Фильм по роману Пелевина оказался намного лучше, чем можно было ожидать
Имена:
Андрей Фомин · Виктор Гинзбург · Виктор Пелевин
© Каропрокат
Кадр из фильма «Generation П»
Режиссер Виктор Гинзбург, в пятнадцать лет уехавший с родителями в США, начал работать над «Generation П» в 2004 году. Фильму, который получился в итоге, невозможно предъявить ни одну из заранее (а время было) заготовленных претензий. Мы носимся с нашими девяностыми как с писаной торбой, но каким-то образом ощущение радостного и опасного хаоса удалось передать режиссеру, который называет себя «
американцем в России и русским в Америке».
© Каропрокат
Кадр из фильма «Generation П»
Казалось, запущенный в середине прошедшего десятилетия долгострой обречен выглядеть архаично. Однако же нет, это бодрый киноаттракцион с остроумными репликами, цельным видеорядом и не без изобретательных спецэффектов. На протяжении двух часов экранного времени картина несколько раз теряет ритм, но в общем и целом получилось более чем достойно.
Вместе с Вавиленом Татарским (Владимир Епифанцев) мы путешествуем из начала девяностых в наши дни: бывший пионер превращается в торговца сигаретами, мелкого копирайтера, копирайтера поважней, в политтехнолога, а затем — в живого бога. По пути герой проходит все необходимые внешние трансформации — от лохматого терпилы в рыжем бомбере до денди на заднем сиденье лимузина. При неизбежном сопоставлении с «
ПираМММидой», действие которой происходит примерно в то же время, картина Гинзбурга кажется образцом исторической стилизации. И в костюмах, и в декорациях фильм балансирует на границе пронзительной узнаваемости и чрезмерности; пережать еще немного с малиновыми пиджаками — и получатся «Жмурки» (кстати, в той же точке — на стыке пародии и портрета — существуют и пелевинские тексты).
Читать текст полностью
© Каропрокат
Кадр из фильма «Generation П»
Как и «Жмурки», как и многие другие картины последних двадцати лет, «Generation П» является актерским капустником, и в этом заранее также виделся знак беды: камео Ренаты Литвиновой или киношного переводчика-синхрониста Василия Горчакова вряд ли назовешь неожиданным сюрпризом. Однако Гинзбургу каким-то образом удается вводить второстепенных персонажей out of the blue — так, чтобы вызвать у зрителя радостное «ой!». Кстати, о камео. Кто-то заметил недавно, что Юрий Кара воплотил коллективную советскую мечту об идеальном кастинге для «Мастера и Маргариты»: героиня — Вертинская, Иешуа — Бурляев, Ульянов — Пилат etc. Тогдашних актеров к булгаковским персонажам приводил опыт предыдущих работ, опыт предшествующего существования на экране и в сознании зрителей. Деятелей нового российского кинематографа к теперешним камео подводит череда других камео, череда неосуществившихся ролей. Один из примеров — шоумен Андрей Фомин, у Гинзбурга играющий мелкого пелевинского Виргилия — Морковина; здесь Фомин снова демонстрирует свой актерский потенциал — едва ли впервые после появления в качестве неудачливого жениха маленькой Веры в легендарном фильме Василия Пичула. Ничего похожего не играл раньше в кино и исполнитель главной роли Владимир Епифанцев, в коллективном сознании имеющий репутацию нонконформиста с топором, а в реальности — длинную фильмографию из безликих патриотических боевиков. В экранизации Пелевина мы видим «поколение П» российского кино — и «П» тут обозначает далеко не «Пепси».
© Каропрокат
Кадр из фильма «Generation П»
Самый чувствительный для многих момент — соответствие фильма духу и букве пелевинского произведения. Гинзбург не относится к книге как к сакральному тексту («Это неэкранизируемо», — заявлял сам Пелевин). Он читает и пересказывает ее как плутовской роман, убирая все, что мешает продвижению по-голливудски структурированной истории; то, что является особенно ценным для читателей и явно лишним для зрителей (мистические опыты героя и его встреча с богиней Иштар становятся здесь всего лишь частью психоделического трипа, не больше и не меньше).
Можно предположить, что дискуссия вокруг фильма быстро переместится в область сравнения брендов: что именно из убойного креатива Татарского удалось реализовать, а какие бренды пришлось переименовать или заменить (почему, кстати, советские люди до сих пор так патологически падки на бренды?). В этой, копирайтерской части «Поколение» предсказуемым образом напоминает «99 франков» по одноименному произведению Бегбедера. И в том и в другом случае кинематограф легко поддался искушению — спародировать на экране рекламу. Кстати, именно при визуализации становится понятно, что пелевинские шутки про «березовый спрайт» и «не-кола для Николы» изначально были так себе, особенно на фоне явных озарений вроде «Солидный Господь для солидных господ».
© Каропрокат
Кадр из фильма «Generation П»
Упомянутые выше «Жмурки» остаются почти исключительным для нашего кино усилием по осмыслению девяностых, и «Generation П» (не Пелевина, а Гинзбурга) — скорее попытка из того же ряда, чем заурядная «презентация без интерпретации». Это попытка — на экране, а не на бумаге — представить и объяснить, чем в девяностые занимались не бандиты, а обычные люди — эмэнэсы, гуманитарии, пусть даже и существовавшие в опасной близости от бандитов. Тот, кто сначала торговал сигаретами в ларьке (на экране хроника — заявление Ельцина «Я принял решение» в стык смонтирована с танковым залпом по Белому дому), а потом оказался обслуживающим персоналом, буквально наполняющим смыслами бессмысленную власть (будущего национального лидера Татарский с коллегами делает из оцифрованного дурачка-шофера {-tsr-}в исполнении Андрея Панина — и тут уже не наша обычная галлюцинация, тут реальное сходство с Путиным). В финале мы видим сегодняшние московские улицы с сегодняшней рекламой, будто бы извлеченной из портфолио Татарского (не постеснялся же кто-то назвать квас «Никола»). Фильм Гинзбурга — туземный «Гражданин Кейн» без финального покаяния — заканчивается в той точке, где пелевинская сатира из девяностых становится реальностью сегодняшнего дня.
Но разве это плохо?
Интересный, яркий писатель.
С нетерпением ждем фильма в нашем городе :)
Рецензия еще больше разожгла любопытство.
Спасибо!:)))