Венеция-2010: «Овсянки» Федорченко и новая София Коппола

В Венеции показали русский фильм и «Где-то» от автора «Трудностей перевода»

Имена:  Алексей Федорченко · Джон Ву · София Коппола

©  Venice Film Festival

Кадр из фильма «Овсянки»

• 
• 
• 
• 
• 
• 

Перейти в фотогалерею материала › Всего фото: 6

Режиссер из Екатеринбурга Алексей Федорченко заявил о себе мистификацией «Первые на Луне» — про советских космонавтов, якобы на тридцать лет опередивших американских коллег.

Читать!

• 4 года с OPENSPACE.RU: Best of the Best
• Юровский об опере «Мастер и Маргарита»
• Заветные желания наших авторов и коллег
• Сергей Жадан. Ворошиловград
• Лена Катина: «Эти песни надо петь пожизненно»

Показанные в венецианском конкурсе «Овсянки» — экранизация повести Дениса Осокина, но открывающие титры сообщают, что в основе картины — произведение писателя Аиста Сергеева, одного из последних представителей финского племени меря; в фильме звучат стихи его отца, поэта Весы Сергеева. Элегантная подмена не позволяет с точностью определить, насколько реальны топонимы, термины и обряды мери и где автор Аист Сергеев становится персонажем Аистом Сергеевым.

©  Venice Film Festival

Кадр из фильма «Овсянки»

Мы привыкли, что действие многих русских фильмов происходит в провинции — и обычно это некая универсальная среда, одновременно везде и нигде, с претензией на обобщение. «Овсянки» начинаются с подробного и нарочитого перечисления городов и деревень, максимальной конкретизации места, про которое при этом совершенно неясно — существует оно на самом деле или нет (снимали землю мери сразу в нескольких областях). Уже одно это обстоятельство сразу противопоставляет «Овсянки» всему корпусу депрессивных и избегающих конкретных деталей отечественных фильмов. Конкретизация здесь становится способом еще больше запутать зрителя.

Писатель Аист Сергеев (Игорь Сергеев) вызван директором градообразующей фабрики Мироном (Юрий Цурило) для помощи в деликатном деле: у директора умерла горячо любимая жена Таня. По обрядам мери ее надо не похоронить на кладбище, а сжечь на костре и предать воде (утонуть — лучшая смерть, поэтому меря никогда не топятся — из скромности). Аист, Мирон, птицы-овсянки в клетке и мертвая Таня начинают свое путешествие, в ходе которого мы узнаем о многих удивительных ритуалах исчезающего народа. Например, после смерти человека его возлюбленный начинает «дымить» — то есть описывать незнакомцам подробности только что прекратившейся совместной сексуальной жизни (что и делает Мирон). Клубок ритуалов разматывается медленно, и иногда кажется, что сейчас начнется нечто в духе короткометражки Марины Абрамович из сборника «Запрещено к показу» — про вымышленные сексуальные обычаи балканских народов. Но Федорченко удается не сбиться с лирической ноты.

©  Venice Film Festival

Кадр из фильма «Где-то»

Вербальная и визуальная (во флешбэках) порнографичность «Овсянок» производит на русского зрителя, не привыкшего к подобным текстам с экрана, сильное впечатление — у нас в кино по большей части до сих пор не любят и не умеют говорить о сексе. Оказывается, однако, что, оформив сексуальные практики как ритуал, о них уже можно начинать говорить публично, обманывая собственное архаическое сознание.

В общем и целом «Овсянки» были встречены публикой благожелательно, но еще более благожелательно отнеслась она к новой работе Софии Копполы — «Где-то».

Унылый Стивен Дорф играет тут американскую голливудскую звезду по имени Джонни Марко: герой живет в отеле «Шато Мармон», захаживает в номера к соседкам и засыпает от скуки на стриптизе. Коппола — режиссер-киноман с большой претензией на авторскую интонацию, и многие эпизоды фильма нарочито затянуты — очевидно, для того, чтобы и мы прониклись пресыщенностью Марко. Долгие планы прерываются короткими юмористическими вставками, часто отсылающими к картинам Феллини (есть, например, пародия на пресс-конференцию из «Сладкой жизни», где пышногрудую артистку спрашивали о судьбах неореализма; есть церемония вручения итальянской телевизионной премии «Телекошка»,

Читать!

• 4 года с OPENSPACE.RU: что мы сделали зря
• Скользкий менеджмент или общее дело?
• Мария Годованная о Йонасе Мекасе
• Уроки «Оккупая» и ностальгия по искусству
• Рейтинг театральных вузов

напоминающая апокалиптическое телевидение из «Джинджер и Фред»). Как это часто бывает у новых американских авторов, коллизия картины не стоит и выеденного яйца, а финал не предполагает никакой завершенности высказывания: тут все дело в атмосфере, и атмосфера выдержана, хотя помятый Дорф не лучшая замена постоянным копполовским девчушкам.

В пятницу также вручили почетного «Золотого льва» Джону Ву, которого, говорят, по недоразумению задержали на границе и пару часов не впускали в страну. Церемония завершалась показом «Власти ассасинов» режиссера Су Чао Пина — Ву был сорежиссером этой очень бодрой и ловко запутанной костюмированной картины про девушку из клана наемных убийц (Мишель Ио), которая решила зажить обычной жизнью, но получилось у нее это далеко не сразу.

Ссылки

• Мария Кувшинова. Венеция-2010: «Черный лебедь», «Мачете» и немного пропаганды, 02.09.2010
• Мария Кувшинова. Топ-25: самые ожидаемые фильмы Венецианского фестиваля, 31.08.2010

Отправить:

КомментарииВсего:1

• parapsixolog· 2010-10-27 11:35:06
  Ходили мы вчера на премьеру нашумевшего на разных авторитетных кинофестивалях фильма "Овсянки" Алексея Федорченко. Затем после фильма был творческий вечер с главными героями и режиссером. Эта картина вызвала целый ажиотаж в Венеции, ну, и про Тарантино тоже все, наверное, слышали. А Федорченко называют чуть ли не современным Тарковским, его фильм - прорывом в российском кино. Разумеется, в статусе некоммерческого кино и арт-хауса.
  
  К просмотру фильма мы не готовились, ничего практически не знали о сюжете и одноименную книгу Дениса Осокина, конечно же, не читали, то есть были полностью готовы к новому впечатлению.
  
  Общая атмосфера грусти и какой-то глубокой тоски с первых кадров хлынула с экрана и продолжалась весь фильм. Структура детализированного описания, обычные лица людей, серые будни, образ печальной осени и текстура глубинки весь фильм были чётко выдержаны и направлены на эмоции зрителя. Но, главное, зримо рисовались три характерные черты фильма, основа, так сказать, - это традиции, быт исчезнувшего народа и любовь, такая, о которой не говорят, и смерть, с нестандартным её восприятием. И вот эти три характеристики переплетены с неизвестной долей выдумки и мистификации в историю, которая очень спокойна и ненавязчива, но всё же где-то на кромке с запретом, с довольно необычной формой провокации. Так как история сия - эротическая драма.
  
  Эротика в "Овсянках" показана без прикрас и без современности что ли. Несомненно, новый взгляд на жанр эротического кино. То есть, в наше время такой образ женщины и выражение такой красоты её тела, показанные в фильме, а также сугубо своеобразные отношения мужчины и женщины, как бы не модны. Поэтому при просмотре создается ощущение некоего неприятия, чего-то чуждого современному сознанию социума. Плюс ко всему, весь сюжет пронизывает линия смерти, которая показана, конечно, без тошнотворности, как сейчас принято, но все же довольно разительно. Несмотря на трагизм ситуации, интерес зрителя удерживается показом традиций и мифологии забытой народности, характерной операторской работой и нестандартным сюжетом, хоть местами и предсказуемым. Да и ни в предсказуемости дело, как потом понимаешь. А в морали. Как и в прозаической басне, здесь есть повествование и заключительное нравоучение. И, если провести параллель с басней до конца, можно сказать, что картина "Овсянки" - выразительная эротическая кинематографическая басня с грустной историей, но высокой моралью, очень метафоричной и глубокой по составу.
  
  После просмотра фильма, как мне показалось, за странностью сюжета и законченностью истории, зритель и я, в том числе, не рассмотрели замысел автора. Настолько харизматично показана реальность повествования, что контекст её приходит в голову только после анализа всего фильма. И это делает работу Федорченко кинолентой очень высокого уровня. Очень сложно, раскрывая в кино необычную тему, не только не упростить основную идею, но и скрыть её за видеорядом. Образно говоря, законсервировать её в подсознании зрителя для последующего извлечения и осознания. Оно-то и выявилось у меня только на утро после увиденного. Жаль, что не раньше, но ничего. :)
  
  Кстати, темы вопросов после просмотра фильма наверняка взыскательной публики были очень далеки от морали данной истории. Видимо, другие зрители, также как и я, не рассмотрели сразу основную идею картины. Хотя, после довольно острого и где-то оставленного без понимания сторон диалога между зрителем и создателями фильма, актёр Игорь Сергеев, от лица которого ведётся повествование в фильме, говорит о финальной фабуле, буквально заключительную фразу из фильма, благодаря которой всё-таки по-своему красивая история приобретает некий тонкий смысл жизни этого народа, с хрупкой нежностью любви мужчины и женщины и теплотой родственной любви в целом. И, несмотря на всю драматичность и разительность, в этой-то фразе и заложен основной контекст и смысл всего фильма.
  
  Озвучивать её не буду, поймёте сами. Она, как, знаете, восклицательный знак в конце предложения. Раньше его называли "точкой удивления". В профессиональной практике восклицательный знак в скобках используется для подтверждения крайне необычного высказывания, как указание на намеренный, а не ошибочный его характер. Так и здесь.
  
  "Овсянки"(!)