Религиозный опыт и искушение дьяволом переживается героями абсолютно всерьез, как будто бы действие происходит в фильме Дрейра или Бергмана. Но есть один нюанс: Ван ден Берге работает с актерами-даунами.
Ни снегопад недельной давности, ни уничтоженные ураганом пляжи, ни вновь проснувшийся вулкан не помешали открытию Каннского фестиваля – местами удачным «Робином Гудом» Ридли Скотта.
В конкурсе пока все без неожиданностей. «Турне» Матье Амальрика (про гастроли американской бурлеск-труппы по Франции) – очередной милый французский фильм о чувстве потерянности, от которого всегда спасет свежий багет. «Чунцинский блюз» Вана Сяошуая (про отца, который пытается понять, почему его давно брошенный сын неожиданно сошел с ума и захватил заложницу) похож на неснятый фильм Ларисы Садиловой (с добавлением гудящей и поражающей воображение китайской фактуры).
«Служанка» Има Сангсу, к сожалению, значительно проигрывает оригиналу Ким Ки Ёна, являясь еще одним аргументом в поддержку тезиса о том, что кинематограф (как минимум в отдельных своих проявлениях) дрейфует в сторону декоративности и упрощения. Классический фильм 1960-го года был зловещим портретом патриархального общества, в котором мужчина доминирует и платит за свое доминирование непомерно высокую цену. Герой Кима, учитель музыки, живет в поле постоянного женского внимания, и каждая из женщин – от служанки, взятой в дом по болезни супруги, до самой супруги – мечтает обладать им безраздельно. Взаимно порабощая друг друга, мужчина и женщина входят в необратимое пике, из которого режиссер находит единственный выход – просто отменить произошедшие события, вернув героев в начало картины.
Социальная проблематика новой «Служанки» обескураживающее прямолинейна – бедная девушка попадает в дом к очень богатым людям, целыми днями дегустирующим вина, отдыхающим в джакузи и слушающим классическую музыку (хозяин унаследовал от своего предшественника страсть к фортепиано). Символических крыс Кима в доме, разумеется, нет и в помине. Впрочем, патриархальность общества никуда не делась, скорее наоборот – отец семейства из нового фильма ни в одной из ситуаций не чувствует себя затравленным; от всех проблем, вроде неизбежной беременности служанки, он откупается деньгами. Женщин вокруг него по-прежнему много, зловещего в них тоже достаточно, но это зловещее так и не складывается во что-то большее, помимо интерьерного триллера про то, что богатым быть хорошо, а бедным – всегда не выгодно.
Читать текст полностью
В четверг открылась программа «Особый взгляд» – фильмом «Странный случай с Анхеликой» Мануэла ди Оливейры, 101-летнего португальского классика, которого зал встретил продолжительной стоячей овацией.
Сам фильм, в котором молодой фотограф влюбляется в свою мертвую модель – скорее музейная ценность, чем собственно кино: при очень бодром, совсем не маразматическом исполнении, он выглядит трогательным приветом из XX века, века Феллини, Бунюэля и самого Оливейры.
Первый конкурсный фильм в «Особом взгляде» – «Аврора» Кристи Пуйю, долгожданная (пять лет!) новая работа автора «Смерти господина Лазареску», едва ли не лучшего фильма начавшегося века. Аврора – богиня утренней зари, и Пуйю как-то сказал в интервью, что хотел воскресить знакомое чувство, возникавшее в детстве по утрам зимой, когда в непроглядную темень и рань приходилось в полусне брести в школу. Режиссер сам исполняет главную роль – его герой, доведенный до крайности неясными обстоятельствами и готовый сорваться в любой момент, совершает ряд непонятных действий: покупает патроны, заряжает ружье, пристреливается, а потом убивает четырех человек. О причинах мы узнаем только в финале. Замысел Пуйю понятен – показать анатомию и механику убийства, в качестве детективного крючка используя не личность убийцы, не обстоятельство преступления, а его мотив. Однако же, при всем уважении, трехчасовой хронометраж картины (призванный, как это особенно часто бывает именно в румынском кино, вызвать у зрителя ощущение полного, мучительно погружения в окружающую персонажей среду) все-таки кажется избыточным для довольно скромного на этот раз интеллектуального построения Пуйю.
В четверг открылся и обновленный «Двухнедельник режиссеров» – впервые без своего знаменитого арт-директора Ольвие Пера (он в прошлом году ушел на повышение в Локарно). Одной из первых в программе (в отличие от конкурса, перенасыщенной претендентами на «Золотую камеру») стала черно-белая картина «Малыш-Иисус из Фландрии» бельгийского дебютанта Густа Ван ден Берге. Трое бродяг бредут по туманной Фландрии Брейгеля под перезвон отдаленных колоколов, пока не встречают на своем пути фургончик с новорожденным младенцем и его родителями – они представляются волхвами, и один из них всерьез начинает верить, что стал свидетелем рождества Христова. Религиозный опыт и искушение дьяволом переживается героями абсолютно всерьез, как будто бы действие происходит в фильме Дрейра или Бергмана. Но есть один нюанс: Ван ден Берге (как и его соотечественник Жако Ван Дормель) работает с актерами-даунами – именно они становятся действующими лицами рождественской мистерии, волхвами, Богоматерью и Иосифом; здоровым актерам достались роли священников и дьявола (дьявол тут – это женщина). Играют актеры-дауны у Ван ден Берге просто потрясающе.
{-tsr-}Главные конкурсные (как и внеконкурсные) показы, однако, впереди. В понедельник будет Иньяритту и Китано, в среду – «Счастье мое» Сергея Лозницы, в пятницу – «Дядюшка Бунме» Апичатпонга Верасетакула, а в субботу, накануне закрытия – «Утомленные солнцем-2», которые в этот самый момент перемонтируются для сокращенного каннского показа под улюлюкание теперь уже французской прессы – что позволено Кристи Пуйю, не позволено Никите Михалкову.
