Азбука Вуди Аллена

В день рождения режиссера ЛЕОНИД МАРАНТИДИ составил полную алфавитную опись его главных мотивов, печалей и радостей

Имена:  Вуди Аллен

1 декабря Вуди Аллену исполняется 76 лет. В честь его дня рождения ЛЕОНИД МАРАНТИДИ демонстрирует, что знает об Аллене все – или почти все.

Актер

Как актер Вуди Аллен снялся в тридцати шести фильмах. Большую часть он поставил сам, остальные – приятные, но малоизвестные личности (кроме разве что Годара). Не стоит повторять клише про еврея-интеллектуала, но Аллен давно и небезосновательно воспринимается как актер одной роли. Очки, заикание, шутки про бога и Бергмана – все свойства его персонажей, несмотря на многочисленные и поначалу энергичные опровержения, непременно считаются и личными свойствами самого Аллена. Бесполезно говорить, что интеллигент-в-перманентном-кризисе-измученный-жалостью-к-себе не может выпускать по фильму в год (все-таки самоистязание – процесс, требующий свободного времени). И никто уже не поверит, что настоящий Аллен предпочитает комиксы Кьеркегору и любит посидеть с банкой пива у телевизора.

Узнаваемый образ не меняется не только потому, что это актер, гениальный именно в своей однотипности. Дело в том, что Аллен-актер создал идеальный образ для трансляции мировоззрения Аллена-режиссера. Когда это мировоззрение сосредоточено в одном персонаже, когда оно до смешного преувеличено, скорее всего выйдет забавное кино, пронизанное надеждой и любовью к жизни. Но если Аллен устранится из действия, окажется над действием, то мир в картине начинает существовать по самым пессимистическим законам.

Аллен так и не пустил себя ни в один из своих полноценно серьезных фильмов, заметив однажды: «Думаю, одного моего появления на экране достаточно, чтобы зрители начали смеяться». Увы, этот рефлекс подчас не только мешает сопереживать его герою всерьез, но иногда не позволяет отличить один фильм от другого.

Альтер эго

Двойники у Аллена стали появляться с середины девяностых, когда он сам перестал подходить на роли по возрасту. Двойники всегда заикаются, нервно шутят и, потирая руки от волнения, приговаривают: «Не нравится мне это», но в отличие от героев самого Аллена в итоге всегда оказываются в выигрыше. Единственное исключение: шекспировед Кеннет Брана в «Знаменитости» (1998), оставленный одновременно Вайноной Райдер, Джуди Дэвис, Мелани Гриффит и Шарлиз Терон. Но Брана сам отчего-то решил копировать алленовскую манеру, а Аллен спорить не стал, потому что вообще не любит разговаривать с актерами о роли.

Самым первым и самым лучшим алленовским альтер эго остался Джон Кьюсак в «Пулях над Бродвеем». Его герой – амбициозный драматург с известной «серьезному Аллену» проблемой: он не знает, как разговаривают нормальные живые люди, и поэтому копирует своих великих учителей.

Последние двойники – Антонио Бандерас в «Ты встретишь таинственного незнакомца» и Оуэн Уилсон в «Полночи в Париже». Самые неудачные – Уилл Феррелл («Мелинда и Мелинда»), которому категорически не идут шутки больше пяти слов, и Ларри Дэвид («Будь что будет»), игравший параноика-пессимиста с жизнеутверждающей улыбкой телевизионного комика.

Со своим двойником на экране Аллен встретился один-единственный раз. В фильме «Кое-что еще» Джейсон Биггз играет начинающего эстрадного комика. Сам Аллен здесь – школьный учитель, отлежавший в психушке за то, что кинул в своего психоаналитика огнетушителем. Теперь он дает «себе молодому» уроки выживания в цивилизованном обществе.

Бергман

Бергман – образец для подражания и повод для самоуничижения. Почти в каждом алленовском фильме Бергман либо пародируется, либо упоминается, либо незримо присутствует. Вплоть до «Матч-Пойнта» все немногочисленные «серьезные» фильмы Аллена были скандинавскими по духу и отсылали к конкретным картинам шведского автора. Несправедливо разруганные «Интерьеры» были американской версией «Шепотов и криков» (финал слизан подчистую). Мама с дочкой из «Сентября» даже внешне напоминают героинь «Осенней сонаты». Джина Роулендс в «Другой женщине» играет женский вариант Исаака Борга из «Земляничной поляны»: тоже профессор, тоже холодная и пуленепробиваемая, тоже совершает экскурсии в собственное прошлое.

К «Земляничной поляне» Аллен возвращается в 1997-м, в фильме «Разбирая Гарри». Здесь, как и у Бергмана, герой отправляется на церемонию чествования самого себя, вынужден ехать один, но машина в итоге оказывается переполненной. Но если бергмановский профессор медицины по дороге наблюдает ностальгические картины собственного прошлого, то писатель Гарри, сбежавший от реальности в мир собственных фантазий, никого, кроме героев своих рассказов, встретить не может.

В некрологе на смерть Бергмана Аллен говорит, что перенял у него одну из важнейших своих черт – отношение к труду. Именно у Бергмана он научился просто и добросовестно снимать один фильм за другим, не обращая внимания на прессу, продюсеров и кассовые сборы. «Если я не могу тягаться с ним по качеству фильмов, то, может быть, смогу приблизиться к нему хотя бы по их количеству», – заключает он.

Бог


См. также фотогалерею

Брак

Одна из главных тем в творчестве Аллена. Действительно, трудно найти человека, который бы так же подробно проработал ее и в жизни, и в искусстве. Не случайно Кубрик какое-то время всерьез думал пригласить Аллена в фильм «С широко закрытыми глазами», но, слава богу, отказался от затеи.

Не стоит даже пытаться охватить все алленовские сцены из супружеской жизни. Если коротко – счастливых браков не бывает. Хотя бы потому, что сексуальное напряжение между супругами – доказано наукой – исчезает через четыре года. Остаются только романтические воспоминания и стандартная буржуазная рутина. Так что чаще всего Аллен рассказывает не о браке, а сразу о причинах развода.

Везение

Все с самого начала определяется исключительно везением («Если бы я был индейцем апачем, кем бы я работал, ведь эти парни не любят анекдотов»). Отдав решающую роль удаче, можно смириться с отсутствием бога. Никакого предопределения не существует (поэтому Аллен позволяет себе иронизировать не только над религией, но и над греческой трагедией, превращая ее в фарс, как в «Великой Афродите»).

Главное заявление Аллена об удаче – конечно же «Матч-Пойнт». В начале фильма мы наблюдаем за теннисным мячом, в какой-то момент он задевает край сетки и на мгновение повисает в воздухе. Закадровый голос любезно поясняет: «В течение доли секунды он может упасть вперед или назад. Если повезет, он падает вперед, и ты выиграл. А может не повезти, и ты проиграл». Но важно понимать, что герой «Матч-Пойнта» не может просто плыть по течению и, если продолжать аналогию, по крайней мере, берет в руки ракетку. Другое дело Колин Фаррелл в «Мечте Кассандры» – дурачок, подхалтуривающий картами и скачками, дрейфующий по жизни в ожидании легкой удачи. Кончил он, возможно, хуже всех остальных алленовских героев. Здесь вспоминается анекдот, у Аллена в кино звучавший дважды. Боксера на ринге избивают до полусмерти. В зале сидит его мать, смотрит, как его бьют. Перед ней сидит священник, и она просит его: «Отец, помолитесь за него, помолитесь». Священник отвечает: «Я помолюсь, но если он сам сделает пару ударов, это поможет».

Водитель

«Права у меня есть, но я очень агрессивен», – говорит герой Аллена в «Энни Холл». Практически все персонажи алленовских фильмов слишком измучены неврозами, чтобы водить машину, и предпочитают передвигаться на такси. Покупка машины расценивается как поступок бессмысленный и безрассудный («Манхэттен»). Соответственно человек, коллекционирующий машины, – идиот, избалованный деньгами (Мэттью Гуд в «Матч-Пойнте»). Автомобиль приводит к единственному трагическому происшествию в комедии «Сенсация» – фокусник Чудини погибает в аварии, так и не приняв дурацких британских ПДД.

Гипноз

Эффективный, в противовес психоанализу, способ выведать у человека то, в чем он никому (включая себя) не готов признаться. Или, если точнее, – единственный эффективный. Только под воздействием гипноза Леонард Зелиг рассказывает о происхождении своего феномена; так легче всем понравиться, так безопаснее: среди китайцев оказаться китайцем, среди толстых – толстым, среди умных – умным. Но выяснение глубинных личностных мотиваций – дело слишком ненужное, чтобы подключать магию внушения. Гипноз у Аллена служит практическим целям. Миа Фэрроу в «Алисе» приходит к китайскому целителю из-за болей в спине, а тот быстро смекает, что проблемы начинаются с головы. При помощи гипноза в «Проклятии нефритового скорпиона» совершается идеальное ограбление.

Город

«Я не могу жить за городом. Там тихо, повсюду сверчки, негде прогуляться после обеда, сетки с мертвыми насекомыми, семья Мэнсонов неподалеку», – говорит явно от себя Аллен в «Энни Холл». В Америке Аллена существуют только города, вернее, два города – Нью-Йорк и Лос-Анджелес. Про любовь к первому известно, конечно, больше, чем про ненависть ко второму. Лос-Анджелес не похож на мегаполис. Здесь кажется, что ты за городом, и без машины никуда не добраться. Здесь постоянно палит солнце. Здесь люди живут в безвкусных коттеджах, курят травку и смотрят «Великую иллюзию». Здесь ничего не делают, но очень любят давать награды. А если и делают что-то, то оказываются такими, как дядя Ховард из «Мечты Кассандры» – расчетливый делец, пополняющий коллекцию скелетов в своем шкафу.

Правда, и в Нью-Йорке у Аллена (до его творческого переезда в Европу) становилось все больше сумасшедших. Это сыгранный им самим паникер Добел из «Кое-что еще» и безумный физик Борис Ельников из «Будь что будет», запершийся в манхэттенской каморке в ожидании конца света.

Последние европейские фильмы Аллена доказывают, что источником жизни для него является просто город как таковой. Недаром герой «Голливудского финала», слепой кинорежиссер, внезапно прозрев, первым делом говорит: «Посмотри, какой красивый город», и лишь потом: «Как я люблю тебя».