Просмотров: 16242
Аарон Соркин: «Эсхил и Шекспир не смогли – сценарий поручили мне»
Антон Долин ·
28/10/2010
Сценарист «Социальной сети» – о сумке с наркотиками, самой крутой вечеринке и утрате искренности
Имена:
Аарон Соркин · Дэвид Финчер
© WDSSPR Sony
Аарон Соркин
В широкий прокат выходит один из самых долгожданных фильмов сезона – «Социальная сеть» Дэвида Финчера, рассказывающая о создании социальной сети Facebook. Большинство рецензентов сходятся в одном: эта картина, построенная на блистательных диалогах и непредсказуемых поворотах вроде бы известного сюжета, — шедевр сценарного искусства. Аарону Соркину, знакомому публике также по картине
«Война Чарли Уилсона» и сериалу «Западное крыло», многие прочат «Золотой глобус» и «Оскар» за лучший сценарий, созданный на литературной основе. Основа – далеко не безупречный бестселлер Бена Мезрича «Миллиардеры поневоле», неавторизованная история Facebook. Поднявшись над публицистическим пафосом писателя-журналиста, обвинявшего создателя социальной сети Марка Цукерберга в аморализме, лжи и цинизме, Соркин создал многозначную и сложную драму, которую уже сравнивают с «Великим Гэтсби» и «Гражданином Кейном». Накануне выхода «Социальной сети» в российский прокат Аарон Соркин ответил на вопросы OPENSPACE.RU.
– Судя по фильму, вы умеете проанализировать и описать самые актуальные тенденции развития общества…– Так было не всегда! Я учился на собственных ошибках. В конце 1970-х в университете все мои друзья выбрали для изучения французский язык – я один решил выпендриться и предпочел русский. Холодной войне не было видно конца-края, и мне казалось, что лучшего выбора не придумать. Сегодня «железный занавес» пал, и я понятия не имею, для чего могу применить мои уникальные умения. Наверное, могу редкие рукописи искать в какой-нибудь киевской библиотеке… Похоже, я с самого начала отстал от современности.
– Но Фейсбук-то вы освоили? – К началу работы над сценарием понятия не имел, что это такое, а как им пользоваться – и подавно. Слышал, конечно, слово «фейсбук», но меня точно не он заинтересовал. Социальная сеть для меня – забавный фон для рассказа о событиях, которые сложились в историю, в общем, ничуть не современную, вечную.
Читать текст полностью
– Историю о чем?
– О верности, дружбе, предательстве, власти, ревности. О тех самых вещах, которые очень интересовали Эсхила или Шекспира. К счастью, им заказать сценарий этого фильма никто не мог по чисто техническим причинам, так что он достался мне.
– В полном соответствии с масштабом названных имен критики уже называют сценарий «Социальной сети» вашей лучшей работой…
– Ну, это им решать, а не мне. Конечно, приятно слышать. Если честно, я горжусь, но не своей работой, а результатом, фильмом. Сценарий – это ведь только часть. Я пишу не для того, чтобы меня читали, а для того, чтобы играли. Я вообще предпочитаю командный спорт одиночному; рок-группы мне интереснее, чем отдельные исполнители. Работа с Дэвидом Финчером, его актерами, художниками-постановщиками и другими мастерами – сотрудничество с лучшей рок-группой в истории.
– Вы с самого начала знали, что режиссером будет именно Финчер?
– Все мы – и я, и продюсеры – с первых дней хотели, чтобы это был именно он. Список начинался с его фамилии, и других имен я там не припомню. Если бы Дэвид сказал «нет», я взялся бы за режиссуру сам, но когда он согласился… не припомню другого случая, когда я был настолько рад не получить работу. Будучи сценаристом, я заинтересован в лучшем режиссере, а лучше Дэвида никого не найти.
– Неужели не обидно было отдавать ему такую работу?
– Каждому свое. Когда учился в колледже, мечтал стать актером и лишь гораздо позже, переехав в Нью-Йорк, осознал, что работа сценариста (в особенности написание диалогов) доставляет мне больше удовольствия. Первая моя пьеса была одноактной, я играл там одну из главных ролей. Остальные четыре роли играли замечательные артисты, и я помню, как во время одного из представлений подумал: «Как было бы здорово, если бы все актеры в моей пьесе были бы настолько хороши, как они!» С тех пор сам на сцену не выходил.
– Но в «Социальной сети» сыграли, хоть и крохотную роль.
– Я сыграл предполагаемого инвестора, который отказывается дать денег Цукербергу. Что ж, такого рода хичкоковские камео мне нравятся, но серьезными ролями их никак не назвать.
– Так что, вашего режиссерского дебюта нам не ждать?
– Как ни странно, вполне вероятно, что вскоре мне все-таки придется сесть в режиссерское кресло. Я приобрел права на экранизацию книги Эндрю Янга «Политик», о скандале вокруг сенатора Джона Эдвардса – увлекательнейшая история о глупых поступках, приведших к последствиям шекспировского масштаба. Похоже, что я сам ее и поставлю… хотя сперва надо еще сценарий написать. Однако, если я найду режиссера, видение которого будет схоже с моим и который сможет выполнить эту задачу лучше, я без лишних размышлений отдам этот проект ему. Или ей.
– Скандал вокруг Джона Эдвардса и история Facebook имеют немало общего – в их центре право человека на личную жизнь и нарушение этого права.
– Вряд ли это случайное совпадение. Тема меня очень интересует. Личная жизнь – вопрос многоуровневый. Существует право на тайну личной жизни. От моего не осталось камня на камне в апреле 2001 года, когда я совершил самый глупый поступок в своей жизни: попался в аэропорту с сумкой, в которой были наркотики. Мир впервые увидел мое подлинное лицо. Я хотел казаться кем-то вроде моих персонажей – романтиком, идеалистом, своим парнем в компании. Очаровашкой, умницей: такого человека вы бы захотели считать своим другом, родственником, боссом, президентом. И вдруг выяснилось, что я – жалкий наркоман. С тех пор прошло девять с половиной лет, и все это время я не употреблял. Тогда моей дочери было всего несколько месяцев, теперь ей почти десять лет, и я счастлив, что больше не разочарую ее, хотя я и развелся с ее матерью.
Осталось такое чувство: я стою без штанов, и весь мир смотрит на меня. Этого я не забуду никогда. Вот пример того, как исчезновение права на тайну личной жизни может повлиять на любого из нас, знаменит он или безвестен.
Здесь мы переходим ко второму уровню, более важному, чем моя судьба. Личная жизнь других людей сегодня стала предметом развлечения для всех нас, и это ужасно. Reality TV и социальные сети – часть глобального процесса. Когда мужчина и женщина встречаются на первом свидании в прямом эфире, они обращают свои слова не друг к другу, а к многомиллионной аудитории, к каждому из потенциальных партнеров. И это отношение задает определенный стандарт. А «Американский идол»? Мы становимся свидетелями чужого позора и смеемся, показывая пальцем на незнакомых людей. Хохоча над чужим унижением, мы становимся тупее и злее. Я – против, я сделаю все возможное, чтобы с этим бороться.
– Вы против глобальной социализации, а что ей противопоставить? Семейные ценности? «Социальную сеть» можно трактовать и как фильм об их кризисе.
– Безусловно, в самом словосочетании «Социальная сеть» заложен иронический подтекст. У Марка Цукерберга был единственный друг. Хороший, верный друг. И он променял его – нет, не на деньги, они Марка не интересовали, а на право быть за одним столом с самыми крутыми парнями. Помню, когда нам дали «Эмми» за «Западное крыло», один из коллег мне сказал: «Знаешь, почему особенно приятно получить “Эмми”? Потому что после церемонии ты не должен думать над тем, где проходит самая крутая вечеринка. Она – там, где ты». Марк изобрел то, в чем отчаянно нуждался: новый стол для крутых ребят. Он придумал, как превратиться в того, кем ты хочешь быть, не покидая пределов своей комнаты. Он создал новую, улучшенную версию себя – каждый теперь может пойти за ним в том же направлении. Но в этом мире исчезает искренность, в нем не честен никто. А что до общения… Вы пользуетесь Facebook?
– Да.
– Как часто вам доводилось встречаться в реальной жизни с теми друзьями, которых вы завели через Facebook и не знали до того?
– Практически никогда.
{-tsr-}– Вот видите! Я завел страничку на Facebook только во время работы над фильмом и несколько раз встречался с теми, с кем завел знакомство через интернет. Каждая встреча была разочарованием: ни один из «друзей» не был похож на свой аватар. Знаете, все мы люди, никто из нас не безупречен. Надо научиться ценить эту небезупречность, как супруги учатся любить не только достоинства, но и изъяны друг друга. Никакая машина, никакая компьютерная программа не поможет в этом процессе.
Пс: А вот виджет Фейсбука под этим интервью смотрится как-то иронично