Бегом по Сеулу. Маршрут третий

Между показами Сеульского фестиваля анимации-2008 Виктория Никифорова осматривалась по сторонам

Оппозиционный, бунтарский настрой в Сеуле чувствуется постоянно и очень бодрит. Идешь себе по проспекту, пытаешься сфоткать небоскреб Huyndai, а он отсвечивает всеми гранями, словно огромный черный бриллиант, и в кадр не помещается. И вдруг — пение такое дружное, речевки кто-то выкрикивает. Подходишь ближе — на тротуаре сидят граждане в ярко-зеленых жилетках, на головах у них повязки с иероглифами, и они хором что-то такое стройно кричат. Ритм отбивает дядечка с микрофоном и плакатиком на шее.

На плакатике написано по-английски: «Я стал банкротом из-за того, что Hyundai продала свой филиал». Охранники Hyundai в черных костюмах повысыпали во двор офиса и с таким любопытством глядят на демонстрантов, словно к ним бродячий цирк приехал.

Кино, кстати, тоже в Корее прижилось только из-за того, что позволяло показать фигу в кармане японским оккупантам. В 1920-е местные фильмы в Корее шли с большим успехом. И дело было не столько в их художественных достоинствах, сколько в том, что кинотеатры стали местом для политического — разумеется, оппозиционного —высказывания. Фильмы, понятно, были немыми. А на производство титров, как и на перевод титров иностранных фильмов, продюсеры тратиться не хотели. И вот в каждом кинотеатре сидел так называемый «рассказчик», не припомню сейчас, как его должность по-корейски называлась. И этот рассказчик, пересказывая сюжет фильма, успевал по ходу дела отпускать шутки на злободневные темы и вставлять шпильки оккупационным властям. То есть каждый кинотеатр был словно Театр на Таганке. Зрители валили туда валом. Но как только в кино пришел звук, японцы установили серьезную цензуру, и корейский кинематограф моментально захирел. Так он с тех пор и живет: цензуру ослабят, как в 50-е и 90-е, — сразу появляется вал хороших фильмов, гайки закрутят, как в 70—80-е, — и зрители эмигрируют на диван к телевизору, режиссеры — на телестудии и за границу, а кинотеатры стоят пустые.

Религиозная мания корейцев тоже не без политического надрыва. Буддизм насаждали японцы — буддизм вышел из моды. А христианскую религию оккупанты притесняли, и корейцы моментально стали святее папы римского. В каждом квартале здесь свой собор или протестантская кирха, и во время мессы все полны народу.

Впрочем, если речь заходит о вещах серьезных — о свадьбе там или о рождении ребенка, — Христа сразу задвигают и оформляют эти знаковые события в соответствии с конфуцианскими ритуалами. И то верно — кто лучше Конфуция в делах семейных разбирался? А если до собора не успеть в обеденный перерыв, то, на худой конец, можно и в буддистский храм забежать.

Картинка из жизни. Буддистский храм в самом центре делового квартала. Вполне себе современное бетонное трехэтажное здание, только крыша — в традиционном стиле. Заходишь внутрь, машинально съеживаешься, ожидая, что на тебя заорут, как в православном храме: куда прешь с волосами непокрытыми? Но нет, никто не орет. Никого, собственно, и нет. Мелькнет какая-то тень в конце коридора, поклонится издали и исчезнет. Ходишь в одиночестве по этажам, а там, между прочим, всякие красивые картинки висят и позолоченные штучки расставлены, и от того, что никто за тобой по пятам не ходит и не следит, чтобы ты чего ненароком не спер, уже как-то просветляешься.

На третьем этаже — молитвенный зал. Сверкающий паркет, три Будды в глубине зала. Народу — полтора человека. Что вы хотите? Разгар рабочего дня. Ну, снимаешь обувь, берешь такой коврик молитвенный, пристраиваешься на колени — неудобно ужасно, зато прохладно, птички за окном щебечут. Благодать.

Вдруг в воздухе завихряется некий круговорот, и к залу подбегает толстый потный человек в дорогом черном костюме. Сбрасывает дорогие лакированные ботинки и в носочках семенит к алтарю. Бухается на коленки прямо на голый пол. И начинает гимнастику. Встанет, руки перед грудью сложит, на колени опустится, головой к полу прикоснется. Опять встанет, руки сложит... И так раз десять, в хорошем таком спортивном темпе. Ну, ясное дело, здесь в округе контор и офисов немерено. Прибежал человек с переговоров — может, перекур у них — и молится, чтобы контракт подписали. Заручился по-быстрому высшей помощью и пошел ботинки надевать — довольный такой, улыбающийся.




Бегом по Сеулу. Маршрут первый

Бегом по Сеулу. Маршрут второй

Бегом по Сеулу. Маршрут четвертый