяет их, скорее, общее настроение, легкая сновидческая расслабленность. Главным символом одиночества здесь стал жираф, единственный на всю Джакарту. Это очень тактильный фильм, посвященный острой нужде живого существа в ласковых прикосновениях — не важно, бегемот ты или человек. Как поет группа «СБПЧ»: «Прижаться щекой к толстой коже слона, потрогать за клык мокрого моржа, тайком от всех накормить муравьеда».

«Солнце в последние дни сегуната» (The Sun in the Last Days of the Shogunate), Юдзо Кавасима (Yuzo Kawashima). Программа «Форум»
Одним из самых интересных событий Берлинале, и без того богатого на премьеры отреставрированных версий («Жизнь и смерть полковника Блимпа» Пауэлла и Прессбургера, «Октябрь» Эйзенштейна с восстановленной музыкой Эдмунда Майзеля), стала мини-ретроспектива Юдзо Кавасимы, приуроченная к столетию студии «Никкацу». Его фильмы «Солнце в последние дни сегуната», «Между вчера и завтра» и «Район красных фонарей Судзаки Парадиз» в Европе не показывались и на DVD за пределами Японии не издавались.

Все три картины сняты в пятидесятые и скреплены одним мотивом — тревожным настроением послевоенной растерянности, посттравматическим смятением. Мелодрама «Между вчера и завтра» напрямую посвящена этой теме, хотя рассказывает о ней с отстраненной нововолновой легкостью — вызывая неявные ассоциации с Дугласом Сирком, снимавшим в те же годы свои главные шедевры. Но главный фильм смотра — это «Солнце в последние дни сегуната» (1957), самая известная работа режиссера, снявшего под сорок картин и умершего на сорок шестом году жизни. Здесь Кавасима отошел на известную дистанцию и поместил действие в бордель 1862 года, за несколько лет до падения сегуната (невозможно отделаться от сравнения с «Аполлонидой», автор которой, Бертран Бонелло, тоже решил разглядывать тектонические сдвиги эпох через замочную скважину в доме терпимости).

Главный герой — в английских субтитрах Мистер Трикстер — устроил в публичном доме многодневную вечеринку, а затем признался, что ему нечем расплачиваться. В результате он становится местным обитателем, добрым духом, который выполняет мелкие поручения, вечно попадает в шутливые переделки и помогает незадачливым гейшам разобраться с комическими ситуациями, в которые они то и дело неизменно попадают. Над сценарием работал Сехей Имамура, впоследствии не раз называвший Кавасиму своим учителем (знаменитая картина Имамуры «Почему нет» считается вольным ремейком «Солнца»). Кавасима снял бурлескную комедию, широко известную на родине (в частности, она вошла в пятерку лучших японских фильмов всех времен по версии авторитетного журнала Kinema Junpo). Впрочем, несмотря на обилие уморительных сцен и веселых гэгов, пронзительный финал на кладбище, по которому, сгибаясь от предательского кашля, вышагивает озорной мистер, говорит сам за себя.

«Жорес» (Jaurès), Венсан Дьетр (Vincent Dieutre). Программа «Форум»
Социалист Жан Жорес боролся с колониализмом и милитаризмом, написал ряд исторических трудов, основал газету «Юманите» и был убит националистом накануне Первой мировой войны. Но этот фильм — не байопик борца за свободу: именем Жореса названа и станция парижского метро, рядом с которой жил любовник режиссера Венсана Дьетра по имени Симон. Их роман подчинялся строгим правилам (у Дьетра не было ключа от квартиры, а факт его существования Симон скрыл от своей семьи) и скромным ритуалам: совместный ужин, музицирование, постель. Все это время режиссер снимал на камеру вид из окна.

Венсан Дьетр, выходец из окружения журнала La Lettre du Cinéma, продолжает благородную французскую традицию автобиографического творчества (вспомнить хотя бы «Возраст мужчины» Мишеля Лейриса). Он буквально перемалывает детали собственной биографии в художественные произведения. Изначально режиссер хотел перевести отснятый материал целиком в мультипликацию, сделав своего рода «Вальс с Симоном» (по аналогии с нашумевшей картиной Ари Фольмана). Но в итоге предпочел сделать видеодокументацию перформанса: Дьетр позвал свою подругу Еву Трюффо и в ходе шестичасовой импровизации рассказывал о своем завершившемся романе, отвечая на ее вопросы и показывая свои домашние съемки. На этих кадрах отсутствует его возлюбленный, зато туда попали афганские беженцы, оставшиеся без крова. Название картины не зря наталкивает на мысль о политическом контексте — интимные признания Дьетр действительно сплавляет с политическим высказыванием. Самая эмоциональная сцена, в которой режиссер вместе с собеседницей вместе исполняют любимую песню Симона, сопровождается бегущим по экрану заявлением Эрика Бессона («самого ненавидимого политика во Франции») против иммигрантов. Да, любовь живет совсем недолго, а у негодяев в чиновничьих кабинетах все больше власти — но это не повод бросить любить и заниматься политикой.

«Золотой сон» (Le sommeil d'or), Дави Шу (Davy Chou). Программа «Форум»
В период между 1960 и 1975 годами в Камбодже появился кинематограф. За это время было снято порядка 400 картин, в одном только Пномпене открылось 30 кинотеатров, сам глава страны — его высочество Нородом Сианук не только поощрял кинофестивали, но и стал энергичным режиссером. К сегодняшнему дню до нас дошло только 30 фильмов — и те чудом, поскольку в 1975 году жители столицы ели кору деревьев и животных из зоопарка, а с приходом к власти Пол Пота большую часть имевших отношение к искусству людей попросту забили мотыгами, а кинотеатры забросали гранатами. Для Шу это особенно личная история, поскольку его дед снимал кино. Внук пытается воспроизвести этот опыт: беседует со сбежавшими за границу продюсерами и актерами, находит помнящих классику синефилов. Это погоня за фантомом — большая часть фильмов сохранилась только в обрывочных историях, редких фотоснимках, сохранившихся песнях. На месте кинотеатров — караоке-бары или заброшенные здания. «Золотой сон» — благородная попытка заполнить этот болезненный разрыв, зацементировать его хотя бы фрагментарными воспоминаниями, создать фестиваль пересказанного кино.

К показу «Золотого сна» был приурочен оммаж камбоджийскому кинематографу — в Берлин привезли три диковинных фильма шестидесятых. Трагический роман с королем змей (трехчасовой хоррор «Человек-змея»), двенадцать сестер, сбежавших от колдуна-каннибала, фольклор, пляски и песни — словом, самое чудное зрелище, которое только можно себе представить. Видимо, что-то настолько же отчаянно дурацкое смотрел в детстве по кабельному телевидению Апичатпонг Вирасетакун. Но камбоджийцев лишили права на экзотическую несуразность и память о прошлом. Фильмы представляли их пожилые авторы, по такому случаю впервые приехавшие в Европу. И про то, как принарядившиеся ветераны, явно очень волнуясь, важно читали по бумажке стандартные приветственные слова, можно было снимать отдельное кино.