Антон Мазуров: «Я уверен, что в стране все еще есть живые люди»

Киновед и ветеран российской артхаусной дистрибуции — о том, что будет «Завтра» и послезавтра

Имена:  Антон Мазуров · Никита Михалков

Спустя год после ухода из «Кино без границ» Антон Мазуров стал программным директором фестиваля «Завтра/2morrow» и расстался со своим недавним партнером Сергеем Ливневым. Теперь его компания «ЛеопАРТ» и сайт «КиНоут» независимы от больших денег и холдингов. На прошлой неделе «ЛеопАрт» уже самостоятельно выпустил в прокат «Мелодию для шарманки» Киры Муратовой. На этой появится «Весенняя лихорадка» Лоу Йе, награжденная в прошлом году призом Каннского фестиваля за лучший сценарий. На следующей же неделе «ЛеопАРТ» выпустит на экраны яркий образец питерского андеграунда — «Женитьбу» Константина Селиверстова. Антон Мазуров рассказал OPENSPACE.RU о своем видении фестиваля «Завтра/2morrow», фестивального движения и новой конфигурации российского кинематографа.


— Организаторы фестиваля «Завтра/2morrow» из компании Audi расстались с «Интерфестом» и Алексеем Медведевым, которым за три года удалось создать самое интересное и качественное кинособытие Москвы. Почему? Они хотят изменить формат?

— Они хотят продолжать фестиваль. Простое желание. Audi является спонсором Берлинале, в России — спонсором «Завтра/2morrow». Для того чтобы продолжать фестиваль в тех условиях, которые сложились, необходимо его переформатировать, что мы уже активно делаем. Концепция написана, сейчас встречаемся, обсуждаем детали будущих программ, ведем переписку, пытаясь закрепить новые идеи. Какой-то такой работой занимаемся.

— Мы — это кто?

— Это как минимум три человека. Во-первых, Ольга Дыховичная (вдова президента фестиваля Ивана Дыховичного. — OS) в роли арт-директора, Антон Мазуров — в роли программного директора и Александр Медведев (критик, известный под псевдонимом Александр Стрелков. — OS), который, в частности, развивает идею, связанную с киношколой. Я какие-то вещи просто не говорю, они яркие, но их нельзя ни в «Спойлер», ни на OPENSPACE.RU, рано. Всё после первого июня.

— Хотя бы расскажи о контурах этой новой концепции.

— Основной контур, который по факту прошедших трех фестов бросается в глаза, — омоложение. Мы всех ждем, конечно, до сорока и выше, не вопрос. Но ориентируемся мы на молодое поколение, поколение upgrade — двадцать семь лет уже будут самые старые для нас. На них мы будем радостно смотреть: «Ооо, и ты к нам зашел?» Омоложение означает, что фильмы будут с вектором в будущее, в «завтра», на молодую тему, молодо сделанные и с гуманитарно-просветительской миссией. Будет учебный посыл у некоторых программ, образовательный, в области кино и визуальных искусств вообще. Начинаются еженедельные мастер-классы в сети, раз в месяц — офлайн, с живым человеком в зале, уже был первый — с Жако Ван Дормелем.

— В интернете на каком сайте?

— На сайте фестиваля, который мы сейчас делаем и на Infox.ru, он партнер этой новой истории. «Завтра/2morrow» превращается не только в локальный ивент в октябре, но и в растянутое во времени событие, что тоже его отличает как минимум от того, что было до этого.

— Так делают многие большие фестивали.

— Да, например, Сан-Себастьянский, который каждую неделю подписчикам рассылает новости. Все время что-то проходит — круглые столы, обсуждения. Люди не спят там ночами. Или как (хотя это изощренный пример) — «Санденс», с его телеканалом и сложноорганизованным сайтом.

— Помимо возрастных границ, какие еще параметры у вашей аудитории?

— У этой аудитории есть круг интересов — в частности, связанный с пограничностью визуальных искусств. Потому что просто полнометражное кино — его уже вовсе недостаточно. Прокат в Москве имеется... Нужны еще какие-то вещи, которые сейчас возникли, но формально к кино, может быть, даже не имеют отношения.

— Это то, о чем, в частности, говорит Марко Мюллер — стирание граней между кино и другими видами визуального искусства?

— Да. Все крупнейшие фестивали, по-моему, предельно консервативны. Страшную вещь скажу: из фестивалей категории «А» (я не говорю о тех, которые на чем-то особом специализируются) самый продвинутый — Московский (смеется), потому что там есть «Медиафорум». Он тоже довольно консервативный, но это интересная, живая, продвинутая часть, которую надо просто развивать. Он появился с подачи Кирилла Разлогова, который вел на телеканале «Культура» телепрограмму «От киноавангарда до видеоарта»: ему это было важно. Он первый это нащупал, но Московский фестиваль к «Медиафоруму» серьезно не относится: в последние годы фест существует с одной целью. Главная задача — чтобы на лестнице стоял Михалков и хотя бы три с половиной звезды пришли (не важно, узнают ли они его, но важно, чтобы он их крепко обнял перед камерами и усами потерся об ухо). Зрителю, конечно, достается тоже кое-что, но база такая вот — невозвышенная. Идея «Медиафорума» правильная, самая правильная, на мой взгляд. То, что ММКФ в прошлом году включил его в основную программу (и в каталог с расписанием) — это гигантский прорыв, хотя посещаемость его невелика пока и залы им дают не самые лучшие, по остаточному принципу.

— Будут ли большие фестивали как-то приспосабливаться к новой ситуации?

— Думаю, в ближайшие два года ничего не будет происходить. Но какие-то вещи уже начали проговаривать вслух, в том числе Марко Мюллером — и это какая-то, как говорил Михаил Сергеевич Горбачев, подвижка. Система и структура фестивалей очень жесткая. При наличии всех этих людей, очень уважаемых: Жакоб и Фремо в Каннах, Мюллер в Венеции, Дитер Косслик в Берлине, — ничего не изменится. Они очень достойные, блестящие киноведы и прекрасные люди, но это уже другое поколение, уходящее. Возраст не важен, они воспитаны на ином. Вот существует опера; и клубы любителей оперы; и те, кто смотрит оперу в записи, — они живут в своем мире. Так же, в своем мире, живут теперешние арт-директора фестивалей: всё понимая, они не могут из этого мира выйти. Просто психологически.

©  Евгений Гурко / OPENSPACE.RU

Антон Мазуров

— Психология — невероятно важный фактор. Вся жизнь — например, твоя и моя — завязана на том, что вот новый фильм Триера или Цай Мин Ляня показывают в Каннах, потом в разных странах мира выходит пятьсот рецензий, потом он распространяется в кинотеатрах через систему продаж на территории...

— Да. Эта выстроенная система. Сломать ее, взять на себя ответственность за этот слом очень сложно. Наиболее подвижные из крупных фестивалей — «Санденс» и «Трайбека» — сделали в какой-то момент некий прорыв и сейчас тоже остановились на месте. Когда заходишь на их сайты, понимаешь, что это другой мир. Это вам не Каннский фестиваль. Они пытаются заниматься синергией, слиянием того, что у них есть, в некое общее пространство — через интернет. В сайте «Трайбеки» разобраться без пол-литры невозможно. Там огромное, предельное количество всякого интерактива. Фестиваль представляет собой не некий ивент в такой-то месяц, а канал коммуникации вокруг интереса к кино — его просмотра, обсуждения, производства...

— Крупные фестивали ведь еще завязаны на существующей системе дистрибуции...

— Они друг на друге взаимозавязаны. Скелетом Каннского фестиваля, например, является Marche du Film — Каннский кинорынок. Крупнейшие французские компании-правообладатели уже пять лет бойкотируют фестиваль в Берлине, не дают туда свои фильмы, считая фестиваль неправильно выстроенным и слабым...

— Чем ослабляют его еще больше.

— Да. Плюс Каннский фестиваль очень жестко поддерживает все, что связано с французским кино, системой кинопроизводства. Выпускники La Fémis, других национальных киношкол, копродукция с Францией — все это обязательно подтягивается под Каннский фестиваль, показывается, пестуется. Это идеальная страна для того ретрокинематографа, который мы так любим. В системе дистрибуции перелом наступит тогда, когда интернет подожмет DVD и Blu-ray. Когда кино само по себе превратится в такую чистую виртуальность, изменится и психология дистрибьютора. До сих пор не изменилась — не изменилась базисно, экономически: доходы от новых видов продаж еще не превысили доходы от старых. Пока права на кинопрокат и телевидение остаются самыми прибыльными, система будет воспроизводить себя в прежнем виде.