Арт-директор Гетеборгского международного фестиваля Марит Капла рассказала о том, почему фестивали не умрут и как зрителям удается продавать других зрителей.

— У вас на фестивале прошел мастер-класс Кристи Пуйю, и он там сказал: просмотр кино становится таким же интимным занятием, как чтение книги. В одиночестве, на маленьком экране, не позволяя никому подглядывать из-за плеча... Разве это не ужасно?

— Людям нравится смотреть кино вместе, обсуждать его. На этом базируется сама идея фестиваля.

— Гетеборг — крупный киносмотр, но он все равно меньше, чем Канны или Венеция. Но мне кажется, что в последние годы значение вот этих не самых больших, средних или маленьких фестивалей сильно выросло.

— Да, правда. Я работаю на этом фестивале с 2005 года, и каждый год наша аудитория только увеличивается. И это действительно интернациональный тренд. Произошла парадоксальная вещь. Благодаря интернету фильмы стали несопоставимо доступнее, но именно эта доступность, изобилие информации привело к тому, что люди хотят не только фильмов — они хотят события. Уникального опыта, приключения.

По крайней мере моя теория такова, и многие мои коллеги ее разделяют. В Швеции, если у тебя есть работа, ты тратишь на нее много времени, если есть семья — много времени проводишь с семьей. Чтобы вытащить человека в кино или на любое другое культурное мероприятие, нужно приложить чрезвычайно много усилий. И фестивали оказались в выгодном положении: они нечто большее, чем рутинный поход в кино. Они выигрывают схватку за ваш досуг, создавая атмосферу, контекст. Приезжают журналисты, режиссеры... Фильмы показывают на каких-то экзотических площадках, не предназначенных для кино... И конечно, здесь есть шанс посмотреть самые разные фильмы из самых разных стран мира, часто даже не попадающих потом в прокат (в Швеции вообще редко показывают что-то не шведское и не американское). Хотя я все равно уверена, что атмосфера для зрителей важнее, чем фильмы.

Трейлер фестиваля в Гетеборге


— То есть показ кино эволюционирует куда-то в сторону живого концерта.

— Да, возможно, фестивали и есть живые концерты кинематографического мира.

— Но это значит, что вам все время надо что-то новое изобретать, придумывать трюки, чтобы заманить публику.

— Да, и поэтому особенно велика роль фестивального продюсера. Мы показываем людям не только кино, мы показываем людям других людей. Чем больше народу пришло, тем больше его придет в будущем, такова закономерность. Задача каждого из нас, но в особенности именно продюсера — сохранить ядро, постоянную публику и в то же время привлечь новую.

Что мы делаем у нас, в Гетеборге? Наш стиль программирования уже известен зрителю, он примерно знает, что сможет здесь посмотреть. Плюс есть фестивальный центр, где в этом году прошло 53 семинара. Настоящая дискуссионная площадка, часто с очень неожиданными выводами. По вечерам были живые концерты с прямой радиотрансляцией. Еще пример: в качестве незаконченной работы был представлен документальный проект об одном очень известном в Гетеборге музыканте, и такие вещи тоже помогают привлекать новую публику; надеюсь, они останутся с нами.

— Хорошо, за публику вы конкурируете с регулярным прокатом и другими развлечениями. Но за фильмы-то вы конкурируете с фестивалями-монстрами. Большинство продюсеров и режиссеров все-таки, наверное, думают о Каннах или Венеции, а не о скандинавском конкурсе в Гетеборге...

— С этим ничего нельзя сделать, только принять. Да, есть кинематографисты, которые планируют производственный процесс так, чтобы закончить фильм весной, к Каннам. Им мы желаем удачи. Наш фестиваль не пытается претендовать на доминирование в регионе. Но кое-какое неплохое кино достается и нам. И точно так же есть кинематографисты, которые планируют производство так, чтобы закончить его к январю. В этом году конкурс, мне кажется, был очень сильным.

У нас прошел семинар с участием продюсеров трех шведских фильмов из конкурса, они разъяснили свои резоны. Конечно, их интересует наш приз — сто тысяч евро, кому помешают такие деньги? Но и сама премьера в Гетеборге — для них важный опыт, даже если награды не будет. Один из определяющих факторов — аудитория: им нравится наш зритель. Много людей самых разных возрастов, все ходят в кино с огромным энтузиазмом, задают интересные вопросы после просмотра, что тоже играет роль.

— Некоторые фестивали — «Санденс», «Трайбека» — делают ставку на интернет, развивают свои сайты в такие огромные порталы. Вы не собираетесь?

— Нет, мне кажется, это немного не наша сфера деятельности. У нас лучше получается делать именно фестиваль. В интернете мы предпочитаем сотрудничать с людьми и компаниями, которые разбираются в технической части.

Фестивали сейчас начинают играть важную роль в цифровой дистрибуции. Мы начали сотрудничать с несколькими интернет-платформами, одна из них — Festival Scope. Предлагаем участникам конкурса после фестиваля выкладывать туда свои фильмы, и, как правило, большинство соглашается. Но это индустриальный, закрытый ресурс, он для фестивальных менеджеров и байеров. Есть и открытые, доступные для всех, и они нуждаются в программировании. Фестиваль может им его обеспечить. Если мы делаем некий отбор и сопровождаем его нашим логотипом, знаком качества, я уверена, что зрители обращают на это внимание.

— То есть у вас нет прав на фильмы, но вы являетесь посредниками между правообладателями и теми, кто фильмы показывает.

— Именно.

— Экономите людям время.

— И деньги. Но мне кажется, что это просто дополнительная опция. Поездок на фестивали, реального участия в процессе, общения с людьми, просмотра фильмов на большом экране интернет-платформа не заменяет.

— Роль отборщика тоже сильно изменилась за последние годы. Теперь он скорее куратор, даже автор — его выбор становится его собственным произведением.

— Конечно, отборщик посредством своей программной политики делает некое публичное заявление, особенно это касается конкурсных программ. Я и люди, которые со мной работают, мы хотим именно этого.

Наше влияние особенно велико в короткометражном конкурсе, но и основной конкурс тоже наше высказывание. И мы этим гордимся. Приглашая конкретные фильмы, мы хотим показать, что нам нравится, утверждаем то, что кажется хорошим. Когда ты программируешь фестиваль, твои субъективные взгляды — часть рабочего аппарата. Нельзя отделить себя от них.

Но есть и объективная реальность: одни и те же фильмы в течение года попадают на разные фестивали, пользуются успехом. Так что это не сугубая вкусовщина.

Но я абсолютно уверена, что арт-директор фестиваля не должен накрывать своей тенью кинематографистов. Его миссия скорее в том, чтобы помогать тому кинематографу, который ему кажется хорошим.

— У вас есть еще и конкурс дебютов имени Ингмара Бергмана, он не скандинавский, в нем принимают участие картины со всего мира. Там тоже денежный приз?

— Нет, приз без денег. Победитель получает возможность показать свой фильм в рамках Недели Бергмана, которая каждое лето проходит на [острове] Форё. В прошлом году это была Эстер Ротс с картиной «Могу пройти сквозь кожу».

— И всё?

— Еще бокс-сет с DVD Бергмана и камень с Форё, на котором выгравирована его факсимильная подпись. По-моему, это мило.

— В этом году сразу несколько фестивалей, в том числе Гетеборг и Роттердам, показали ретроспективу «Красные вестерны». Это ведь тоже какое-то новое явление — коллаборация между фестивалями?

— Я очень рада, что такое сотрудничество возможно и мы приняли в нем участие. Инициатива исходила от фестиваля в Роттердаме. У нас нет большого бюджета на... У нас ни на что нет большого бюджета, в общем... Но несколько фестивалей могли внутри своих национальных систем найти деньги на дорогущую ретроспективу, поделить расходы и показать ее людям в разных городах. Надеюсь, у сотрудничества подобного рода большие перспективы.

— Судя по тому, что вы говорите, у фестивалей дела вообще идут неплохо.

— Наша уникальность — в ориентированности на Скандинавию. Но мы можем привлечь больше международной аудитории. Хочется, чтобы здесь была по-настоящему международная площадка для встреч — она уже есть, но мы будем развивать это направление.

Хорошо, что у нас есть как представители рынка, так и обычные зрители, и это постоянная работа, чтобы сохранить тех и других.

Понимаете, еще какая вещь... В Гетеборге закрываются кинотеатры. В этом году у нас было 16 залов, и в городе уже почти не осталось других, фестивалем не затронутых. Нечего особо больше арендовать... И это тоже может стать проблемой.

— Сколько вы продаете билетов?

— 130 тысяч билетов за десять дней.

— Это много.

— Много. Но и это еще не все. Мы перестали быть событием, которое происходит только десять дней в году, у нас постоянные спецпоказы, мероприятия, которые помогают довести ежегодное количество зрителей до двухсот тысяч. И это тоже важно для развития фестиваля — делать что-то, что происходит круглый год.