Отдельно взятый рай Виктора Пинчука

На фоне художественной жизни, да и вообще жизни в Киеве, арт-центр Виктора Пинчука выглядит какой-то сказкой. Конкурентов по части современного искусства у Пинчука просто нет — ближайший, Игорь Воронов, занимается тем, что с невероятной гордостью покупает и представляет современные отливки скульптур Родена («арт-критики в восторге и не верят своим глазам», — пишет местная пресса). Центр Пинчука с его бесплатным входом, выставками Больших Западных Имен, безупречным, абсолютно белым дизайнерским кафе и последними номерами Frieze и Artforum в открытом доступе привлекает молодую публику, сюда стоят очереди, и неудивительно, что Пинчук объявил о строительстве нового центра.

Для молодой публики тут делается много, все больше и больше, сейчас придумана система получения информации о художниках прямо на мобильный телефон и голосование за приз зрительских симпатий. Голосовать нужно за лучшего молодого художника — в PinchukArtCentre открылась выставка номинантов на премию, которая, вот удача, не называется именем ни Репина, ни Кандинского, ни Татлина — никого из тех, кого можно с большей или меньшей натяжкой считать украинским классиком. Она называется PinchukArtCentre Prize.

Заявки на конкурс подавали сами художники, по электронной почте. Профессиональные или нет, не важно, — главное, что украинские, что бы под этим ни понимать (не обязательно живущие на Украине) и до 35 лет. Свои кандидатуры подали больше тысячи человек, что много. На первом этапе заявки отбирал кураторский коллектив центра, шорт-лист из двадцати человек был обнародован еще в феврале. После этого решили дать художникам возможность показать еще и новые проекты. Сейчас все эти работы выставлены и объявлен состав жюри: это хорошо известный также и в Москве итало-американский куратор Франческо Бонами, куратор Tate Modern Джессика Морган, директор Новой национальной галереи в Берлине Удо Киттельман и два украинско-русских художника — Борис Михайлов и Сергей Братков. Выставка производит гораздо более благоприятное впечатление, нежели выставка претендентов на премию Кандинского: она обозрима, лишена пафоса богатства и очень ясна по концепции и процедуре (только молодые художники и только сами выдвинувшие свою кандидатуру). Судя по всему, и сама премия, и выставка сыграют в украинском контексте очень важную роль.

4 декабря жюри вручит победителям три профессиональных приза: главный, в 100 тысяч гривен (сейчас около 13 тысяч долларов, хотя, когда премия объявлялась, это было около 20), и два поменьше. Призеры получат еще и три стажировки в мастерских известных художников — у Энтони Гормли в Лондоне, Олафура Элиассона в Берлине и Андреаса Серрано в Нью-Йорке.

Идея этих стажировок кажется странной в двух отношениях. Во-первых, кандидатуры учителей были выбраны (я надеюсь) еще до того, как выбраны кандидатуры победителей. Но вдруг победит живописец — зачем его направлять к скульптору Гормли или фотографу Серрано? Или само наличие Гормли в списке означает, что эта стажировка зарезервирована за скульптором Жанной Кадыровой? Это-то ладно, Жанна и правда сейчас самая сильная молодая художница в Киеве, но, если подбирать номинантов из числа фотографов «под Серрано», может получиться конфуз. Такие есть, но они очень слабые.

Во-вторых, молодых художников обычно направляют на стажировки в некие институции, центры, а вовсе не к отдельному человеку. У Элиассона действительно фабрика по производству его колоссальных инсталляций, где работают инженеры, гидравлики, астрономы, юристы и бухгалтеры. То же самое у Серрано и Гормли, этих акул арт-производства. Что там делать молодому художнику, непонятно; позиция младшего менеджера на этом предприятии мало что ему даст. Можно было бы еще говорить о, скажем, трехмесячном обучении в какой-нибудь арт-школе, но вовсе не об участии в конвейере арт-индустрии.

Но дело в том, что вся идеология PinchukArtCentre полностью подчинена арт-индустрии, индустрии спектакля, в которой на первом месте Звезда, на втором — Дорогой Проект и только на третьем, причем где-то в отдалении, искусство как познавательная деятельность. PinchukArtCentre, как, например, и московский «Гараж» (другой классический пример частного фонда с огромными амбициями), находится не просто вне системы некоммерческих художественных центров, внеправительственных арт-организаций и арт-школ, но как бы даже не знает о существовании этой огромной и влиятельной системы, поддерживающей творчество и исследование, а не потребление искусства.

Ориентир для Пинчука, как и для «Гаража», музей. Для него сокровищница, видимо, самый престижный тип учреждения вообще. И если бы Виктор Пинчук (как и Роман Абрамович) мог скупить сразу всю коллекцию нью-йоркского МоМА, он сделал бы это.

Но дело даже не в деньгах — таких коллекций на продажу просто нет. Поэтому обычно Пинчук делает то, что кажется ему наиболее близким к этому решению: выставляет галерейное искусство (хорошо известно, что и на Пинчука, и на «Гараж» имеют большое влияние крупные западные дилеры) как некий «ну почти музей», как аккумуляцию ценностей без всякого контекста. Но — что очень важно и для Пинчука, и для «Гаража» — как музей «современный», то есть, в их понимании, открытый для потребления, причем потребления молодежного. Тут все мобильно, технологично, сексуально и (для зрителей) недорого.

Из короткого частного разговора с Виктором Пинчуком мне показалось, что он очень гордится своим новым проектом (премией), но не слишком проводит различие между теми «пацанами» с улицы (в возрастном, не криминальном смысле слова), для которых в Пинчук-центре так много делается, и молодыми художниками. Он действительно не знает, что молодые художники Украины довольно успешны, получают международные гранты и много путешествуют. «Все для них, — повторял он, указывая на стоявшего рядом участника группы Р.Э.П., — и Дэмиен Хёрст, и остальное. Чтобы они видели, как надо". "И как не надо», — добавил он, вспомнив, что выставку Хёрста многие критиковали.