Просмотров: 18205
Вернер Херцог: «Всех раздражает, что я снимаю разное кино»
Антон Сазонов ·
01/07/2011
Режиссер рассказал АНТОНУ САЗОНОВУ о голубых джинсах, актерской игре и рецептах семейного благополучия
Имена:
Вернер Херцог
© Евгений Гурко ⁄ OpenSpace.ru
Вернер Херцог
В рамках Московского кинофестиваля Москву посетил Вернер Херцог. Классик мирового кино приехал, чтобы лично представить ретроспективу собственных фильмов «Вернер Херцог. Искатель»,
в которую также вошла его последняя документальная работа «Пещера забытых снов», и провести мастер-класс. На этой неделе мы публикуем интервью с режиссером, с которым лично встретился Антон Сазонов, на следующей — фрагменты из выступления Херцога перед зрителями.
— Вы побывали в самых разных уголках нашей планеты. Остались ли места на земле, куда вы еще не успели проникнуть?— Есть много мест, которые я хотел бы посетить. Но я хотел бы посетить их без видеокамеры, поскольку всегда проводил черту между жизнью и кино. Я всегда мечтал отправиться в Центральную Сахару, но там уже много лет идет гражданская война, что не очень способствует поездке. На земле полно мест, которые я не только не видел, но даже и представления о них не имею. Просто я понимаю, что все на свете никому не под силу увидеть.
— Вы неоднократно говорили, что постоянно находитесь в поиске новых образов. Дал ли вам их 3D-эффект, использованный в вашей последней документальной работе «Пещера забытых снов»?— Если вы посмотрите фильм, то поймете, что я не мог сделать его по-другому. Я всегда скептически относился к стереоэффекту и до сих пор скептически к нему отношусь, но «Пещеры забытых снов» можно было снять только так, и никак больше. Пещерная живопись произвела на меня однажды неизгладимое впечатление, и когда-то испытанный восторг до сих пор меня не покидает. Места, где мы снимали фильм, — неиссякаемый источник вдохновения для меня.
— Вы известны тем, что не делите свои фильмы на игровые и документальные. Почему?— Многих нервирует, если режиссер чередует в своей фильмографии документальные и игровые фильмы. Что в общем-то крайне странно, людей же не раздражает, когда писатель пишет одновременно прозу и стихи. Зато всех раздражает, что я снимаю разное кино. Мои документальные фильмы очень близки к моим игровым фильм, и наоборот. Четкой грани между ними я не прочерчиваю. Ее просто нет.
— По какому принципу вы выбираете сюжеты для своих документальных фильмов? Есть какие-то составляющие, при наличии которых вы не сможете обойти стороной ту или иную тему?— У меня никогда не было возможности задуматься, что снимать дальше. Сюжеты сами приходили ко мне. Как воры в ночи. Пока мы с вами тут разговариваем, у меня в разработке находится шесть картин. И я не знаю, как мне со всеми ними одновременно управиться.
Читать текст полностью
© Евгений Гурко ⁄ OpenSpace.ru
Вернер Херцог
— Откуда у вас такая тяга к костюмированным историческим постановкам? При том что чаще всего пейзаж у вас имеет доминирующее значение в фильме, а он-то как раз не привязан ко времени, будь то горы или пустыня.
— Понимаете, на данный момент моя фильмография насчитывает около шестидесяти картин. То, что десять работ из них составляют костюмные постановки, совсем ничего не значит. Да, я снял «Стеклянное сердце», «Агирре, гнев Божий», «Каждый за себя, а Бог против всех» и другие. Но их не так уж и много, если обернуться на весь мой творческий путь. Костюмы сами по себе ничего не значат, они всегда привязаны к конкретной истории. Если вы снимаете кино об испанских конкистадорах, отправившихся на поиски Эльдорадо, едва ли стоит облачать героев в голубые джинсы.
— При этом вы неоднократно говорили, что ваши исторические постановки не очень-то привязаны к конкретному времени. Что истории, в них рассказанные, могли бы происходить и в наши дни. Почему же вы тогда не переносили их в современные реалии?
— Я мог себе это позволить. И никогда не исключал такой возможности. Тем более что в случае с фильмом «Каждый за себя, а Бог против всех» меня волновал такой фундаментальный вопрос, как человеческая природа. Но в то же время я очень хотел показать, как в начале XVIII века зарождалась буржуазия как класс. А также конфликт, произошедший между буржуа и молодым человеком Каспаром Хаузером, совсем не имеющим представлений об окружающем его мире. Перенеси я действие «Каждого за себя» в наши дни, главного героя тут же бы положили в психиатрическую больницу. А мне подобный поворот сюжета не очень интересен.
— Каспара Хаузера у вас сыграл Бруно С. Почему вы сняли его всего в двух своих фильмах?
— Бруно — непрофессиональный актер. Он может играть только того, кто похож на него самого. Впервые я снял Бруно в картине «Каждый за себя, а Бог против всех», и больше подходящих для него ролей у меня в запасе не осталось. Потом я планировал взять его на главную роль в «Войцеке», но в итоге снял вместо него Клауса Кински. И я не жалею, Кински больше походил на Войцека, чем Бруно. Правда, когда я рассказал об этом Бруно, он очень расстроился. Тогда я предложил ему сняться в «Строшеке» — картине, созвучной «Войцеку» по названию. Он поинтересовался, о чем будет этот фильм, а я и сам не знал на тот момент. Но к концу недели Бруно С. уже держал в руках сценарий, спешно написанный мной за четыре дня.
© Евгений Гурко ⁄ OpenSpace.ru
Вернер Херцог
— Насколько мне известно, после окончания Московского кинофестиваля вы собираетесь отправиться на Урал. Что вы там будете делать?
— Спасибо Богу за то, что бывают моменты, когда снимать кино не нужно. На Урале проживает часть моей семьи. Там сейчас находятся мать и отец моей жены. Он — довольно известный ученый-физик. Она — профессор экономики. У моей жены совершенно чудесная семья, полностью состоящая из интеллектуалов. Что касается моей жены, она родом из Екатеринбурга. Впоследствии она много училась в Ленинграде и в Америке.
— Вы знаете очень много языков. Продолжаете ли вы изучать новые?
— Я всегда хотел выучить как можно больше языков. Мне приходилась снимать фильмы в самых разных странах, и, чтобы не терять контроль на съемочной площадке, я старался как можно быстрее выучить местный язык. Если вы снимаете кино в Перу, у вас нет другого выхода, кроме как научиться изъясняться на испанском.
— С женой вы на каком языке изъясняетесь?
{-tsr-}— Мы с самого начала решили, что будем разговаривать друг с другом только на английском языке. Я дома никогда не говорю на немецком, а она — на русском. В этом залог нашего семейного благополучия. В течение семнадцати лет мы постоянно рядом — и ни одной ссоры между нами до сих пор не произошло. Мы даже не сквернословили ни разу, поскольку очень осторожно относимся к языку. Так что я хотел бы посоветовать каждому — если вы вдруг полюбите человека, принадлежащего к другой нации, договоритесь с ним сразу, что для вас обоих будет лучше, если вы будете изъясняться друг с другом на одном языке.
